Осколки под стеклом - Евгения Мелемина

Если так, то и Крис церемониться не собирался. Широким шагом направился к пропасти и перемахнул ее, легко спружинив на краю. По рукам ударили жадные каменные иглы, но кровь не пролилась, раны просто наполнились болью и дымом.

Солнце прикрылось узким лезвием свинцового облака, словно глаз Запределья прикрылся в задумчивости.

— Подели наше яблоко! — завизжало сбоку, и под ноги Крису кинулась полубезумная, в черных лохмотьях волос женщина, таща за собой высохший восковой труп.

Крис наклонился и вынул яблоко из ее рук. Женщина затихла и свернулась на песке гремучей змеей.

Яблоко, все в морщинках и пыли, Крис сунул в карман и пошел дальше. По узкой тропинке дошел до обители Матери и безошибочно нашел ее маленький домик, единственный, где на окне еще развевалась ситцевая цветная занавесь.

— Мать, — позвал он негромко, опираясь на ограду.

В домике зашуршало, стукнуло, мелькнуло в окне встревоженное лицо, и вдруг из раскрытой двери на Криса бросилась простоволосая, с небрежно распущенной косой босая женщина. С залитым слезами лицом она заплясала возле Криса, словно боясь коснуться, а потом не удержалась и обняла его белыми мягкими руками.

— Ты вернулся! — завсхлипывала она. — Ты вернулся… а у меня даже тесто еще не подошло. Ну как же… ты бы хоть предупредил… Пойдем, пойдем… пойдем быстрее… А я все гадаю сижу, живой-не живой… и чувствовала всегда, что живой. Всегда чуяла…

Крис одну руку положил на ее шелковистый затылок, щекой прижался к ее виску и некоторое время молчал. Потом заглянул в полные слез глаза:

— Коробочку мою сберегла?

— Да, — сказала она, утираясь краем фартучка. — И не отдавать бы тебе ее, знал бы, как мать бросать… За коробкой пришел, что ли?

Крис кивнул.

— За коробкой и попрощаться. За тобой скоро придет Кельше. Помнишь Кельше?

— Память у меня подлиннее твоей, — ответила она. — Горя много от вас, толку мало.

— А ты прощай, — мягко сказал Крис. — Меня, Кельше… всех. Ты же умеешь прощать.

Мать молча развернулась и пошла в дом. Через несколько минут она вернулась, с уже туго заплетенной косой и сухими глазами. Через оградку сунула Крису в руки маленькую тяжелую шкатулку, резную, потемневшую от времени, холодную.

— И пошел теперь! — прикрикнула она. — Чтобы не видела тебя больше!

— Спасибо, — сказал Крис и зашагал прочь, сжав в ладони шкатулку так, что она превратилась в коробок размером не больше спичечного.

Пальцы прилипали к этому коробку, и Крис стискивал зубы, чтобы не поддаться порыву и не открыть крышечку. Хорошо бы — открыть и раскромсать эту тупую красную тушу в клочья, взрезать равнодушную пустыню до самых недр, чтобы вопли и стоны лились отовсюду, чтобы в ужасе зажмурился круглый алый зрак. Наказать его, как раньше, и оставить незаживающие раны, подобные той пропасти, что недавно перешагнул.

— Не суди, — хриплым шепотом сказал сам себе Крис. — Не суди.

Запределье настороженно молчало. Что же ты медлишь, Законник? Ты поймал меня на преступлении, ты увидел последствия расторгнутого договора, так что же ты медлишь? Где твоя карающая страшная сила, которой прежде держал меня в узде?

— Не мне тебя судить, — громко откликнулся Крис. — Но тебе, мерзкой твари, нужен поводок. Тот, что ты сама себе сплела, не подходит. Я найду другой, и тогда ты получишь свое.

В недрах Запределья что-то двинулось. Горячий пар выбился из-под земли, разметав песок, и из-за красного полога показался изувеченный город с распяленной пастью на месте прежних ворот.

Крис плотнее сжал шкатулку и миновал разлом. На пути ему кто-то попадался, но Крис не обращал внимания, простыми движениями рук избавляясь от всех, кто бросался наперерез. Словно зеленые листья, кружились плащи и опадали на землю. Крис перешагивал их и шел вперед, восстанавливая в памяти систему улиц и переходов. Кузни находились прямо за Башней, и Крис обогнул ее, не став заглядывать внутрь — ему было не до жадного к власти молодняка, сцепившегося за право занять осыпанный черным жемчугом трон.

Он не обратил внимания и на то, что следом ринулся кто-то, с острым зеленым взглядом и перекошенным лицом.

Ворота кузницы были распахнуты настежь. Возле наполненного красной лавой тигеля на коленях, опустив голову, стоял Кайдо. Под его коленями шипела, пузырясь, отравленная кровью ящерицы сталь. Длинными цепкими крючьями его держали с двух сторон, и неестественно вывернутые локти уже покрылись длинными алыми трещинами.

