Пуля для певца - Борис Седов

— Теперь Самоедов частное лицо, но он остался при множестве прежних связей и при больших деньгах, которые получил за время работы в «Воле народа».

— И он ненавидит Романа Меньшикова и хочет ему отомстить?

— Да.

— Он готов на все?

— Абсолютно на все, — кивнул Таратайкин.

Лиза узнала почти все, что было нужно, и дальнейшая беседа потеряла смысл, однако ей было неловко просто встать и уйти. И причиной этому была метаморфоза, произошедшая с Таратайкиным. Не зря Арбуз сказал, что клиент будет готов к помощи и сотрудничеству, а также к состраданию, переходящему в готовность разбиться в лепешку ради человека, нуждающегося в его помощи. Еще императив содействия какой-то… Под воздействием этого препарата Таратайкин превратился в совершенно другого человека, и Лизе было попросту стыдно.

Поболтав с Таратайкиным о каких-то пустяках и задав ему еще несколько сопутствующих основной теме разговора вопросов, Лиза сказала:

— Посмотрите на меня.

Он послушно посмотрел на нее и улыбнулся.

— Я вам нравлюсь?

— Очень, — ответил Таратайкин.

И опять Лизе стало не по себе.

За интонации, с которыми он произнес это короткое слово, любая женщина отдала бы все, что угодно. И эти интонации были совершенно искренними.

«Ну и препаратик!» — подумала Лиза и сказала:

— Тогда объясните мне, где тут можно попудрить нос.

— Секунду! — и Таратайкин, повернувшись к стоявшему в дальнем углу официанту, сделал повелительный жест.

Официант немедленно подошел к их столику, и Таратайкин надменно произнес:

— Проводите даму!

Это было сказано таким тоном, что совесть Лизы тут же успокоилась.

Перед ней снова был наглый и неприятный тип.

Правда, всего лишь несколькими словами в доброго и на все готового человека его можно было опять превратить, но наваждение уже прошло, и Лиза, облегченно вздохнув, развратно улыбнулась ему и сказала:

— Не скучайте тут без меня. Распорядитесь, чтобы принесли фрукты.

После этих слов она встала, захватила со стола сумочку и вышла вслед за официантом в фойе. Дождавшись, когда за ней медленно закроется тяжелая дверь, ведущая в зал, Лиза кивнула официанту и вышла на улицу.

Глава 15

КОШМАР НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ

Роман с отвращением оттолкнул от себя блюдо с устрицами и, посмотрев на Лизу, которая ловко вскрывала их и с видимым удовольствием отправляла в рот, сказал:

— Ну не понимаю я, что такого в этих поганых моллюсках? Почему, спрашивается, если аристократ, то обязательно должен устрицы жрать, да еще и дюжинами? Не понимаю!

— Ну, для некоторых слаще морковки вообще ничего нету, — ответила Лиза, ловко разделавшись с очередной устрицей и бросив пустую раковину в затейливую серебряную мисочку.

— Что значит — слаще морковки? — возмутился Роман. — Сиживали мы за столом, сиживали, так что — не надо!

— Сиживали они! — фыркнула Лиза. — Ты лучше скажи, что будешь делать с этим Самоедовым.

— Пока не знаю, — вздохнул Роман. — Утро вечера мудренее. А вообще-то я хотел бы, чтобы Самоедов в соответствии со своей фамилией сожрал себя сам и этим закрыл проблему.

— Не дождешься, — авторитетно заявила Лиза. — Налей-ка мне лучше еще этого пива.

— Это не пиво, а эль! — ядовито заметил Роман.

Ресторан «Мак-Лауд», в котором они сидели, располагался в центре города, в одном из старинных особняков и, по непроверенным сведениям, принадлежал какому-то фантастически богатому ирландцу.

Мрачный зал освещался настоящими факелами, воткнутыми в специальные гнезда на стенах, но горел в них какой-то газ. Если бы там горело то же, что и четыреста лет назад, то в этом ресторане было бы не продохнуть от чада и копоти.

В полумраке под сводами зала виднелись мощные потолочные балки, потемневшие от времени. Стены, сложенные из камня, тоже были темными, кое-где на почерневших железных кольцах, вделанных в кладку, висели толстые цепи, в тени простенков можно было увидеть рыцарские латы, старинное зазубренное оружие, от одного вида которого мороз пробегал по коже — в общем, колорит создавался специфический. Но это было таинственно и романтично.

