Золото империи. Золото форта - Вадим Александрович Ревин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Убейте меня, подъесаул! – крикнул флигель-адъютант. – Иначе не видать вам спокойной жизни.
– Ну-ну, полковник, – тем же спокойным голосом произнес Микола. – Не в вашем положении сейчас грозить мне. К тому же мы разобрались в нашем споре. Или вы желаете продолжения?!
Полковник опустил голову, не ответив на вопрос казака. По правому рукаву мундира сочилась темно-красная кровь. Полковник крепко сжимал левой рукой рану.
– Господа, – осмотрев флигель-адъютанта и перевязав его рану, сказал капитан. – Вы удовлетворены?
– Вполне, – веселым голосом ответил подъесаул.
Полковник лишь медленно кивнул головой, продолжая полусидеть, облокотившись на здоровую руку. В его взгляде досада смешалась с ненавистью. «Ну что, казачок, не вышло тебя пристрелить, значит, будем действовать по-другому», – подумал про себя флигель-адъютант, а вслух произнес:
– Капитан, поймайте извозчика. Смотрите, чтобы повозка была закрытой!
Капитан бросился выполнять распоряжение начальника.
Микола подошел к своему противнику, присел на корточки, поправил папаху и, прищурив глаза, произнес:
– А вы, полковник, не так просты, как пытаетесь казаться. Да и в Беловежской пуще вели себя более чем странно. Ваши высказывания в адрес императора… Темная вы лошадка.
Полковник посмотрел на казака взглядом загнанного зверя и ответил:
– Не понимаете вы, подъесаул, куда лезете. Как бы не пришлось жалеть об этом.
– А вы меня не пугайте, полковник, – парировал Билый. – И не таких хищников усмирял. Да, и мой совет: не становитесь у меня на пути.
Билый наклонился и пристально посмотрел в глаза полковника, желваки на щеках заходили, и с металлическими нотками в голосе он добавил:
– Раздавлю!
Полковник несколько брезгливо отпрянул назад, но ничего не сказал в ответ.
Подъесаул в несколько прыжков оказался у березы, где оставил своего коня, вскочил в седло и пустил Кургана галопом.
Глава 11
Сквозь приоткрытые шторы через большое окно кабинета пробивался солнечный луч, отражаясь на паркете, натертом до зеркального блеска. Государь Александр III медленно прохаживался от окна к противоположной стене и снова к окну. Все его внимание было сосредоточено на докладе офицера-конвойца, стоявшего перед ним. Государь внимательно вслушивался в каждое сказанное казаком слово. Порой жестом останавливал говорившего, что-то быстро обдумывал и вновь так же жестом давал команду продолжать. В кабинете пахло дорогим табаком и мастикой. Еще с вечера слуга тщательно натер дубовый паркет так, что можно было в него смотреться, словно в зеркало.
Место для кабинета было выбрано самим государем, которому нравились башенные помещения с прекрасными видами на парк. Эта комната через винтовую лестницу сообщалась с приемными залами и большим кабинетом на третьем этаже, а также Арсенальным залом. Император часто работал здесь до глубокой ночи. Комната была плотно заставлена мебелью, но оставалась при этом скромной и уютной: три письменных стола, шкафы и этажерки с книгами, кресла для посетителей, которых государь приглашал садиться во время докладов. На стенах находились живописные и акварельные работы с изображениями лесных пейзажей и морских видов, столы украшали многочисленные произведения декоративного искусства, изделия из фарфора и стекла, фотографии, прессы, охотничьи ножи и курительные приборы.
– Считаете, подъесаул, так будет правильнее? – произнес наконец-то император, глядя свысока на стоявшего напротив казака. Было заметно, что Александр III спрашивал не из праздного любопытства. Его заботило и даже немного страшило, хотя он и не был робкого десятка, то обстоятельство, что какая-то неведомая сила осмелилась противостоять ему – государю Всероссийскому.
Медлительный в делах и на словах, не принимавший быстрых решений, добросовестный исполнитель своего долга, враг интриг, откровенный до резкости, иногда грубоватой, но ценной по искренности – все эти качества и определяли отношение императора к своей работе.
– Ваше величество, – твердым и спокойным голосом ответил Билый, – с учетом последних событий, сие считаю не только правильным, но и необходимым.
– Другими словами, вы не исключаете возможности повторного покушения?! – удивленно расширив глаза, продолжил Александр III.
– Вне всякого сомнения, ваше императорское величество, – моментально отреагировал подъесаул. – Ведь до сих пор, осмелюсь доложить, мы знаем о покушении, точнее о его зачинщиках, не так много, как хотелось бы.
– А по какой причине, позвольте спросить, подъесаул, вы так и не раскрыли сего преступления?! – слегка повысив голос, сказал император. Некоторые реплики царя могли быть очень резкими, резкими настолько, что некоторые из них нарушали этические нормы.
– Виноват, ваше величество, нет достаточных полномочий. Я вам уже упоминал об этом, – с долей досады ответил Микола. «Снова об одном и том же! Ну нельзя так относиться к своей безопасности! И все пускать на самотек!»
– Не забывайтесь, подъесаул, с кем говорите! – оборвал казака Александр III. Он посмотрел на Билого таким взглядом, как смотрят на прислугу, разбившую дорогое блюдо. – У вас достаточно полномочий! Я вам давал срок, и он подходит к концу. Результаты вашего расследования меня скорее обескураживают, чем радуют. Мне нужен положительный результат! Слишком долго копаетесь!
Голос императора звучал будто горн, поднимающий солдат в атаку. Его резкость на принятие решений была известна не только среди придворных, но и за пределами России. Когда англичане начали готовить свой флот к походу на Балтику, в 1885 году, Александр III, не поддавшись на дипломатический шантаж, сказал: «Нечего больше с ними переговаривать» и отдал приказ мобилизовать Балтийский флот. Свою принципиальную позицию в конфликте он обозначил словами: «Честь моего народа есть вопрос его жизни; если денег не хватит у казны, я все свои деньги, деньги своего сына отдам, и я твердо уверен, что я не один сделаю это в России».
Столкнувшись с твердой позицией России, Англия отступила, что она не так уж часто делала в девятнадцатом веке. Это, да и другие события послужили поводом для широко известного тоста Александра III: «Во всем мире у нас только два верных союзника – наша армия и флот. Все остальные при первой возможности сами ополчатся на нас».
– Что же касаемо полномочий, – продолжил сверлить взглядом Билого государь, – то я вам уже говорил, что тех, которыми вы владеете на данный момент, вполне достаточно для выполнения моего распоряжения. Если же вы не справляетесь, то можете передать дело…
В дверь кабинета постучали.
– Да! – недовольно выкрикнул государь. Дверь отворилась, на пороге появился флигель-адъютант. Его правая рука была подвешена на черного цвета ленте, перекинутой через шею. Из-под рукава мундира выглядывала белая ткань бинта.
– Разрешите, ваше величество?! – выпалил полковник, вытягиваясь в струну.
– Вам назначено?! – повышая голос на тон, резко спросил государь.
– Так точно, ваше величество. Вами лично назначено именно в этот час, – чеканя каждое слово, будто шаг на плацу, выпалил флигель-адъютант.
Император жестом показал