Крису достаточно было просто поднять глаза, чтобы щипцы рухнули на пол, жалобно зазвенев, а кузнецы замерли, вцепившись в него неподвижными зелеными взглядами.

Кайдо медленно повернул голову, из-под длинных черных волос рассмотрел облик своего спасения и снова уронил голову.

«За попытку перековать меч Закона — смерть!» — явственно прозвучало в голове у Криса, но он просто молчал и смотрел на кузнецов. Других слов он не знал, а судить права уже не имел.

В кармане нагревалась и пульсировала маленькая шкатулка — только открой…

— Кайдо, — сказал Крис. — Поднимайся и проведи меня к нынешним вершителям.

— А не надо никуда идти, — прозвучал позади напряженный голос. — Добро пожаловать в наш город, Законник.

Крис посмотрел через плечо.

— Клинок переплавить, — мягко проговорил Анн, и кузнецы снова двинулись с места, поднимая свои щипцы. — Гостя в башню. У него есть для нас подарок.

— Этот? — Крис вынул из кармана шкатулку и показал ее правителю. — Ты все о нем знаешь?

— Я знаю, что теперь мы начнем все заново, — ответил Анн.

Глаза его были прикованы к шкатулке.

— Верно, — согласился Крис и легко, словно невесомую, перевернул шкатулку и разжал ладонь.

Шкатулка устремилась к полу, зависла на секунду и обрушилась вниз. Мгновенно всколыхнулся и заалел воздух, тугим кольцом разметав стены кузницы, как тонкий картон. Всепожирающая волна понеслась дальше, вздымая вверх дома и башни, и там, у самого неба, они рассыпались на части, превращаясь в черную пыль. Грохот взбил в тугой вихрь северный ледяной ветер, закрутил его и понес по выжженной земле. Трещины понеслись по ней, обгоняя друг друга, и горячий пар острыми белыми копьями вонзился в красное заплывшее солнце.

Все это длилось секунду, а потом утихло, и Крис остался напротив Анна, а больше не было ничего.

— Я имел на это право, — сказал Крис.

— Где? — взвыл правитель, опускаясь на колени и ощупывая руками оплавленную воронку. — Где она теперь?

— Такие вещи не передают из рук в руки, — пожал плечами Крис. — Ты должен был об этом знать.

— Я найду, — сказал правитель. Его губы тряслись. Пальцы из накипи, окружившей воронку, он выдернул полуобугленными. Зеленые глаза потускнели и заметались в кроваво-красном кольце.

— Вас создали, — сказал Крис, садясь перед ним на корточки, — из прихоти. Из скуки. Вы не прошли того, что должен пройти Вершитель, чтобы знать, как вершить и имеет ли он на это право. Вы тянули время, превратив его в декорацию. Вы делили золото и власть, похожие на людей настолько, что не сумели их понять. Вы смутили их умы, научили быть жестокими, уничтожили сострадание и жалость, превратили в убийц, и проводникам долго еще не сделать ни одной куклы с улыбкой на лице.

— Они такими и были, — глухо ответил Анн, в лихорадке разбрасывая расплавленный песок. — Они такими и были! Они ненавидели друг друга, они и без того готовы были убить и никого никогда не жалели!

— Неправда, — жестко сказал Крис.

— Мы начали бы снова! — заорал Анн, цепляясь за плечо Криса. — Эта шкатулка… она очистила бы их мир, и с нового листа снова вырос бы рай!

— Неправда.

— Запределье возродит нас заново, и ты ничего не сможешь сделать, — выговорил Анн.

— Тоже неправда, — устало ответил Крис и поднялся, сбрасывая его руку со своего плеча.

— Это правда! — завопил Анн, поднимаясь с колен.

Его тонкая фигура в обтрепанном плаще на фоне черно-красной раны притихшего мира казалась кукольной, марионеточной.

— Это правда! Если я выжил, значит, я нужен!

— Ну и что? — вдруг сказал кто-то сбоку. — Я тоже выжил, где тут по этому поводу в вершители записываются?

Кайдо, с отвращением глянув на обожженную руку, подошел к Крису поближе и, сумрачно рассматривая Анна, выпустил длинный раздвоенный язык — зализать рану. Его черные глаза горели нехорошим опасным светом.

— Пусть идет, — сказал Крис, угадав настроение своего меча. — Он действительно на кой-то черт нужен, раз жив. Так всегда бывает. Просто так не умирают и просто так не остаются в живых.

Кайдо посмотрел на влажную окровавленную руку, потом на Криса.

— Он же будет дальше свою пластинку крутить, — удивленно ответил он Крису. — И вся эта пригоревшая кровавая каша дальше полезет…