Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник] - Джон Беркли

Быстрей… Быстрей… Нельзя дать уйти этим сволочам… Они должны за все ответить.

— Сколько снега! Я, наверное, за всю жизнь столько не видел, — Грант смотрел на равнину за окном иллюминатора.

Он сидел за спиной генерала, который уверенно вывел самолет из ангара.

Все поле с рулежными дорожками и взлетными полосами было покрыто белоснежной праздничной скатертью. Заносы и сугробы отсюда не различались, и оно казалось совершенно гладким, без складок и морщин, Гранту почудилось, что такое великолепие он никогда больше не увидит.

И, словно проникнув в его мысли, с кресла второго пилота хохотнул Стюарт:

— Да, тебе придется в тропиках обходиться без него.

Он не был сентиментальным, этот полковник. И предпочитал провести остаток жизни среди вечной зелени в Банановой республике, которую они сделают достойной страной, черт возьми, чем прозябать здесь.

— Не волнуйтесь, майор, мы его импортируем для вас, — улыбнулся Эсперансо. Это была первая улыбка с тех пор, как он приземлился в аэропорту Далласа.

Турбины ровно гудели, заглушая бурное веселье, царившее в пассажирском салоне.

Парни Гранта хлопали друг друга по спине и плечам, трясли руками в крепком пожатии и радовались, как дети, которым удалось увильнуть от наказания.

Здоровенный «борец с террористами», раскачиваясь от легких толчков самолета, подсел к Гарри Крауну. Тот расположился у прохода, удобно развалившись в кресле, и с наслаждением курил сигарету с травкой, позволив себе расслабиться. Теперь он имел да это право.

— Поздравляю, парень. Отлично сработали.

— Угу. — промычал тот и сделал новую затяжку. И вдруг расхохотался, обнажив крупные пожелтевшие зубы.

Смейся, сука. Том отвернулся к иллюминатору. Этому засранцу наплевать на всех. То, что погибли Нил и другие ребята, его совершенно не трогает. Лишь бы собственная паршивая задница была целой. Ублюдок. И полковник такой же. Ну ничего, скотина, мы еще не попрощались. Еще, как говорится, не вечер.

— Смотрите! Смотрите! — закричала Саманта. — Вон они!

Маклейн. уже тоже заметил их.

Огромный «Боинг-747» медленно полз по рулежной дорожке, пробираясь к взлетной полосе, как гигантское чудовище, выбирающееся с тесной тропы на просторную дорогу.

Они надеются уйти, подонки! Оставив здесь кровавое месиво, оставив костлявую поднимать остальные самолеты, которые еще кружат над аэродромом, эти шакалы уходят!

— Так, догони его! — заорал Джон, чувствуя, что его скулы сводит от ненависти. — Выйди ему во фронт иди бей в хвост! Но делай что-нибудь! Снижайся!

— Это невозможно, Маклейн! — ответил пилот, стараясь перекричать шум мотора, — Я, конечно, сумасшедший, но не до такой степени! Как ты себе это представляешь? Да от нас мокрого места не останется, а этот мастодонт даже не почувствует нашего комариного укуса!.

Майк, в отличие от Джона, был трезвым парнем. И перспектива валяться обгоревшим среди останков их маленького «чоппера», даже в такой прекрасной компании, ему не. улыбалась.

— Господи, но нужно же что-то делать! — Простонал Джон.

— БАШНЯ ДАЛЛАСА, — прозвучал в наушниках пилота чей-то голос. — БАШНЯ ДАЛЛАСА. ОТВЕЧАЙТЕ. ГОВОРИТ БОРТ 094.

Джон побледнел, он знал, чей это самолет.

— ОТВЕЧАЙТЕ. ГОВОРИТ БОРТ 094. У НАС КОНЧАЕТСЯ ТОПЛИВО. МЫ ВЫНУЖДЕНЫ СОВЕРШИТЬ ЭКСТРЕННУЮ ПОСАДКУ. МЫ САДИМСЯ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ.

Дрюдо стоял, склонив голову; и тяжело молчал. И все, кто был в КДП, тоже молчали. Они ничем не могли помочь этим несчастным. Теперь все во власти божьей.

— Да поможет вам бог, — прошептал Сол Барни, уставившись на темное заснеженное поле. В его глазах стояли слёзы/ и от этого они казались бездонными черными озерами на измученном лире.

— Этот самолет сейчас рухнет на землю, — тихо сказал пилот.

— Это самолет моей жены. — эхом ответил Маклейн.

И все повернулись к нему.

Говорят, перёд смертью человек видит всю свою жизнь, словно её прокручивает на кинопленке. Джон увидел ИХ С ХОЛЛИ жизнь. Всю. С первой встречи. С робкого поцелуя… Рождение детей… Ее отъезд в Лос-Анджелес. Их рождественскую встречу и примирение… Страшную схватку с террористами, захватившими здание фирмы «Накатоми»… Ее испуганные глаза, когда она волновалась за него, стоя полу заду шейная с приставленным к виску пистолетом, в лапах вождя этих ублюдков… И последнюю их ночь, когда он просил ее Лететь в Вашингтон…

Какая-то жуткая тоска захлестнула его, словно огромная волна в море во время шторма. Она накрыла Джона не дакая дышать… и нужно было собрать все силы, чтобы сбросить ее, выйти из оцепенения…

— Так… — Он приложил руку к лицу н с силой провел по нему Ладонью, оттянув вниз щеки, словно стараясь снять с себя отвратительную липкую маску. — Зависни над ним.

