Уинтерер. Зимний меч. Книга 1 - Чон Минхи

Длинный меч явно не подходил для того, чтобы свести счеты с жизнью. Картина вырисовывалась перед глазами Бориса. Должно быть, Евгнен воткнул меч в землю, бросился на него сверху, а затем вытащил его из последних сил, зная, что младший брат может увидеть это. Кончики его пальцев, всю ночь копавшие землю, потрескались и покрылись желтыми пятнами. Его старания не оставить даже малейших хлопот живому… откликнулись настоящей обидой в сердце Бориса.

«Почему… почему ты не смог прожить свою жизнь…»

Мальчик долго сидел перед ямой и молчал. Солнце поднялось высоко, и дневной ветерок коснулся щеки. Время тянулось, словно шли годы. Борис не двигался, будто превратившись в камень. А еще не плакал.

Солнце, поднявшись до зенита, начало садиться. Через некоторое время оно окрасило пустынный пейзаж еще более красным. Длиннохвостый ветер пронесся по полю и погладил длинные волосы мальчика. Он долетел и до юноши с бледными щеками, которому было не больше двадцати. А затем понесся дальше, ласково коснувшись его век. Век юноши, который никогда не постареет; который навечно остался молодым.

Вдруг Борис пошевелился. Он снял верхнюю одежду, а затем и Сноугард, который был под ней. Он спустился в яму, поднял тело брата и начал надевать доспехи на него. Весь обливаясь потом, он был похож на умалишенного, но все равно не сдавался. И хотя он, казалось, обезумел, на лице его застыла упрямая решимость, на которую невозможно смотреть высокомерно.

После долгих усилий у него наконец получилось. Нателе брата, который снова лежал, больше не было видно ран. Белая броня превратилась в саван.

Когда тихо раздался хриплый голос, в небе одна за другой уже загорались звезды.

Трудный день прошел, пора спать,

И длиннохвостый метеор уже спит у матушки-звезды.

Не волнуйся, спи спокойно, я защищу тебя,

И никто не разбудит моего малыша.

Мальчик встал, выбрался из ямы и толкнул земляной холм, чтобы засыпать ее. Комья земли, смешанные с мелкими камешками, посыпались на юношу в белых доспехах.

Даже если черная ночь страшна, скоро придет утро,

Так что забудь о трудностях и не лей слез,

Я поцелую тебя на ночь, я буду рядом.

А ночь пролетит быстро за счастливыми снами.

Лицо, которое Борис больше никогда не увидит, скрылось под слоем земли. На могиле не осталось кургана. Поле было пустынным настолько, что ни один человек не прошел здесь за те несколько дней, которые они на нем провели. Мальчик оглянулся по сторонам. И вместо того, чтобы оставить на месте какую-то отметку, он запечатлел в своем сердце все вокруг.

Пришло время уходить.

– Спи спокойно, брат.

Настала глубокая ночь. Но Борис больше не медлил. Душа его, уходящего оттуда, не оглядываясь, уже не была душой двенадцатилетнего ребенка.

С той ночи началась долгая зима, и даже лучик лунного света не проглядывал сквозь нее.

Часть 3

Ослепление

Юная леди Роузнесс

– Фи! И почему я должна надевать что-то вроде того, что носят служанки?

– Но, юная леди, другой одежды нет.

Слуги, пытавшиеся угодить разгневанной юной госпоже, продолжали низко кланяться. Ехать в далекое путешествие на чужбину с такой привередливой леди казалось непосильной задачей, но, раз хозяин дал на это разрешение, что они могли поделать? Каждый день во время поездки случались какие-то истории. Радовало лишь то, что она уже подходила к концу и они возвращались в родную страну.

– Принеси другую одежду! Я же юная леди из графской семьи! Если буду ходить в таком виде, отец весь авторитет растеряет!

Нельзя сказать, что она была совсем не права. Конечно, если бы сейчас они находились в поместье родного Аномарада. Но здесь – земли Травачеса, расположенные очень далеко от их родины, и поблизости нет ни одного аристократа Аномарада, который мог бы обсуждать авторитет графской семьи.

– Юная леди, что бы вы ни говорили, мы в деревне, и здесь негде купить новую одежду.

Ответ был очевиден:

– И откуда такие страны берутся?!

Похоже, юная Роузнесс, двенадцатилетняя дочка графа, думала, что, куда бы она ни отправилась, везде должны встречаться магазины с высококлассной одеждой, как на оживленных улицах Кельтики. Хотя там, в столице, она ни разу не была. Как могло случиться подобное с девушкой, считающей, что лучше всю жизнь сидеть дома, чем выйти на улицу в изношенной одежде!

Из-за дождя, прошедшего накануне ночью, дорога превратилась в месиво, поэтому процессия графа на некоторое время остановила карету на берегу озера. Однако по чьей-то неосторожности дверь кареты, которая должна была быть закрыта, вдруг открылась, и ящик с платьями юной госпожи упал в воду. Это случилось после того, как Роузнесс, которая еще раньше вышла из кареты и гуляла, дыша свежим воздухом, измазала весь подол своего платья в грязи.

Старшая служанка Уилла, прислуживавшая юной леди во время этой поездки, намеревалась переломать запястья тому, кто не закрыл дверь кареты должным образом. Осталось только поймать его. С учетом ее широкой кости и телосложения, которому позавидовало бы большинство мужчин, нельзя было сказать, что ее намерение невозможно воплотить в жизнь.

– Если тебе не нравится, можешь продолжать носить ту одежду, Роуз.

Вскоре появился спаситель, а именно – граф со своими спутниками, ненадолго отлучавшийся в деревню. Даже у привередливой леди, чьих капризов хватило бы на десять детей ее возраста вместе взятых, был человек, которого она покорно слушалась. Граф Бельнор обожал свою дочь, называл ее Роуз и дарил ей все, что она только хотела, но вот плохого поведения не прощал. Многие из тех, кто служил у графа, уважали его за справедливое отношение даже в делах прислуги.

– Папа, но оно все в грязи… – Роуз попыталась очаровательно протестовать, но вскоре поняла: толку от этого нет – и неохотно приняла одежду от Уиллы.

В словах Роузнесс была доля истины: одежда, которую ей предлагали, принадлежала Кемии, девушке, выполнявшей мелкие поручения, и ровеснице госпожи. И все же, поскольку она являлась служанкой в семье графа, ее одежда не выглядела такой уж катастрофически потрепанной, как это представлялось в глазах Роуз.

Переодевшись, Роузнесс не на шутку обиделась из-за юбки, которая не только не была ничем украшена, но еще и доходила ей лишь до колен. Роузнесс выместила гнев на Кемии:

– Уходи! Аж злость берет, когда вижу тебя рядом со мной!

Кемия мелкими шажками быстро ушла за карету. Не лучшая идея стоять рядом