Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - Сергей Эдуардович Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дама после такой рекомендации директора с горячностью обратилась ко мне, приглашая летом у нее (в имении Полтавской губернии) прорепетировать двух ее сыновей, желающих из классической гимназии перейти в Киевскую военную: старшего – в V класс, а младшего – во II класс. Жить надо в имении, но на всем готовом; срок – не меньше одного месяца, а вознаграждение – сто рублей за каждый месяц и все расходы по проезду в оба конца.
Сообразив трудности в материальном положении нашей коренной семьи, я сразу согласился, предварительно поблагодарив директора за лестную рекомендацию, а даму за доверие, с каким она поручала мне на лето своих сыновей. Мне предложено было, если никаких других у меня планов на этот день не имеется, сейчас же проехать с дамой в ее городскую квартиру, где она познакомит меня со своим мужем и сыновьями – будущими моими учениками.
Все быстро совершилось к обоюдному нашему удовольствию. Дорогой из корпуса дама деликатно расспросила меня о моей семье; была, видимо, довольна моей близостью к матери и частым, сравнительно, общением с нею, и, в свою очередь, она совершенно дружески ввела меня в свою семью.
Муж ее, отставной ротмистр Артемьев, очень состоятельный землевладелец, пожилой, но еще очень бодрый человек, личный давнишний знакомый директора, принял меня с расположением и симпатией. Из трех подростков его сыновей старший и младший должны были стать моими учениками; средний – по очень большой близорукости – предпочитал оставаться классиком.
Меня угостили превосходным обедом, и я провел там время до вечера, ознакомившись со всеми предстоящими мне задачами. В корпус дети отвезли меня в экипаже своего отца и обещали заехать за мной на следующий день. Утром я побывал у помощника нашего инспектора проф. Курбатова, объяснил ему данное мне директором на лето дело и просил его советов и указаний. С сердечной теплотой вспоминаю теперь превосходное инструктирование, преподанное мне проф. Курбатовым: прежде всего составить план занятий; по дням и часам исчерпав всю программу вступительных экзаменов; показал практические приемы преподавания; дал совет быть терпеливым и внимательным, не стесняясь много раз объяснять одно и то же, пока ученики усвоят все, что нужно и т. п. Он снабдил меня заимообразно и всеми необходимыми учебниками. В Киеве я задержался дня четыре, ежедневно навещая своих новых знакомых и подготовляя моих учеников к будущим занятиям.
В имение раньше проехала жена Артемьева со мной и моими учениками; отец со средним сыном задержались еще на городской квартире с неделю. Проехать пришлось по ж[елезной] дороге до маленькой станции (или полустанка), а отсюда – в высланном из имения отличном экипаже (четвериковой упряжки) мы по очень пыльному черноземному проселку проехали около 60 верст и прибыли на место.
Имение (около 600 десятин)[было] старинное и очень благоустроенное, с барским домом и хозяйственными постройками. Хозяйство вел сам владелец умело и культурно. От железной дороги мы проехали несколько огромных украинских сел, растянутых вдоль дороги, в счет верст проезд по самому селу обыкновенно не входил. Поэтому на вопрос: «Как далеко еще до с. Демидовки?» – украинец спокойно отвечал: «Беретов сим с гаком буде!» Выходило это не 7, а и все 17 верст. Села зажиточные, с опрятными, побеленными домиками и высокой соломенной крышей; окруженные непременно садочками и огородами, на которых обязательно виднелись подсолнечники. Попутные обыватели приветливо раскланивались. Но местность ровная, скорее степная, хотя кое-где и виднелись рощи; по красоте и живописности она уступала Каменец-Подольскому краю.
В доме, где оставалась всю зиму сестра хозяина, очень энергичная и распорядительная старая девица, все было готово к нашему приезду. Мне для жилья был отведен отдельный, отлично устроенный во всех отношениях флигель из двух комнат. Здесь же я предпочел заниматься и со своими учениками. Обедали и ужинали мы все в большом доме, но, чтобы меня не стеснять, утренний и вечерний чай мне предлагался и во флигеле. Время я, по совету пр. Курбатова, строго распределил; составленное расписание занятий в двух экземплярах, четко написанное, вручил: один экземпляр родителям, а другой вывесил у себя на стенке. Во время занятий исключил всякие шутки, вольности и болтовню, кроме своего главного дела. После занятий охотно играл с учениками в мяч, кегли, катались на качалке, ездили верхом; делал, по совету пр. Курбатова, ботанические экскурсии (с книгой-руководством известного Кауфманна). Во всех экскурсиях, совершенно как бы играя, мы с учениками основательно усвоили весь курс ботаники, много превышавший требования программы.
Недели через две я случайно услышал мнение моих хозяев о наших трудах. По случаю домашнего праздника устроена была поездка в лес с приглашенными гостями и сервированы чай и закуска. Пробираясь через кусты к сидящим за столом, я услышал такой разговор о себе:
– Ну, что, как идет у вас подготовка ваших малышей? – спросил хозяина кто-то из гостей.
– Жаловаться не могу. Спасибо Павлу Николаевичу, умело и удачно выбрал нам репетитора. Много их у нас перебывало: и старше, и ученее, да такого авторитета над детьми не имели. Видна у этого репетитора прекрасная школа, да и сам ведет жизнь, точно красная девушка…
От всего сердца я еще раз мысленно возблагодарил проф. Курбатова за его наставления, добрые советы и пособия книгами.
Время подходило к концу июля. Я просил родителей присутствовать на испытании: мы произвели своим ученикам строгий по программе экзамен с вынутием даже билетов. Все прошло серьезно, и родители остались довольны.
Мое дело, строго говоря, было закончено. Оставалось еще две недели до начала моих классных занятий. Я предложил родителям дать детям отдых, а меня отпустить. В мою честь был устроен пикник в лесу. Мне уплатили сто рублей за месяц и уже по доброй воле – проезд по железной дороге не до Киева, а дальше, до
