Попытка вторжения - Юрий Павлович Валин

От задумчивости мысли неуклонно в прошлое уплывали. Давно такой весны не было, чтоб вообще не понималось: есть цель или кончилась? Да, мир большой, а сколько по нему ни иди, рано или поздно сама себе на хвост наступишь.

Проносилась в небе пара бакланов: заглядывали в лодку, примерялись. Дрессированные засранцы, с кораблика этого двойного само-летящего. С командой понятно — те самые подзаглотники, что внезапно повязали напарников на берегу у зассаных Ливней. Ловко вышло, того не отнять. Порезать бы им горлы, да смысл какой? Опять же Белобрысая там. Подобраться будет трудно.

Мысли опять свернули на нехорошее, и Лоуд, поморщившись, повернулась набок. Что-то чересчур философской задача выходит. Тот случай, когда недурно было бы с боредом поболтать-обсудить: в свое время бескрылый смешной философской науки восемь тухлых бочек сожрал. Но при надзирателе о важном не поболтаешь. Сиди, сама себе голову кипяти…

В ночи сделали невеликую остановку: корабль отдал якорь, оттуда спросили, как насчет ужина. Выяснилось, что запах был от лепешек, что очень странно «пышками» назывались. Впрочем, салми спокойно качалась на волнах, желудок сидел на месте и сдобный запах можно было выносить спокойно. Пышки со сметаной и крепким травяным настоем ушли хорошо. Надзиратель тоже жрал исправно — и куда в него короткого столько лезло?

— Луны ждать будем, — пояснил сторож, облизываясь. — А не повезет, так до рассвета здесь проболтаемся.

— Чего это вдруг? — подпустила побольше недомыслия Лоуд.

— Сама знаешь, в устье речки на ощупь лезть глупо, — снисходительно заметил коротышка. — Дальше спать будем или чего?

То, что эти шмондюки едва ли не каждую твою мысль знают, порядком раздражало. Лоуд понимала, что напарник такое обстоятельство вообще с трудом выносит. Мокнуть бы надзирателя в волну да подержать, пока из лохматого зада пузыри не забулькают. Нарядился еще, красавец, в косматость зверьковую. Чья шкура на нем — вообще не поймешь. Хотя ночь прохладная, косматость к месту.

— Что там спать, выспались уже, — ухмыльнулась Лоуд и достала из-под банки лесу с крючками. — Делом займемся. А то сегодня пышки, а завтра вообще могут обделить.

— Не обделят. Да и энзэ у нас есть, — заверил коротышка.

— Чего у нас? — подозрительно уточнил боред.

— «Неприкосновенный запас» — Мин пихнул сапогом один из мешков. — Харч на всякий военный непредвиденный случай. Да вы давайте, закидывайте. Дело хорошее.

Лоуд наживила, забросила — успокаивающе поднимали лодку волны, долетал шум берегового прибоя. Есть в этом мире, как говорит боред, «отмеренная свыше стабильность», и на сердце от этого легче. Главное, чтобы Логос и иные боги-вонючки пореже вмешивались.

Лоуд держала лесу — место для стоянки выдалось не особо безнадежное. На мелкого тинуса или окуня-шишкача вполне можно рассчитывать. Соседи негромко перешептывались: Мелкий о траве-приправе рассказывал. Бескрылый утверждал, что лучше быстрого маринада для рыбы еще ничего не выдумали. Самцы всегда одинаковы: или о блуде, или о жратве. Кто б понимал, что рыбная ловля и ритуалом бывает…

Прикосновение к сапогу было чуть ощутимым — боред подавал знак. Лоуд выждала, ненароком оглянулась. Ну, опять Белобрысая Леди на корме сидит — там хитрая ступенька из металла. Наблюдает, значит. Днем тоже регулярно на тот насест наведывалась, раз даже с сопливым детенышем заявилась. У Лоуд мелькнула нелепая мысль: не Ледин ли отпрыск? Уж очень по-свойски за шиворот придерживает. Нет, глупость. С чего это она со своим детенышем будет на дело отправляться? Совсем спятил Логос-шмондюк — ну вообще ничего у них не разгадаешь. Имелась догадка, что Леди в родственных связях с одной из девок — тоже белобрысой и отдаленно похожей. Вроде сходилось, но не очень. Интересно будет с Уксом обсудить, но не сейчас, конечно…

…Шишкач взял уверенно. Советчики руководили:

— Изматывай!

— Под борт не пускай, оборвет!

Лоуд направила знающих говорунов на далекое подзаглотье, без спешки вываживала. Покосилась на корму корабля: командирша стояла, вглядывалась в возню. Нет, ну что в ужении такого подозрительного и преступного?

Шишкача втащили в лодку, почти сразу попался еще один, поменьше. Лоуд привычно потрошила рыбу, Укс в два счета навел в котле соус-маринад, коротышка достал свои нахваленные сушеные травы — пахнуло пряно и аппетитно.

— Во как мгновенно пластуешь, — Мин заглядывал под руку.

— Что хитрого-то? — скокетничала Лоуд, уже обмывая за бортом нож.

Ломти большего окуня плюхнули в маринад, меньшего коротышка взялся портить травой.

— Слышь, Лоуд, угощать-то будем? — прошептал Мин.

— А госпожа-леди, что, такое жрать станет? — хмыкнул боред.

— Так хорошая же рыба, — удивился коротышка.

— Мы что, мы со всей готовностью, лишь бы Светлая Леди не побрезговала, не вздумала, что отравить норовим, — напомнила Лоуд.

— Травить вам нас рановато, к этому делу вы попозже обратитесь, — рассудительно заметил Мин.

За голенищем сапога у него оказался не нож, а ловкая ложка-перевертыш с двузубой вилкой на черенке. Запасливый дарк подцепил по ломтю разносортной рыбы, ловко сиганул на корабль. Видимо, среагировав на толчок, на корме появился вахтенный: втроем о чем-то перемолвились, тихо засмеялись.

— Слушай, Пустоголовая, выходит, мы их еще и угощать взялись? — забрюзжал Укс.

Лоуд пожала плечами:

— Все равно протухнет, чего жадничать. Может, на пышки еще расщедрятся. У меня с них, правда, запор непременно случится, но все равно вкусные.

— Ты не кудхай. Хмурая чего? С запора?

Объяснять было сложно, да и неуместно. Лоуд улыбнулась:

— Не привыкло мое брюхо к хорошей жратве. На «Козе» потчевали, здесь опять…

— Тогда рыбу жри. Оно привычно.

Рыба вышла недурной: и в соусе, и в пахучей обсыпке. Сидели, лакомились прохладными ломтиками. Лоуд думала, что нужно не забыть у коротышки сошмондить приправу. Но сначала узнать, как она называется.

Светлоледи все сидела на своей ступеньке, на лодку вроде бы не смотрела, но Лоуд все равно чувствовала ее присутствие. Придумать, как эту белобрысую ющевку поприятнее удавить, не получалось, и что самое дурное, никакого азарта эти мысли вообще не вызывали. Лоуд знала, что это нэк оборотничью голову испортил. Ну, может быть нэк да еще бескрылая философия, но точно испортилась коки-тэно. Остатки молодости растеряла, да и рассудок стух, почти человечьим стал.

Луна все-таки всплыла, и еще до рассвета шпионский корабль вошел в устье Кроличьей…

* * *

— Медленно идем, а будет еще медленнее, — признал Жо, напряженно наблюдая за руслом — «Квадро» миновал