Умри, если сможешь (СИ) - Лучан Борисов

об этом, но вы не виноваты в своей болезни. К тому же вы мне нравитесь. Вам бы родиться в девятнадцатом веке. В старину из-за таких, как вы, мужчины сходили с ума — им сочиняли стихи, бросали к их ногам драгоценности и имения, стрелялись на дуэлях. Ведь это так романтично — умереть ради одного лишь благосклонного взгляда капризной красавицы. Увы, времена изменились. А может, к счастью. Ну что, идём? Или ещё немного постоим и побалакаем за жизнь?

— Негодяй, — улыбнулась Раменская и ласково провела по его щеке. — Можешь не опасаться, я тебя не убью. В какой-то мере ты мне как сын. Если уж на то пошло, то дочери я подарила только жизнь, а тебе и жизнь, и удачу. Поэтому я накажу тебя по-другому, я превращу твою жизнь в ад. Поверь мне, я это умею.

Отводя её руку от себя, Андрей взял её за запястье и его пальцы начали сжиматься.

— Ну да, это вы умеете. Для этого достаточно посмотреть на Жанну и вашего мужа. Как я понимаю, бедолага довольно часто сбегает от вас. Иначе зачем ему отдельная квартира. Да и Жанна при первой возможности удрала от вас и не куда-нибудь, а в прифронтовой госпиталь. Марианна, а вы там бывали? Представляете, что это такое — нырнуть в самую скверну человеческой жизни, наполненную страданиями и болью? Неужели вам даже дочь не жаль? Ведь её в любую минуту могли убить или что ещё хуже, захватить в плен. Вы хоть представляете, что бы с ней сделали? Она же у вас стойкий оловянный солдатик; гордость не позволила бы ей унижаться и молить о пощаде; к тому же красивая. Двуногий скот издевался бы над ней до тех пор, пока она не сошла бы с ума.

Раменская заглянула в его беспощадные серые глаза, потемневшие от гнева, и испугалась, что он сломает ей руку.

— Не нужно, прошу вас… Пожалуйста! Ведь я не смогу оперировать с таким сложным переломом, — сказала она едва слышно.

— Действительно, чего это я? — Андрей ослабил хватку. — Извините, увлёкся. Ну что, продолжим наше скорбное шествие к томографу? Прошу вас, — и он отступил в сторону, давая ей дорогу.

***

В аппаратной госпиталя было пусто. Жанны здесь не было. «Чёрт!» — расстроился Андрей. У него не было никакого желания подвергаться медицинским процедурам под руководством женщины, с которой он только что поругался и вдобавок угрожал её убить.

— Снимайте свою дурацкую солдатскую робу… Переодевайтесь! — Раменская швырнула ему аккуратно сложенную больничную рубашку, которую, как водится, украшали невзрачные голубые цветочки, основательно полинявшие от стирок.

Андрей сделал так, как было велено, и, сев на кушетку томографа, воззрился на неё. «Как бы мои слова о лучах смерти ни оказались пророческими», — с некоторой опаской подумал он. Хотя десять лет непрерывной войны сделали из него фаталиста, тем не менее это не мешало ему ценить жизнь. Конечно, видение генеральских погон сулило ему как минимум десяток лет жизни, но он не забывал, что будущее инвариантно и в любую минуту может измениться. «Вполне может статься, что вместо высокого поста я заполучу сейчас смертельный укол и прощай, Россия-матушка; справляйся как-нибудь без меня, горемычного, — подумал он с надрывной грустью и ощутил, как увлажнились глаза. — Твою ж мать! Что значит с зеками поведёшься».

Он стянул футболку и, взявшись за ремень, запел во весь голос:

Сторона моя родная, Русь бревенчатая,

Песня звонкая, шальная, с грустью венчанная

Эх, Расея, моя Расея, от Волги до Енисея!

Раменская с иронией глянула на него.

— Не трусьте, Белозёрский. Даю слово, я вам не наврежу. Ложитесь.

Андрей замолчал, меряя её взглядом. «Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать, или как мужики говорят, мёртвых бояться, в морг не ходить», — он лёг на кушетку и его повлекло внутрь трубы томографа.

— Как мои дела? — вопросил он после процедуры.

— Сейчас посмотрим, — Раменская села за стол и начала просматривать снимки его головы.

Видя, что процесс затянулся, он поискал взглядом куда сесть. Отчего-то кушетка томографа в этом плане его не прельщала. Он побродил по лаборатории и в одном из дальних закоулков обнаружил кресло, старое и жёсткое, тем не менее оно показалось ему верхом удобства. «Господи! Как же я хочу спать! Ведь уже вторые сутки на ногах и если бы только это. Сначала похищение и перестрелка, после чего бодяга с пацаном, потом Слоневский со своим идиотским флуорисцитом и напоследок, как говорится, вишенкой на торте, драка девчонок. И ладно бы только это. Только мы с Дарьей нашли общий язык, как является эта гадюка, по которой горючими слезами плачет психушка, и ломает нам с Дарьей весь кайф», — подумал он с неудержимым зевком.

— Марианна, вы скоро? — выкрикнул он.

— Нет, — последовал лаконичный ответ.

«Ну и чёрт с тобой», — усталость взяла своё и он сомкнул глаза. Стоило ему уснуть, и прогностика вновь заявила о себе.

***

Генеральские погоны оказались не фикцией. На этот раз будущее предстало ему в виде небольшого, но солидного кабинета, обшитого панелями из ореха. И это был кабинет не кого-нибудь, а первого лица в государстве. Об этом недвусмысленно говорили двуглавый орёл и флаги по бокам, находящиеся за его рабочим столом.

Правда, сам президент сидел во главе стола совещаний, рассчитанного на шестерых посетителей. При виде того, кто он, Андрей поспешно отвёл глаза, боясь, что выдаст своё удивление. Когда к нему вернулось привычное хладнокровие, он искоса глянул на тех пятерых, что помимо него составляли президентскую компанию. Двое, как и он, были в парадной генеральской форме и оба старше его званием, трое — в штатском. «Паритет гражданских и военных сил», — усмехнулся он про себя, хотя потом решил, что штатские это представители шпионских ведомств. Так ли это, он не знал. Никто из присутствующих был ему не знаком, за исключением самого президента.

— Товарищи, вы в курсе ситуации. Я жду ваших предложений, — сказал президент и за столом повисла выжидательная тишина. Тогда его взгляд обратился к Андрею. — Андрей Владимирович, может, вам есть что сказать?

— Увы! — развёл руками альтер-эго Андрея. — Кирилл Александрович, я был бы рад предложить что-то иное, но выбора нет. Невзирая на риск развязать очередной военный конфликт с Западом, нам придётся взять на себя эту неблагодарную миссию.

— Не лучшее решение, — нахмурился президент. — Давайте всё же не будем торопиться. Побряцать оружием мы всегда успеем. Благо, теперь нам есть чем ответить оппонентам и для этого не обязательно держать руку на ядерной кнопке.

Генерал, сидящий с