Если меня будут преследовать призраки - Миранда Сан

И оказалась на травянистой поляне, огороженной скалами.

Кара посмотрела наверх. Выше. И выше. Перед ней высился иссеченный трещинами серый склон горы. Непреодолимая каменная стена.

Деревья у нее за спиной затрещали. Раздался низкий рев.

Кара, обернувшись, попятилась к скале, а монстр с грохотом надвигался все ближе. Лозы втянулись обратно в пасть, словно чудовище решило, что те больше не нужны, чтобы поймать жертву.

Зак вырвался из-за деревьев. На его лице отразилось осознание, что впереди непреодолимое препятствие.

Кара натолкнулась спиной на камень и остановилась. Чудовище продолжало двигаться к ней. Отчаяние сковало ее тело. Ужас вспыхивал в каждой клеточке, словно сигнальный огонь.

Но в предупреждающих сигналах не было смысла, ведь она ничего не могла сделать. Отсюда не убежать. Она видела конец так же ясно, как видно пламя в темноте.

Когда монстр приблизился, Кара вскинула руки и зажмурилась – что ей еще оставалось? Только надеяться, что все произойдет быстро.

Дыхание чудовища обдало ее лицо жаром, как воздух от костра.

Но лозы не рассекали ей кожу. Челюсти не вырвали руки из суставов. Клыки не вскрыли грудь, перемалывая ребра в труху. Она продолжала жить.

Кара открыла глаза.

Нет, было кое-что еще.

Огонь исходил от ее рук – алые языки пламени, яростного и сильного, словно само солнце. И хотя жар, идущий от ладоней, был невыносим, он не обжигал Кару. Не причинял боль.

Чудовище смотрело на нее, и в его блестящих черных глазах она увидела себя.

Дрожащую от страха, с лицом, испачканным грязью.

И пламя.

Глава 15

Монстр сморгнул, глядя на нее, и влажная серая пелена соскользнула с его глаз. Чудовище открыло пасть – сердце Кары чуть не взорвалось от страха, но монстр лишь испустил вздох, обдавший ее лицо воздухом, пропитанным запахом плесени и грунта. Пламя на ее руках заколебалось.

Тихий голос в голове отметил: пламя в моих руках.

Со звуком, похожим на скрежетание камней, чудовище медленно опустило голову. А потом снова сморгнуло, словно ожидало чего-то.

Вблизи Кара заметила серые потрескавшиеся пятна на морде существа, которые распространялись по его телу, словно болезнь, охватывая травянистую шкуру. Даже там, где травяной мех был длинным, трава истончилась и покоричневела.

Пахнущий плесенью вздох обдал ее, погасив пламя, принося осознание.

Чудовище умирало.

Нерешительно, не осознавая, что делает, она протянула руку, зная, что поступает правильно, но не понимая почему. Ладонь легла на морду существа, и когда огни запрыгали по его шкуре, оно испустило радостный гул, прокатившийся дрожью по телу Кары, а потом закрыло глаза в последний раз.

Огонь погас. Уронив руки, она смотрела, как от чудовища пошел дым – словно лесной пожар охватил чащу. Смутно она припоминала, что рассказывала Фелисити: некоторым деревьям огонь нужен, чтобы прорасти. Именно так их вид продолжался.

Дым расчистился, и на примятой траве, где только что стоял монстр, лежал маленький желудь, поблескивая в солнечном свете. Кара наклонилась и подняла его, теплый, словно наполненный жизнью. Когда ее пальцы сомкнулись вокруг желудя, он загудел, запульсировал, а потом замер. Девушка сунула его в карман.

В тот же миг ноги у нее подогнулись, и она упала, соскользнув на землю по скале. Сердце трепетало в груди, которую заполняли паника и дым. Когда Кара зажмурилась, то увидела пламя, прожигающее темноту сомкнутых век.

