Аргентина. Полная история страны. От древности до наших дней - Антонио Фернандес

13 февраля 1854 года, в рамках новой Конституции, генерал Хусто Хосе де Уркиса был избран президентом объединенной Аргентины.

Портеньос не собираются опускаться до уровня тринадцати хижин

«Тринадцатью хижинами» в Буэнос-Айресе называли тринадцать остальных аргентинских провинций. На предложение присоединиться к федерации портеньос ответили, что не собираются опускаться до уровня «тринадцати хижин».

12 апреля 1854 год провинция Буэнос-Айрес приняла свою конституцию, узаконившую существование двух аргентинских государств. Отстояв свою независимость и оформив ее законодательно, портеньос захотели мира, который был подписан 8 января 1855 года в Буэнос-Айресе. Этот договор, формально подтверждавший самостоятельный статус провинции Буэнос-Айрес, в то же время создавал предпосылки для будущего объединения – такие, например, как создание единой армии в случае нападения извне, свобода речного судоходства, использование единого морского флага, отсутствие дополнительных пошлин на импортные товары, перевозимых из Буэнос-Айреса в Федерацию…

С этих-то дополнительных пошлин и начался новый виток раздора. Порт Буэнос-Айреса был наиболее удобным и популярным аргентинским портом, а Федерации хотелось как можно интенсивнее использовать собственные порты, чтобы получать как можно больше дохода от пошлин и обеспечить население портовых городов работой. Уже в июне 1856 года был принят закон о дополнительном (повторном) обложении таможенными сборами импорта, ввозимого из Буэнос-Айреса. Сразу же до новой войны дело не дошло, но противоборство в таможенной сфере разгорелось нешуточное, и наносило оно вред обеим сторонам. Понимая, что одними лишь экономическими рычагами проблему не решить, Валентино Альсина, занявший пост губернатора Буэнос-Айреса в мае 1857 года, стал готовиться к войне, начавшейся 20 мая 1859 года.

Альсина был из тех, кто всегда старался настоять на своем, невзирая на обстоятельства, которые на сей раз сложились не в его пользу. Провинция Буэнос-Айрес обладала крупной армией и финансовыми возможностями, позволявшими вести военные действия на протяжении длительного времени, но федеративное государство оказалось сильнее. 23 октября 1859 года в провинции Санта-Фе, близ города Сепеда, генерал Уркиса разгромил армию Буэнос-Айреса, которой командовал генерал Бартоломе Митре. Поражение при Сепеде стало одним из основных факторов, подтолкнувших Буэнос-Айрес к объединению с другими провинциями. Прочие факторы носили экономический характер, и суть их можно выразить двумя фразами. Первая – «быть вместе выгоднее, чем порознь». Вторая – «лучше сотрудничать, чем разорять друг друга».

11 ноября 1859 года Буэнос-Айрес и Аргентинская федерация подписали Союзный пакт, по которому провинция Буэнос-Айрес объявлялась составной частью федерации и обязывалась принять конституцию 1853 года вместо своей, а также должна был прекратить прямые дипломатические отношения Буэнос-Айреса с иностранными государствами. Разумеется, в Пакте оговаривалась и национализация буэнос-айресской таможни, правда, эта горькая пилюля была отчасти подслащена правом в течение пяти лет сохранять объем бюджета 1859 года, иначе говоря – оставлять себе львиную долю таможенных сборов. На практике кабильдо Буэнос-Айреса продолжало, как и прежде, оставлять в своем распоряжении не часть сборов, а всё собранное. Однако 3 ноября 1860 года президент Федерации Сантьяго Дерки, избранный девятью месяцами ранее вместо Хусто Уркисы, издал декрет о немедленном изъятии у Буэнос-Айреса всех доходов от таможни сверх бюджета. В Буэнос-Айресе тоже сидел новый правитель – Бартоломе Митре, сменивший на губернаторском посту Валентино Альсину в мае 1860 года. Дерки, как и положено новому правителю, хотел показать, что он заботится о благе государства лучше своего предшественника, и к тому же самому стремился Митре, в резкой форме отказавшийся удовлетворить «несправедливое» требование президента Дерки, которое на деле было абсолютно справедливым, поскольку договоренности нужно уважать, но принцип «кабальеро скорее позволит себе умереть, нежели нарушит данное слово» давно уже канул в Лету.

