Смерть за наш счет (сборник) - Николай Леонов

— Что за материал, что за дело?

— Олег не раскрывал мне этого. Он лишь говорил, что это будет репортаж об убийстве. Таковым было мое условие — написать интересную статью, которая могла бы стать его дебютом в нашем издании.

— И вы совсем не знаете, о каком убийстве идет речь?

— Нет. Зачем? Я бы прочел это в статье.

— Он приезжал только за этим? — уточнил Гуров. — Он практически никуда не выходил из отеля!

— Нет, не только за этим. У меня было к нему еще одно поручение. Он должен был позвонить одному человеку и договориться с ним о встрече.

Гуров вперил немигающий взгляд в Коршунова и медленно произнес:

— А вашего человека, случайно, не Николай Петров зовут?

— Да, — с легким удивлением подтвердил журналист.

Гуров тяжело вздохнул.

— Зачем? — выразительно спросил он. — Зачем вы просили Никонова ему позвонить? Он же наркоман. Зачем он вам понадобился?

— Он проходил свидетелем по одному делу и, по моему убеждению, дал ложные показания. Это дело об убийстве в баре. Петров в то время находился там и не мог не видеть убийцу. В свое время мне не удалось убедить его дать правдивые показания, и я надеялся, что это получится у Олега.

Гуров молчал. Он понимал, что, по всей видимости, это совершенно левая история. Однако на всякий случай спросил фамилию убитого, а также следователя, который вел это дело.

— Ну что, мы теперь можем быть свободны? — с надеждой спросил Коршунов. — Вы же понимаете, что задерживать нас здесь у вас нет оснований. Если мы вам понадобимся, вы всегда можете найти нас в областной администрации.

Гуров, утомленный бестолковой суетой первой половины дня, лишь махнул рукой.

— Ну что, Стас, — проговорил он, когда они с Крячко остались вдвоем, — похоже, слова этого Коршунова подтверждают нашу версию. Никонов приехал в Москву за материалами по делу о наезде на Анастасию Юрьеву. Поэтому он и поселился в «Аркаде»! Он вышел на Абрашину!

— А она это подтвердила?

— Нет, — покачал головой Гуров.

— Почему? Неужели Никонов перед ней так и не раскрылся?

— Не знаю, может, просто наблюдал, присматривался?

— Шантаж исключаешь? С его стороны? — нахмурился Крячко.

— Думаю, вряд ли, — сказал Гуров. — Он бы не стал говорить Коршунову о готовящемся материале, потому что в случае, если бы начал шантажировать Абрашину, ему нечего было бы представить своему новому шефу. Кстати, тот факт, что Никонов собирался сменить работу, еще раз говорит о том, что все эти статьи про мэра его не интересовали. Никонов не собирался дописывать эту статью.

— Да ладно, мы это уже проехали! Нас сейчас интересует Кораблев. Вот кого надо брать за жабры!

— Оказывается, это не так-то легко. Есть у меня одна наметка… Но это на вечер.

— А Петр где? — спросил Крячко.

— Петр в министерство укатил.

Крячко расплылся в улыбке.

— Значит, до вечера отдыхаем! — подмигнул он Гурову.

Но у того был такой озабоченный вид, что стало ясно — отдыхать он не собирается.

В пивном баре за столиком у окна стояли двое мужчин. Один, постарше, с хмурым похмельным лицом, отщипывал кусочки рыбных снеков, лежавших на столике, запивал их пивом и рассказывал свою грустную историю. Другой, помоложе и постройней, внимательно слушал.

— …Короче, все сложилось так, что вытурили меня. Хорошо еще, что по собственному желанию. Короче, остался я без работы. А времена сейчас сам знаешь какие. Жена весь мозг проела, живем-то на ее зарплату, а она привыкла особо деньги не считать. Я всегда хорошо зарабатывал! Тут просто случай такой вышел… несчастный. Случай, понимаешь? А мне он работы стоил. Так я, это… У тебя если есть возможность, может, поможешь? Может, замолвишь за меня словечко перед начальством? Знаю, я и так перед тобой в долгу, но я привык по счетам платить. Так что не переживай — расплачусь потом сполна. Не пожалеешь.

— Не знаю, попробовать надо, — задумчиво говорил собеседник. — Вообще-то нам нужен такой, как ты: здоровый, крепкий, с опытом в охране. Но не от меня это зависит. От хозяина.

— Да это я впираю, о чем базар! Мне от тебя нужно только, чтобы ты словечко замолвил! Скажи, что человек свой, надежный. Вот поверь — не пожалеешь!

— Хорошо, — после некоторого раздумья кивнул молодой. — Я сейчас позвоню.

Он достал телефон и отошел в сторону. Вернулся минуты через три, улыбаясь.

