Если нам судьба... - Лилия Лукина

— Александр Павлович, поступайте так, как сочтете нужным. Только, пожалуйста, сообщите мне о своем решении, продолжать мне поиски или нет.

— А я вам и сейчас могу сказать: да, продолжайте. А по поводу всего остального я вам завтра позвоню, — но ни бодрости, ни оптимизма в его голосе как-то не чувствовалось.

— Буду ждать, Александр Павлович. До свиданья.

Я положила трубку и задумалась. Что же еще могла натворить Добрынина, чтобы до такой степени настроить Матвея против себя? Но ничего разумного мне в голову так и не пришло.

Меня разбудили звуки гимна и раздавшийся следом голос диктора:

— Говорит Москва. Московское время — шесть часов утра. Сегодня 29 мая, четверг.

Я вскочила, нечаянно налетев на Ваську, который, мучаясь от жары, улегся, как коврик, животом на полу, растопырив лапы во все стороны, вышла на свой застекленный балкон и выглянула через его открытое окно. Так и есть, внизу, прямо подо мной стояли белые «Жигули» с опущенными стеклами, и приемник в машине работал на полную громкость.

Я разозлилась: ну, погодите, сейчас я вам устрою. Оглядев кухню в поисках чего-нибудь подходящего, я высыпала в банку из-под маринованных огурцов окурки и пепел, вылила флакон ярко-синей штемпельной краски (мне, как владелице частного предприятия, приходилось ставить печати на разные отчетные документы), остатки кетчупа, бросила туда же, предварительно оторвав, головы вареной рыбы — их ни в коем случае нельзя давать кошкам из-за каких-то мелких, вредных для кишечника косточек (саму рыбу, естественно, положила в Васькину миску) — и добавила воду из крана. Взболтав все это, я вернулась на балкон и, тщательно прицелившись, с чувством глубокого удовлетворения выплеснула все это на крышу машины. Раздавшийся внизу забористый мат прозвучал для меня соловьиными трелями в лунную ночь под запах цветущей сирени. Если не выключат приемник, брошу еще и банку, решила я. Но в машине, видимо, услышали мои мысли, потому что наступила тишина.

Ложиться снова не имело смысла — сон я себе уже разбила. Нужно было решить, чем заняться в ожидании звонка Власова. Гонять в голове одни и те же мысли, снова и снова прокручивая в уме сложившуюся ситуацию, — бесполезно. Пока я не получу какую-нибудь новую информацию, это будет просто переливанием из пустого в порожное.

Кто же еще может помочь мне разобраться в этой истории? Кого я пропустила? С кем не встретилась, чтобы поговорить? Пожалуй, только с бабушкой Добрыниной. А что я о ней знаю? Да ничего. А что она мне сможет рассказать? Тоже, наверное, ничего. В Баратов, чтобы навестить внучку, она не приезжала, иначе кто-нибудь из Бобровых мне об этом сказал бы. А поскольку сама Добрынина скрывает ее существование, вероятно, чтобы не компрометировать себя в своем новом положении гранд-дамы деревенскими корнями и родственниками, значит, как она уехала из деревни в семнадцать лет, так больше туда и не возвращалась. Ладно. Отложу-ка я эту поездку на самый последний момент. Забираться в такую даль можно только от крайней нужды.

Чтобы скоротать время, я, закрыв Ваську в ванной — он панически боится пылесоса — занялась уборкой, которая плавно перетекла в стирку. Потом приняла душ и плотно позавтракала, а звонка все не было и не было. Время уже подходило к десяти, и я начала нервничать, что же там могло произойти. Власов говорил, что врачи запретили ему волноваться, не дай Бог, с ним инфаркт приключился или еще что-нибудь в этом духе. Я же себе никогда этого не прощу.

Когда я уже сама собиралась набрать его номер, раздался долгожданный звонок.

— Лена, это Власов…

— Слава Богу, Александр Павлович, я здесь уже чего только не передумала. С вами все в порядке?

— Да, не беспокойтесь, со мной (он словно подчеркнул эти два слова жирной чертой) все в порядке. Но вот Катя… Она прорыдала всю ночь, собирала вещи, чтобы уйти, я еле-еле ее удержал. — Добрынина действовала по хорошо отработанной схеме: один раз она уже плакала и собирала вещи и добилась в результате того, чего хотела. — Одним словом, вас обманули, все было совсем не так. Я хочу знать, кто ее оболгал, и когда мы с ней приедем в Баратов, очень вас прошу, устройте мне с ним встречу. Я просто собираюсь посмотреть этому человеку в глаза и, поверьте мне на слово, заставлю его извиниться перед ней. Публично, так же, как он ее оклеветал. А Катя хочет встретиться и поговорить с девочками. Тогда они были маленькими, и их легко можно было обмануть, но теперь-то они выросли и смогут разобраться, кто в этой истории был прав, а кто виноват.