На сей раз удача сопутствовала Буэнос-Айресу – Дерки оказался гораздо более слабым президентом, чем Уркиса, а в военном деле он совершенно не разбирался, поскольку был юристом. 17 сентября 1861 года в сражении у ручья Павон в провинции Санта-Фе портеньос нанесли поражение войскам Федерации, которое имело серьезные последствия: двумя месяцами позже Кордова объявила о выходе из Федерации и предложила губернатору Буэнос-Айреса Митре созвать новый Национальный учредительный конгресс. Предложение было поддержано остальными провинциями, иначе говоря, Федерация распалась, а оставшийся не у дел президент Дерки объявил о своей отставке и бежал в Монтевидео.

Зачем понадобился новый Национальный учредительный конгресс? Для того, чтобы все стороны, все провинции смогли бы воссоединиться заново на условиях, которые устраивали бы всех. Как говорится, чем вносить множество исправлений, лучше взять чистый лист бумаги и написать заново. Новый Национальный конгресс, открывшийся в Буэнос-Айресе 25 мая 1862 года, переписал условия объединения четырнадцати провинций на «чистом листе». Палата представителей Буэнос-Айреса традиционно противилась провозглашению города столицей, что означало национализацию таможни, но эту «пилюлю» подсластили все тем же обещанием пятилетнего сохранения бюджета провинции на уровне объемов 1859 года. Впрочем, портеньос возражали против столичного статуса по привычке – умным людям было ясно, что объединение неизбежно, поскольку его требовала сама жизнь.

5 октября 1862 года президентом Аргентинской нации был избран Бартоломе Митре. Наконец-то было достигнуто национально-политическое единство страны! Все, кто дочитал до этого места, могут выпить каньи или мате[110] в честь одного из самых знаменательных событий в истории Аргентины. Но сильно не обольщайтесь – на первых порах долгожданное единство было не очень-то прочным, поскольку Буэнос-Айрес никак не мог смириться с утратой своих привилегий, да и провинции, традиционно придерживавшиеся идеи равноправной федерации, тоже были недовольны исключительным положением своей «временной» столицы.

Президенту Митре противостоял генерал Уркиса, сохранивший контроль над вооруженными силами, бывшими у него в подчинении во время противоборства Федерации с Буэнос-Айресом. К счастью, президент и генерал смогли найти общий язык, и никто из них не собирался нарушить сложившееся равновесие, однако баланс, в котором одну из сторон представлял Уркиса, не устраивал аргентинскую буржуазию, видевшую в нем нового Росаса. Торговцам и промышленникам хотелось свободы торговли и прочих свобод, но совсем не хотелось попасть в подчинение к очередному тирану-каудильо. «Денежные мешки» требовали от Митре «положить конец двоевластию», то есть выслать Уркису из страны или избавиться от него каким-то иным образом, а Митре колебался, ввиду чего его начали обвинять в сговоре с Уркисой.

В марте 1863 года произошел инцидент, едва не ввергший страну в очередную гражданскую войну. Генерал Анхель Висенте Пеньялоса, в течение восемнадцати лет заправлявший всеми делами в Ла-Риохе, поднял мятеж. Пеньялоса был недоволен действиями новых губернаторов, которые развернули активную борьбу против каудильо и стали подводить провинции под руку центральной власти. «Эти превратившиеся в палачей губернаторы провинций изгоняют и убивают без суда уважаемых граждан, единственным преступлением которых является былая принадлежность к федеральной партии. Люди,