Нет, ребята, все не так просто, как вам кажется… Не так просто…

Тоненькая стрелка нервно прыгала на нулевой отметке. Все, кто сидел в кабине, как зачарованные уставились на нее, не понимая, каким чудом они ещё держатся в воздухе. Все. Если немедленно не посадить самолет, он может сорваться в черную пропасть в любую секунду. И Мэл Огилви решился.

— …БАШНЯ ДАЛЛАСА. МЫ САДИМСЯ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ…

Он тяжело вздохнул и переключил микрофон на внутреннюю связь.

Ни у кого из пассажиров не оставалось иллюзий относительно причин задержки — по телевизору сообщили, что происходит внизу. Теперь они знали, что их жизнь сейчас в руках Господа и командира корабля. Все сидели притихшие, вжавшись в кресла. Никто не разговаривал, и только р конце салона тихо плакал ребенок.

Неужели это конец? Господи, как все глупо. Как ничтожна человеческая жизнь. Кто сказал, что все зависит от тебя, и человек имеет свободу выбора? Выбора чего? У них выбора не было.

Холли с тоской смотрела в иллюминатор, на огни других самолетов, в которых сидели еще тысячи несчастных, и у них ТОЖЕ НЕ БЫЛО ВЫБОРА.

— ВНИМАНИЕ, ПАССАЖИРЫ, — нарушил тишину голос первого пилота, доносившийся из динамика. — ГОВОРИТ КАПИТАН. У НАС НЕТ ВЫБОРА.

Холли горько усмехнулась. Надо же! И у них его тоже нет!

— МЫ СОВЕРШАЕМ ВЫНУЖДЕННУЮ ПОСАДКУ. ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ И ПРИМИТЕ ПОЗУ ДЛЯ ВЫНУЖДЕННОЙ ПОСАДКИ.

Все мгновенно зашевелились. Холли помогла соседке справиться с замком ремня. У той от волнения так тряслись руки, что она никак не могла этого сделать.

Стюардессы привели под руки трясущегося журналиста. Он с трудом передвигал ноги и все время бормотал слова благодарности. Когда его усадили в кресло и пристегнули ремень, Торберг откинулся на спинку и, вдруг дико вскрикнув, закрыл бледное лицо руками я зарыдал, даже не пытаясь скрыть своего страха…

Все наклонились вперед, стараясь прижать голову к коленям.

— Господи Иисусе, ради пречистой матери своей, спаси нас, — Холли перекрестилась и опустила голову, полагаясь на волю Божию.

Больше полагаться было не на кого…

Мал Огилви снова включил канал башня.

— БАШНЯ ДАЛЛАСА. МЫ НАЧИНАЕМ СНИЖЕНИЕ. ПОЖАЛУЙСТА, ВЕДИТЕ НАС.

Ну вот и все. Если они выберутся из этого дерьма, нужно идти в церковь и ставить огромную свечу, потому что спасти их сейчас мог только Господь Бог. И то разве что по случаю большого праздника.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

«Боинг» уже вырулил на взлетную полосу. Турбины заревели громче, и самолет покатился быстрее, набирая скорость перед тем, как оторваться от земли. Этот рев заглушал шум винтов «чоппера», который казался комариным писком над ухом рычащего льва.

Они были уже футах в шестидесяти от хвоста исполина.

— Снижайся! — крикнул Маклейн пилоту.

— Вы с ума сошли! — Саманта Коплент еще надеялась удержать этого безумца который уже отодвинул в сторону дверцу.

Ветер ворвался в кабину. Он сек лица колючими иглами снега, заставлял щуриться, защищая глаза.

— Что вы задумали! — журналистка вцепилась в рукав куртки Маклейна. — Вы же разобьетесь к черту!

— Ничего! Все будет нормально. Это как раз та история, о которой вы мечтали, — Джон выбрался на подножку, едва удерживаясь сразу оледеневшей рукой за дверной проем.

Сейчас они как раз висели над левой плоскостью, которая казалась огромной площадкой в сравнении с маленьким вертолетом. При необходимости на ней запросто разместилось бы несколько таких же «чопперов».

— Ниже! Ниже! — командовал Маклейн. Он уже спустился на лыжу и примеривался к прыжку. — Еще ниже!

Майк вел машину над самым центром крыла, стараясь держаться как можно ниже, но так, чтобы остался шанс не врезаться в «Боинг».

Джон чуть согнул колени и прыгнул вперед, приземлившись на ноги. Яростный ветер тут же повалил его и покатил, стараясь сбросить человека на землю. Но он удержался, вжимаясь всем телом в металл, врастая в него, прикипая к крылу самолета силой ненависти и отчаяния.