— Ну что, порядок! Хозяин сказал, пусть сегодня приходит. Вечером. Как раз покажешь, на что способен.

— Вот спасибо! Удружил так удружил! Слушай, ты за пиво расплатись пока, ладно? А то я совсем на мели…

— Да не вопрос. — Расплачусь…

В восемь вечера полковник Гуров подъехал к ночному клубу «Оазис». В этот час народу в клубе было еще немного. Гуров сразу же прошел в бар, заказал порцию коктейля и, присев на высокий стул у стойки, стал осматривать зал. Бармен, молодой парень с вытянутым лицом, продолжал свои манипуляции с миксером и шейкером. Гуров попросил еще и латте. Парень закончил смешивать коктейли, протянул два стакана совсем юной парочке и молча занялся кофе для полковника.

— Слушай, а Вадик подошел уже? — обратился к нему Гуров.

Бармен приподнял одну бровь.

— Ну, Вадик Семеркин, — пояснил полковник.

— Вроде был здесь, — ответил бармен. — Посмотрите в зале.

— Успею! — махнул рукой Гуров. — Сейчас кофейку хлебну… Молока добавь побольше, ладно?

Парень подлил в напиток молока. Вообще-то Гуров предпочитал черный сваренный кофе, но иногда можно было побаловаться и такими штучками, типа латте или капучино. Не торопясь, чтобы не привлекать лишнее внимание бармена, Гуров слез со стульчика и проследовал в зал.

Там у стены стоял рослый, дородный мужчина с черными усами, одетый в синий костюм. Заложив руки за спину, он наблюдал за тем, что происходит у стойки и за столиками. Это явно был не Семеркин. Во-первых, ему было за пятьдесят, во‑вторых, грузность и здоровый румянец на его лице никак не вязались с образом наркомана. И вообще, вряд ли Балабанов назвал бы его Вадиком, скорее добавил бы еще и отчество.

А вот худощавый парень лет двадцати восьми, с белесыми волосами, стриженными на затылке и длинной прядью, спускающейся на шею, шныряющий по залу, кажется, подходил под описание майора…

Гуров улучил момент, когда Семеркин отошел в угол, чтобы поговорить по телефону, встал из-за стола и медленно двинулся к нему.

— Привет, Вадик! — произнес полковник, подойдя со спины.

Семеркин оторвался от телефона, обернулся и быстро окинул взглядом Гурова. Вида, что не знает подошедшего, не показал, бросил небрежно:

— Привет!

— Хочу угостить тебя коктейлем, — заявил полковник, глядя на парня с улыбкой.

— Это с каких таких щедрот? — усмехнулся Семеркин.

— Да по случаю знакомства.

— А мы разве знакомы? — удивился Семеркин.

— Ну вот как раз и познакомимся, — продолжал улыбаться Гуров.

Семеркин помолчал.

— Вы кто? — спросил он, сощурившись.

— Человек, — пожал плечами Гуров.

— Это не базар, — замотал белобрысой головой Вадик. — Что нужно?

— Пойдем, за коктейлем объясню.

— Не, спасибо, я на работе не пью, — отказался Семеркин.

— Правильно. Лучше колоться, — кивнул полковник.

Выражение лица Семеркина моментально изменилось. Он еще раз смерил Гурова холодным взглядом и процедил:

— Извините, мне пора.

Но полковник удержал его за плечо и шепнул прямо в ухо:

— Привет от майора Балабанова!

Лицо Семеркина вытянулось еще больше и приобрело откровенно кислое выражение.

— Можно было хотя бы сюда не приходить, — нервно произнес он.

— Нельзя, Вадик, — продолжал улыбаться Гуров. — Понимаешь, как ни крути, все дороги ведут в ваше замечательное заведение. Всех сюда тянет, здесь прямо как медом намазано. А потом люди пропадают.

— Чего? — Лицу Вадика уже физически некуда было тянуться. — Что за базар такой? Кто пропадает?

Гуров сунул руку в карман и достал фотографию Лени Кораблева.

— Вот этого чела знаешь?

По выражению лица Семеркина полковник сразу понял, что Кораблев ему знаком.

— Пойдемте-ка отсюда, — кивком пригласил Гурова Семеркин.

Он провел полковника через соседний зал к служебным помещениям. Возле одного из них остановился и подергал ручку двери. Убедившись, что она заперта, достал ключ, отпер замок и пригласил полковника войти.

Они оказались в небольшом, скромно обставленном кабинетике. Скудная обстановка этого помещения не шла ни в какое сравнение с богатым убранством и показной роскошью залов для посетителей.

Семеркин поспешно запер дверь изнутри, уселся на старенький диван и закатал оба рукава.