Снова открыв глаза, она притянула колени к груди, рассматривая руки, поворачивая ладони и так, и эдак. Выглядели они как обычно. Длинные линии жизни, разглядывая которые, Лаолао одобрительно кивала, изящные полумесяцы ногтей, шрамик от укуса пчелы на правом безымянном пальце. Шрам она получила тем летом, которое они с Фелисити и Шарлоттой провели в Диколесье. Разве не остались ее руки прежними? Лишь пылинки пепла, парящие вокруг, как пыльца, и желудь в кармане доказывали, что произошедшее не галлюцинация.

Нет. Это должно быть галлюцинацией. Чувство уверенности в том, кем она была, то чувство, которое Кара несла всю жизнь, померкло. Она впилась ногтями в ладони и попыталась собрать тусклые угли слов, мерцающие в разуме, бросающие слабый свет на то, в чем она все еще была уверена.

«Я Кара Тан. Как моя бабушка, я вижу призраков. Я пообещала маме сохранить это в секрете. А потом нарушила обещание. Я могу создавать пламя…»

Она покачала головой. Нет. Нет.

Кто-то звал ее по имени.

– Эй, Тан. Ты тут? – Чья-то рука помахала у нее перед лицом. Зак снова стал осязаемым. – Слышишь меня?

Кара распахнула глаза.

– Лучше бы не слышала.

Желудок сводило, и она находилась в шаге от того, чтобы запаниковать. И разумеется, Зак был тут как тут. Он бы с удовольствием посмотрел, как у нее съезжает крыша.

Парень вздохнул и сел напротив. Он принес из леса ее рюкзак.

– Слава богу. На секунду ты заставила меня поволноваться.

– Ну извини, что ты из-за меня поволновался, – ответила Кара, каждое ее слово сочилось ядом. Она проигнорировала то, как взметнулись брови Зака. Ее порезы пульсировали болью, и, глубоко вздохнув, она провела пальцем по ссадине на колене. Синяки уже расцветали как розы. Что ж, сначала она должна продезинфицировать порезы, потом встать на ноги и подумать, как сохранить еще один секрет…

Еще один секрет, который был известен Заку.

Кара потянулась за аптечкой, но парень ее опередил. Она коротко поблагодарила.

Затаив дыхание, нанесла спирт на порезы. Кожу обожгло, словно огнем – хотя нет. Когда пламя сорвалось с ее ладоней, не было больно, совсем.

Она чувствовала внимательный взгляд Зака. Вопрос, что произошло, завис между ними.

– Может, перестанешь на меня пялиться? – она постаралась сосредоточиться на том, чтобы заклеить ссадину пластырем.

– У тебя на лице грязь.

– И чья в этом вина? – она подняла руку, касаясь щеки, потом поднесла ко рту большой палец и, послюнив его, почистила лицо – так делала мама, когда Кара была младше.

«Nide lian, – приговаривала она, наклоняясь, чтобы неодобрительно посмотреть на дочь. – Ты как будто весь день носилась по лесу».

«Так и было!» — заявляла Кара.

А затем, несмотря на ее протесты и попытки вырваться из объятий, мама осторожно вытирала ей лицо, целовала в лоб и наконец отпускала.

Больше мама так не делала.

Кара думала, что скажет та о ее новом таланте, о силе пламени.

И как сильно расстроится.

Кара покачала головой, приказав себе: «Да соберись уже» – и поднялась, несмотря на протесты тела.

– Нашел порог? – спросила она.

Зак указал в лес.

– Отлично. – Она прошла мимо, отказываясь даже взглянуть на парня.

Но что она могла? С тех пор как Зак стал призраком в Диколесье. С тех пор как она впервые увидела бабушку, махавшую ей из-за ворот,  женщину, которая умерла еще до ее рождения.

Ее зрение никогда не принадлежало ей.

Оно принадлежало мертвым – тем, кто отказывался совершить переход, и тем бессчетным случаям, когда она смотрела в землю, чтобы призраки не узнали, что