Саранча - Юлия Латынина

— Вот в кабак я бы сходил, — зевнув, сообщил Валерий. — Жрать пора, я чегой-то не завтракал…

Ресторан «БизнесменЪ» помещался в красивом белокаменном доме на высокой набережной Тары. В отличие от прочих зданий, подлежавших реставрации в рамках уже упомянутой губернаторской программы, дом был действительно вылизан от крыльца и до конька, и матовые стеклопакеты в окнах были украшены витиеватыми надписями с неизбежными «ерами».

Первый этаж здания был оборудован под стилизованную корчму: стены были выложены половинками круглых бревен, высоко вверху над головами обедающих пересекались стропила, и с них свисали косички крупного бордового лука и связки терпко пахнущих трав.

По случаю дневного времени ресторан был почти пуст: две или три обедающих парочки оглянулись на новоприбывших и тут же перешепнулись: судя по всему, безобразную склоку на утреннем заседании уже успели показать в областных новостях, и внешний облик московского гостя навек запечатлелся в сердцах падкого до скандалов местного сообщества. Улыбающаяся полная хозяйка проводила гостей к выбранному ими столику, застеленному чистой белой скатертью с букетиком искусственных фиалок посередине.

Гаибов решительно отобрал у Валерия меню в тяжелой папке из искусственной кожи.

— Позвольте, я сам, Валерий Игоревич… Вы к рыбной окрошке как относитесь?

Валерий к рыбной окрошке относился положительно. Отрицательно он относился к своей резко возросшей популярности.

Окрошка прибыла и в самом деле оказалась превосходна, а еще превосходней были крепенькие белые груздочки, красная рыба и черная икра — словом, весь тот натюрморт, который обыкновенно ассоциируется с чисто русским столом и в провинции стоит еще и впятеро дешевле против московских цен.

— А какая доля «Зари» принадлежала Игорю? — полюбопытствовал Валерий.

— Никакая Контрольный пакет «Зари» принадлежит «Фармэкспорту». Вот в «Фармэкспорте» у Игоря доля была… — ответил Чердынский.

— И кому она теперь достанется?

— Не знаю. Наверное, матери. А зачем такой вопрос?

— Валера все размышляет, не мы ли убили Игоря, — поджав губы, ответил Гаибов.

— А что, Валера, ты правда думаешь, что если бы,например, я убивал Игоря — я бы нанял для этого киллера? — усмехнулся Чердынский.

— А что бы ты сделал?

— Ты знаешь, что такое направленный карциногенез?

— Че?!

Чердынский полуприкрыл глаза.

— Сотые доли миллиграмма — и человек через месяц умирает от злокачественной опухоли. И все. И никто ничего не докажет. Можно намазать презерватив. Можно — вон этот груздь у тебя на вилочке…

Валерий так и замер с груздем, поднесенным ко рту, потом опомнился и проглотил.

— Я и Игорь — мы были в одном и том же институте, Валерий Игоревич. И поверь мне, что, хотя исследования наши, в силу ряда международных договоров, рекламировались не столь широко, как достижения физиков-ядерщиков, вреда от них было не меньше.

Десятки клеточных ядов не распознаются никем и ничем. Самый эффективный — рицин — получают из обычной касторки. Да что касторка! Берешь бледную поганочку и метиловый спирт или ацетон — яд бледной поганки растворяется в любом биполярном растворителе, выделяешь искомое вещество и подсыпаешь в грибной супчик… Знаешь, как усыпляют в зоопарке животных? Берут такую духовую трубочку, стреляют из нее стрелочкой, жираф засыпает. Стандартное вещество — заводят мешками. Этот препарат для человекообразных смертелен. Ты вкатываешь его здоровому человеку, у него останавливается сердце, и ни один тухлый российский судмедэксперт не будет исследовать организм на этот яд…

— Леша, кончай, — сказал Гаибов, — ты посмотри, как тебя Валерий Игоревич слушает. Не хватало тебе новую моду среди бандитов ввести — людей рицином травить.

— Я просто к тому, — ответил Чердынский, — что мы, ученые, люди смирные. Где киллеры водятся, не знаем, а вот в наших пробирках невесть что может отыскаться…

Разговор как-то затих, и все присутствующие принялись за окрошку.

В углу ресторана, из-за дневного времени, висел плоскоэкранный «Филлипс», и местная аналитическая программа, видимо, обозревала губернаторскую гонку. Во всяком случае, сначала телевизор показал губернатора Жечкова на фоне служебного «мерседеса», а потом телевизор показал Борщака. Господин Борщак руководил процедурой сожжения губернаторского чучела непосредственно на площади перед обладминистрацией. При сожжении присутствовало довольно много пенсионеров. Церемония продолжалась минут пять, а потом подъехала милиция и начала всех мочить, правда, не из автоматов, а из обыкновенных брандспойтов. Голос за кадром сказал, что в результате этой акции рейтинг бывшего зама губернатора, а ныне его политического противника Борщака поднялся на два пункта.

