Я — матрос «Гангута»! - Дмитрий Иванович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виноградов зачитал приветствие областного съезда Советов Северной области Балтфлоту. Делегаты (среди них и Дыбенко) опротестовали решение Временного правительства о выводе войск из Петрограда, усмотрев в этом акте контрреволюционный заговор.
— Наш профсоюз присоединяет свой голос к протесту съезда, — заявил Виноградов.
На съезде Советов Северной области очень остро выступил Павел Дыбенко. Он заявил:
«Спасти Балтийский флот, революционный Петроград и революцию может только Советское правительство, которое предложит мир всем народам. Флот категорически отказался выполнять какие бы то ни было приказы Временного правительства. Он выполнит приказы комиссаров Советов и Советского правительства. Все силы и средства Балтийского флота — в распоряжении съезда. В любой момент флот по вашему зову готов к выступлению. Промедление в деле захвата власти и передачи ее в руки Советов грозит волнениями на кораблях.»[36]
Матросы и рабочие мастерских расходились с заседания с твердой решимостью трудиться на ремонте не покладая рук, в быстрейший срок восстановить электроприборы.
Наряду с ремонтом электроприборов мне было поручено проверить продсклад, кухню, учесть требование матросов об улучшении питания. Постоянного внимания требовал буфет.
О состоянии продовольственного снабжения я систематически докладывал А. Г. Санникову, которого Центробалт назначил теперь комиссаром «Гангута». Докладывал и на заседаниях судового комитета. Председатель судового комитета Николай Хряпов был избран членом Центробалта. Во многом он подражал Павлу Дыбенко, проявляя смелость и твердость в работе.
Четкая работа судового комитета ярко проявилась в октябре. Чуть ли не каждый день проходили короткие заседания судкома по проверке проделанного и постановке новых задач. Помнится, 13 октября Хряпов собрал заседание судкома. Он только что вернулся из Центробалта. В кают-компании рядом с Хряповым — Санников и Селиверст Плеханов, приготовившийся писать протокол.
— У нас сугубо неотложные дела, товарищи, — начал Хряпов. — Самое первое — это о поддержке кандидатов в Учредительное собрание.
Он сообщил, что флотская организация большевиков выдвинула двух кандидатов: Владимира Ильича Ульянова (Ленина) и Павла Ефимовича Дыбенко.
Мы захлопали в ладоши в знак одобрения.
— Сегодня же проведем митинг, — сказал комиссар.
— Хорошо, — поддержал Хряпов.
На митинге Санников выступил в поддержку кандидатов в Учредительное собрание и зачитал заявление:
«Я, нижеподписавшийся, Ульянов Владимир Ильич, сим изъявляю согласие баллотироваться в Учредительное собрание от Балтийского флота и не возражаю против порядка помещения в списке, предложенном флотской организацией РСДРП(большевиков).»[37]
С шумом одобрения поднялся лес рук. Все наперебой заявляли, что с радостью проголосуют за верного вождя революции, заверяли, что в кратчайший срок приведут линкор в полную боевую готовность.
— В Петрограде образовался Военно-революционный комитет, — сообщил Хряпов. — Это штаб революции.
И снова матросы горячо одобряют принятое решение.
— Нам нужно еще энергичнее вести ремонт, — напоминает Санников.
Мы с Мухиным начали проверять электроприборы и проводку. Работа закипела на всех узлах, во всех боевых частях.
Подготовка к восстанию набирала темп. Центробалт принимает решение — на каждом корабле создать боевые отряды. Взялись подбирать людей. Сперва думали сформировать отряд на добровольных началах. Но в первый же день убедились, что в отряд готов записаться весь экипаж. Подбором занялся судовой комитет, его секретарь Плеханов. Усиленно шло довооружение корабля.
19 октября мы проводили 14 избранников на II Всероссийский съезд Советов. Центробалт принял «Наказ делегатам», в котором говорилось о необходимости взять власть в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
«Помните, товарищи: мы — ваша поддержка… За вами наша сила, наша мощь и наше оружие… Да здравствует социальная революция! Да здравствует II Всероссийский съезд Советов!»[38]
Делегатов обеспечили вооруженной охраной, и они выехали в Петроград. Только Дыбенко почему-то задержался. Впрочем, скоро мы поняли, почему.
День 24 октября стал смотром боевых сил. К 16 часам мы пошли на общее собрание представителей комитетов судов и морских частей, созванное Центробалтом. Настроение приподнятое. Все в ожидании развязки до крайности обостренного положения. Ведь почти неделя прошла, как проводили делегатов на съезд, а о его открытии никаких сообщений.
Поэтому, когда, открыв собрание, Дыбенко повел речь о значении съезда Советов, участники собрания подумали: значит, открылся. Однако нет. Павел Ефимович заговорил о том, что съезду нужно придать энергию и силу. Для этого он предлагает послать в Петроград эскадренный миноносец. В качестве пояснения сослался на полученную телеграмму о готовящемся покушении на Петросовет со стороны реакции.
По залу пронесся шум негодования. Единогласно приняли резолюцию: «По первому зову Центробалта идти и победить или умереть»[39].
Довелось быть мне и на втором, еще более широком собрании, открывшемся через три с половиной часа в бывшем Тронном зале дворца. На нем были представители Гельсингфорсского Совета, Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии, Центробалта и судовых комитетов. Это собрание положило конец всякому терпению, вызвало порыв к действию. Председатель Гельсингфорсского Совета А. Л. Шейнман сообщил, что Временное правительство и все контрреволюционеры Петрограда перешли к активным действиям, и мы собрались для того, чтобы узнать, на какие силы можно рассчитывать революции.
Были зачитаны телеграфные переговоры с Кронштадтом, из которых явствовало, что контрреволюция применяет оружие, производит аресты большевиков. В связи с этим Петроградский ВРК обратился с воззванием к солдатам и рабочим:
«Контрреволюция подняла свою преступную голову. Всем завоеваниям и надеждам солдат, рабочих и крестьян грозит великая опасность. Но силы революции неизмеримо превышают силы ее врагов.
Дело народа в твердых руках. Заговорщики будут сокрушены. Никаких колебаний и сомнений. Твердость, стойкость, выдержка, решительность. Да здравствует революция!»[40]
На трибуну поднялся Дыбенко. Своим громовым голосом он заявил: «Настала пора доказать, как надо умирать за революцию» — и зачитал решение, принятое нами четыре часа назад.
В горячем порыве проголосовали за резолюцию о готовности выступить на поддержку революционного Петрограда. Зал дружно подхватил «Марсельезу», зовущую идти вперед и вперед.
Расходились возбужденные, со всех сторон слышались реплики: «Дело теперь за командой».
Команда не задержалась. Оказывается, едва кончилось объединенное собрание, как пришла условная телеграмма: «Центробалт. Дыбенко. Высылай устав. Антонов-Овсеенко»[41]. Это означало высылку крейсера, четырех миноносцев и 5 тысяч матросов. Вот для чего задержался Дыбенко!
И пошли из Центробалта приказы. Один за другим. Сначала об отправке