Все ясно. Вариант «ночная кукушка дневную…», ну и далее по тексту. Какой же вы, господин Власов, все-таки недалекий!

— Лена, моя просьба остается в силе, — продолжал Власов. — Я больше, чем когда-либо, хочу встретиться со своими сыновьями, их женами и детьми. Получается, что мы в двойном родстве. — Ах, даже так! Он, что же, решил жениться на Добрыниной? Не ношу я шляпу, а то сняла бы перед Матвеем, вот уж кто людей насквозь видит. — А теперь нам тем более необходимо объясниться, чтобы не оставалось никаких неясностей.

— Александр Павлович, при таком раскладе вам нет необходимости приезжать в Баратов. Ни ваша встреча с сыновьями Лидии Сергеевны, ни встреча Екатерины Петровны с Наташей и Татьяной состояться не смогут, поэтому не стоит тратить нервы, время и деньги. Глава их семьи этого не допустит. Вас поставили перед выбором, и вы его сделали.

— Да какое он имеет право вмешиваться в их жизнь?

Ох, и не привык, видать, Власов, чтобы ему перечили. Да и рука, или не рука, а что-то другое Екатерины Петровны чувствовалась. Накрутила она его по полной программе. Неужели она действительно думает, что ее на порог дома пустят, или, наоборот, совершенно уверенная в обратном, может обещать все что угодно и специально провоцирует Власова на такие высказывания, чтобы ему раз и навсегда дали от ворот поворот. Умна, ничего не скажешь, умна Добрынина, недаром, по словам Ольги Константиновны, она научилась прекрасно играть в преферанс.

— Он имеет на это полное право, Александр Павлович. Более того, это право никто в семье, начиная с Лидии Сергеевны, не подвергает сомнению, — твердо сказала я, чтобы остудить его праведный гнев. — Я предлагаю другой вариант. Он накупил полную машину игрушек, как я поняла, для детей ваших сыновей. Видимо, они скоро должны приехать к нему в гости. Я постараюсь их сфотографировать и пошлю вам снимки. Думаю, это все, что можно сделать в данной ситуации.

— Хорошо, Лена, давайте пока остановимся на этом. Но я все равно не успокоюсь, пока не встречусь с мальчиками.

Как хорошо, что я не сообщила Власову никаких подробностей о жизни Матвея, даже имя его не упоминала, подумала я, положив трубку. Встреча их все равно не состоится, так что Власову не сможет ни помочь, ни помешать то, чего он не знает. А если они все-таки встретятся, то Добрынину ждет очень неприятный сюрприз.

Теперь мне предстояло решать чисто практические вопросы: как узнать, когда приезжают Александр с Алексеем, и как организовать их съемку.

Скорее всего, они прилетят, потому что ехать с малышами поездом — не самое большое удовольствие, хотя этот вариант тоже окончательно отбрасывать не стоит.

Самое главное — когда? Не могу же я караулить одновременно и на вокзале, и в аэропорту несколько дней подряд, тем более что находятся они в разных концах города. Проще всего устроиться где-нибудь рядом с домом Матвея, но я там буду все время на виду — не белку же мне изображать, сидя на каком-нибудь дереве.

Тут я вспомнила о строящемся доме как раз напротив поворота к бывшей турбазе и снующих там рабочих… Артист… Вот кто мне сможет помочь. Если получится его на это дело уговорить, то я организую ему сотовый, чтобы он мог мне в любой момент позвонить. А что, очень неплохая идея. Главное, чтобы он согласился.

Чарова я нашла в компании таких же, как он, тружеников метлы и лопаты, мирно попивающим пиво на развалинах детской площадки, которую предприимчивые жители окрестных домов превратили в нечто среднее между автомобильной стоянкой и свалкой всякого старья, в основном мебели. Вот пивопийцы и устроились там со всем возможным комфортом, восседая кто на развалившихся креслах, а кто на поставленной ка кирпичи панцирной сетке от кровати.

— Владимир Сергеевич, мне, право же, совестно мешать вам отдыхать, но дело срочное, и без вашей помощи мне никак не справиться, — я постаралась поднять авторитет Артиста среди местных обитателей. — Не уделите ли вы мне несколько минут?

— Охотно, Елена Васильевна. Разве я смогу вам в чем-то отказать? — со всей возможной галантностью ответил мне Чаров.

Когда мы отошли подальше, тон нашего разговора, естественно, изменился.

— Володя, для тебя есть работа, очень непыльная, на лоне природы, сможешь хорошо заработать. Что скажешь? — спросила я его.