Кто знает, может быть, именно за этим толстым дубовым столом, наверняка привезенным из самой Англии, сидели древние британские короли, Шекспиры всякие, Гамлеты…

Кто знает…

Роман постучал кулаком по столу, но звук от этого был не сильнее, чем если бы он постучал по асфальту. Ничего себе столик, подумал он, окинув взглядом мощную деревянную панель толщиной сантиметров пятнадцать, сделанную, как видно, из мореного дуба и стоявшую на грубо вырезанных тумбах, изображавших когтистые и мускулистые звериные лапы. Назвать их ножками язык не поворачивался. Величины этого стола вполне хватило бы на то, чтобы уложить на него целого жареного быка, а вокруг расставить штук двадцать блюд с закусками, да еще и бутылки с элем.

А еще на этом столе можно…

И Роман посмотрел на Лизу.

Почувствовав его взгляд, она оторвалась от созерцания висевшего на ближайшей стене старинного гобелена, на котором были изображены кони, рыцари и девушки. Все они были с короткими ногами, бочкообразными плотными туловищами и непропорционально большими головами. Кони ржали, рыцари красиво подбоченивались, а девушки смотрели на все это с восхищением и страхом.

— Слушай, — сказал Роман Лизе, кивнув на гобелен, — как ты думаешь, они на самом деле были такими или это только на гобелене?

— А что тебе не нравится?

— Да понимаешь… — Роман потер щеку, — вот девушки тут какие-то не такие, я бы, честно говоря, от таких девушек держался подальше.

— Вот это правильно, — одобрила его ответ Лиза, — и не только от таких, а вообще от всех.

— Ну, это я понимаю. А ты сама стала бы хвостом вертеть перед такими парнями, как, например, вот этот, в полосатых штанах?

Роман ткнул пальцем в одного из изображенных на гобелене воинов, и тут же понял, что жестоко промахнулся. Был этот воин, конечно, весьма корявым, приземистым и широким, лицо у него было, как у дауна, на голове странная металлическая шляпа, а на левой руке — шесть пальцев. Зато в его полосатых штанах, туго обтягивавших мощные короткие ляжки, судя по всему, скрывалось такое, чему мог бы позавидовать и конь. Плотно набитый гульфик полосатых штанов был размером с человеческую голову.

Лиза, по-видимому, тоже обратила на это особое внимание и, оценивающе прищурившись, сказала:

— Перед этим? Ну-у… Ты знаешь, вообще-то стала бы. Дело ведь не в полосках на штанах, а в том, что в самих штанах.

— Так, — сказал Роман. — Может быть, мне вообще пойти погулять?

— Да ладно, сиди себе, — засмеялась Лиза. — Вот если бы он был не нарисованный, тогда — другое дело. А так — кому он нужен? А кроме того, нарисовать-то можно все что угодно, сам знаешь.

— Ну спасибо тебе, благодетельница, — с облегчением вздохнул Роман, — утешила. Я тут, кстати, посмотрел на этот милый столик, и мне в голову пришла неплохая мысль.

Лиза поняла его с полуслова:

— Да ты с ума сошел, кругом люди сидят.

— А я и не говорю, что прямо сейчас, просто можно потом договориться с хозяином и… Ну, сама понимаешь.

— Понимаю, — кивнула Лиза, — понимаю и поддерживаю.

— Вот и хорошо.

Вся посуда в этом весьма дорогом ресторане была сделана из серебра и покрыта чеканкой и резьбой. Все было увесистым и надежным. Ничто не могло разбиться или сломаться. Беря в руки вилку, Роман чувствовал себя вооруженным, а большое серебряное блюдо, на котором сиротливо лежали несколько не съеденных Лизой устриц, вполне могло послужить защитой и выдержать удар меча или алебарды.

Роман взял со стола высокий и тяжелый серебряный сосуд с откидывающейся крышкой и наполнил серебряные рюмки темным и густым вином «Кровь рыцаря», в самом деле по цвету напоминавшим черную кровь, которая…

… черную кровь, которая толчками выплескивается из дырки в простреленной голове Корявого.

Роман отодвинул свою рюмку и огляделся в поисках официанта.

Он оказался рядом быстрее, чем Роман успел моргнуть два раза.

— Принесите мне что-нибудь прозрачное, — сказал Роман.

— Прошу прощения, сэр, что вы имеете в виду? — официант недоуменно, но учтиво приподнял бровь.

Роман засмеялся и ответил:

— Простите, я был неточен. Я имею в виду напиток. Ну, какой-нибудь джин, виски или еще что-нибудь крепкое, только чтобы это было не красного цвета.

— Я понял вас, сэр, — официант кивнул и понизил голос: — И я скажу вам, сэр, что вы далеко не первый посетитель, которому в этой старинной обстановке вино напоминает кровь.

Он еще раз кивнул, понимающе поджав губы, и спросил:

— Так все-таки джин или виски, сэр?