— А ты давно был его замом? — спросил Валерий у Борщака.

— Два года назад

— А за что уволили?

— Ни за что и в один день, — ответил за приятеля Гаибов. — Представляешь? Приносит ему человек на подпись бумаги, Жечков через час выходит из кабинета и говорит: «Ты уволен».

— И что было в бумагах?

— Абсолютно ничего, — удивился Борщак, — какие-то предложения по местному самоуправлению. Сам же меня и позвал из Москвы, я тогда в таможне работал, два года никаких проблем — и вдруг пожалуйста!

Борщак резким движением опрокинул в себя рюмку, и на скулах кандидата в губернаторы заиграли красные пятна.

— Дурак, демократ и хам! — сказал Борщак. — Из комсомольских активистов. Знаете, кто у нас разбирается в экономике меньше, чем коммунисты? Демократы. Помню, была одна замечательная история. Приехали к нему в 1993 году иностранные консультанты и говорят: «Вы знаете, чего не хватает вашей областной экономике? Ей не хватает иностранных кредитов». Мысль справедливая. У Жечкова уже в уме радостные картинки, как на заводы идут иностранные деньги и превращаются в русскую прибыль. «Идите, — говорит, — на заводы и дайте им кредиты» Иностранцы пришли на заводы и возвращаются обратно к Жечкову.

«Не можем, — говорят, — давать кредитов, потому что у ваших заводов нет бизнес-планов». Как так нет? Производственные мощности есть, станки есть, стены есть, а бизнес-планов нет? Нет — так будут. Губернатор Жечков собирает директоров и подписывает постановление: в течение двух месяцев каждый завод обязан разработать и представить бизнес-план. Ну директора посмеялись и отрядили на это дело каких-то «шестерок». Опять приходят консультанты к губернатору: «Непорядок, отче! Несерьезно директора относятся к бизнес-планам». Губернатор опять распоряжается: пусть, мол, второго декабря каждый завод представит на семинаре иностранцам бизнес-план, да представит его не кто-нибудь, а лично директор… Директора озадачились, побежали к своим «шестеркам» смотреть, что там хоть за бизнес-план такой…

Борщак улыбнулся.

— Наступает второе декабря. Собирают штук двадцать директоров. В партере губернатор и консультанты. Директоров одного за другим просят на сцену. Те подготовились, аж от зубов отскакивает — рассказывают и про маркетинг, и про сбытовую политику, и про черта рогатого. Советское воспитание — если человек умел цех к 7 ноября без крыши пустить, так что ему про франчайзинг не рассказать? Раз плюнуть… А четвертым выходит на сцену Сергей Синичкин, директор «Тарскнефтеоргсинтеза». И начинает откровенно плавать. Его спрашивают: «А какая у вас сбытовая политика?» А чего ему отвечать про сбытовую политику, если у него Сыч на комбинате сидит и тридцать процентов за «крышу» бартером забирает? Его спрашивают: «А вот почему вы фирме „Русский контракт“ продали на тридцать тыщ долларов солярки, а когда она вам не заплатила, другие сорок тысяч поставили?»

— А действительно, почему?

— Да Сыча эта была фирма, Сыч ему за это с Ярославля долги выбил… А как это все объяснить иностранцам? В бизнес-план вписать? А иностранцы не унимаются: "Почему вы в прошлом году при недостатке средств пожертвовали два миллиарда в благотворительный фонд «Закон и порядок?» Так и отвечать, что иначе ОМОН бы комбинат затрахал, а так начальник УВД выстроил себе дачу и успокоился? «А почему налоговая проверка насчитала два миллиарда штрафов?» Как отвечать? Так и отвечать, что, мол, у начальника налоговой с Сычом был серьезный конфликт за универмаг и налоговики на сычовской точке отыгрались? Они четвертый вопрос, пятый, а Синичкин на сцене схватился за сердце и бряк об пол! Инфаркт.

— А иностранцы?

— А иностранцы покрутили носом, почитали бизнес-планы, вздохнули и говорят: «Извините, господин губернатор, ваши директора хоть и написали бизнес-планы, но на самом деле все это сплошные филькины грамоты, и в западном способе ведения бизнеса они понимают не больше, чем этот ваш Сергей Синичкин. И хотя у нас есть венчурный фонд в 30 миллионов долларов, который мы должны разместить в какой-нибудь российской области, ваша область для этого не подходит да и любая другая тоже. Но мы вас поздравляем, поскольку вы очень прогрессивный губернатор, и нам очень жалко, что у вас такие отсталые директора». И уехали.