Книга Песен - Борис Борисович Гребенщиков

и я буду рад.

Мы долго жили вместе или я где-то видел твой взгляд?

То ли в прошлой жизни, на поляне в забытом лесу,

Или это ты был за темным стеклом

Той машины, что стояла внизу.

Напомни, где мы виделись — моя память уж не та, что была.

Ты здесь просто так или у нас есть дела?

Скажи мне, чем мы связаны, скажи хотя бы "Да" или "Нет".

Но сначала скажи, отчего так сложно стало

Выйти из тени на свет.

Считай меня Иваном Непомнящим или назови подлецом,

Но зачем ты надел это платье, и что у тебя с лицом?

И если ты мой ангел, зачем мы пьем эту смесь?

И откуда я знаю тебя, скажи мне, если ты еще здесь.

Я помню дни, когда каждый из нас мог быть первым,

И мне казалось наши цепи сами рвались напополам.

Я пришел сюда выпить вина и дать отдых нервам;

Я забыл на секунду — чтобы здесь был свет,

Ток должен идти по нам. Эй!

Почему здесь так холодно, или это норма в подобных местах?

Зачем ты целуешь меня? И чего ждут солдаты в кустах?

Если тебе платят за это, скажи, я, наверно, пойму.

Но если ты пришел сюда дать мне волю,

Спасибо, уже ни к чему.

Вокруг меня темнота, она делает, что я прошу.

Я так долго был виновным, что даже не знаю, зачем я дышу.

И каждый раз — это последний раз, и каждый раз я знаю — приплыл,

Но глядя на тебя я вспоминаю то, что даже не знал, что забыл.

Мое сердце не здесь, снимайте паруса с кораблей.

Мы долго плыли в декорациях моря,

Но вот они — фанера и клей.

А где-то ключ повернулся в замке,

Где-то открывается дверь.

Теперь я вспомнил, откуда я знаю тебя,

И мы в расчете теперь.

Там, где взойдет луна

Если ночь, как туннель, и дневной свет — наждак;

Если все, что ты сделал, обернулось не так;

Если в новых мехах пыль вместо вина —

Это пройдет там, где взойдет Луна.

Когда Восток станет Севером, и янтарь станет медь;

Когда немые на улицах начнут учить тебя петь;

Когда идешь 160, и перед тобой стена —

Это не в счет там, где взойдет Луна.

Кому-то вода — питье, а кому-то — царская честь;

Но каждый видит лишь то, что в нем уже есть.

Хороший вор даже в раю найдет, что украсть.

Когда ты дала мне руку, я не знал, лететь мне или упасть.

Я родился уже помня тебя, просто не знал, как тебя звать.

Дох от жажды в твоих родниках — я не знал, как тебя знать.

У тебя сотни имен, все они — тишина,

Нас будут ждать там, где взойдет Луна.

Мой друг доктор

Мой друг доктор не знает — что со мной.

Мой друг доктор не знает — что со мной.

Я позвонил тебе — сказать что люблю;

Лучше б я был глухой и немой…

Теперь мой друг доктор не знает, что делать со мной.

Ты читаешь меня, как книгу —

Смотри, что на первом листе.

Читаешь меня, как книгу —

Твое имя на первом листе.

Мне не стать святым, даже если сам Папа

Растворит меня в святой кислоте —

Но мы с тобой одно,

И если ты не слышишь меня,

Наверное, ты на другой частоте

Все дивятся на Солнце, никто не знает

Сядет оно или взойдет.

Я стою под твоим балконом,

Я жду пока он упадет.

Иногда твоя любовь — highway,

Иногда твоя любовь — гололед.

Я все равно не сверну, я никогда не сверну —

И посмотрим, что произойдет.

Хилый закос под любовь

Сегодня я включен в сеть;

Сегодня день, когда мне хочется петь;

А если скажут, что теперь поют иначе —

Я в курсе, но куда меня деть?

И это похоже на прогулки во сне

Или на летнюю тоску по весне.

А я всю жизнь довольно мирно шел в упряжке,

Но отныне и навеки я — вне.

Ведь стрелка часов остра;

А петь по нотам — только портить кровь;

И это не то, что прописала сестра;

Это — хилый закос под любовь.

За мной следит мое "Я",

А также вся его братва и семья —

Я так старательно пытался быть счастливым,

Что едва не пропал зазря.

И мне до лампы, чем кончится бой.

Мне скучно жить под пулеметной звездой.

Стоять под грузом — вредно для здоровья.

Я, пожалуй, пойду с тобой.

Ведь стрелка часов остра,

А жить по книгам — только портить кровь;

И это не то, что прописала сестра;

Это — хилый закос под любовь.

Тяжелый рок

В мире что-то не так — или это у меня в голове?

Невидимые пятна на солнце, какая-то пыль на траве.

Счастье не греет; оно где-то за стеклянной стеной.

Иногда мне кажется — тяжелый рок висит надо мной.

Я пошел к цыганке — узнать о своей судьбе:

Не вредно ли думать так много, причем, в основном, о тебе.

Она бросила карты на пол, закрыла глаза рукой

И сказала: "Бриллиантовый мой, тяжелый рок висит над тобой."