Хранительница историй - Салли Пейдж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я забыла, что это реальная история, и выпустила из виду, что у Бекки есть темная сторона.
– А вы чего ждали? Сами хотели услышать правдивый рассказ. Люди – существа сложные. Нельзя просто взять и поделить всех на плохих и хороших. Ну чем вы недовольны? – В голосе миссис Би звучит раздражение.
Дженис хотела бы ответить, но не может подобрать слов. Дело не в ее матери. Эти воспоминания лучше не ворошить. Но есть другая проблема, которая не дает ей покоя, и она гораздо ближе к «здесь и сейчас». Дженис пытается выразить свою мысль яснее:
– В моих историях… Я ведь коллекционирую истории… – Стоило Дженис признаться в своем увлечении, и она сразу ощутила приятную легкость. – Мне нравится, когда обычные люди совершают невероятные поступки – смелые, забавные, добрые, бескорыстные. Я понимаю, что у героев моих историй есть и недостатки – такова жизнь. – Дженис принимается мерить шагами кухню, стараясь вытащить на свет и облечь в слова то, что не дает ей покоя. – Но в их историях столько добра и радости, что они греют душу. Заурядные, обыкновенные люди просто стараются жить так, как считают правильным. А вы описываете эгоистичную до мозга костей особу, которую впору записывать не в героини, а в злодейки, и говорите: «Подумаешь, наплевать! В ней ведь тоже есть хорошее».
Дженис сжимает кулаки.
– Не будьте наивной, Дженис, где плюс, там и минус. Плохие люди – так вы их называете? – никогда не бывают плохи на сто процентов. – А теперь миссис Би рассердилась всерьез. – Ну давайте, объясняйте, что вам не по нутру, – говорит она уже более серьезным тоном.
Дженис уставилась на старуху почти с ужасом. Миссис Би взволнована и выбита из равновесия, ее броня как будто треснула. И вдруг слова срываются с губ сами:
– Казалось бы, то, о чем вы говорите, должно радовать меня вдвойне: «Ой, как здорово, в плохих людях тоже есть хорошее!» Но почему-то я не хочу этого слышать. Книга – дело другое, с «Ярмаркой тщеславия» можно просто расслабиться и с интересом следить за дерзкими выходками неоднозначной героини: отрицательной, но не лишенной кое-каких положительных качеств. – Стоило Дженис начать, и остановиться уже трудно. – Но, когда речь идет о реальной жизни, просто невыносимо слушать, как подобных людей оправдывают. Потому что в жизни – в моей жизни! – приходится терпеть всю эту гадость изо дня в день. – Сердце Дженис бьется так сильно, что у нее стучит в ушах и она на всех парусах несется дальше: – А ведь я годами твердила себе: «Не бывает черного и белого. Да, он живет в мире иллюзий и причиняет людям вред, он эгоистичен и подводит всех вокруг, он плохой отец, он врет, приукрашивает, выбрасывает на ветер деньги, за которые я полы драю, а потом смотрит на меня свысока, потому что я всего лишь уборщица!» И все это время я выискивала в нем хорошее и убеждала себя: «Да брось, не так уж он и плох! Без работы долго не сидит, каждый раз находит новую, не бьет меня, не бегает за каждой юбкой, иногда мы выбираемся куда-нибудь вместе, он веселый, друзья в пабе его любят, и, если попросить, выносит мусор». Но знаете что?
Дженис сама заметила, что перешла на крик:
– Этого мало! Ни хрена этого не достаточно! Когда вы говорите про разные полюса и про то, что человек только с виду полное дерьмо, а на самом деле у него есть положительные качества, я это слышать не могу! Годами старалась быть разумной и делать то, о чем вы меня сейчас просите! «Не бывает плохих и хороших, Дженис». Но иногда, если у тебя вся энергия уходит на то, чтобы в любой ситуации выискивать светлые, мать их, стороны и учиться любить свою сраную жизнь, последнее, что хочешь услышать от старухи, которая знать про тебя ничего не знает: «Надо видеть картину в целом»! Иногда хочется просто залезть на крышу и орать на всю деревню, потому что у тебя уже сил нет копаться в этом дерьме!
Дженис всю трясет, и на секунду ей кажется, что ее вот-вот стошнит в раковину. Затравленно оглядываясь, будто зверь, загнанный в угол, Дженис опускается на корточки. Ей кажется, что она не плачет, но щеки у нее в слезах, да и под носом мокро. Сердито проведя рукой по лицу, Дженис вспоминает Фиону, но об этой женщине она сейчас думать не в состоянии. Иначе ее одолеет чувство вины, ведь Фионе приходится намного тяжелее. Если сравнить их проблемы, выходит, что Дженис и вовсе плакать не положено. Но от этого Дженис тоже устала, она не может больше повторять себе: «У других еще хуже».
Сильнее всего ей хочется свернуться калачиком на полу под раковиной. Именно это Дженис и делает.
Вдруг до ее плеча дотрагивается костлявая рука, а потом голос, который так не похож на голос миссис Би, что Дженис думает, будто в комнату зашел кто-то еще, произносит:
– Идите-ка сядьте в кресло у огня, а я вам бренди налью.
Дженис удивляется, откуда незнакомка взяла большой синий плед, но наконец до нее доходит, что перед ней не кто иной, как миссис Би. Мало того, старуха каким-то чудом поднялась по винтовой лестнице, а потом спустилась обратно. Дженис смотрит на миссис Би и замечает, что от боли та вся побелела.
– Выпьем несколько двойных бренди, – объявляет хозяйка. – Обе.
Кто кого ведет, непонятно, но вот они добираются до камина, миссис Би подталкивает Дженис в сторону старого кресла своего мужа и укрывает ее пледом. Потом хозяйка опускается в собственное кресло и тянется за пакетом из супермаркета «Сэйнсбери», откуда достает две кружки и бутылку бренди.
– Надеюсь, вас не смущает, что пить придется из кружки. Стаканы в одном пакете с бутылкой нести побоялась: так их и разбить недолго.
– Я бы и из горлышка выпила, – честно признается Дженис.
Трясти ее перестало, но чувство такое, будто ее только что вытащили из разбитой машины.
Миссис Би протягивает ей кружку бренди.
– Да, это что-то новенькое, – задумчиво произносит она.
Тут Дженис начинает хохотать, а миссис Би присоединяется, вот только непонятно, смеются они или плачут.
Глава 18. Дом там, где сердце
Дженис просыпается и видит над собой незнакомый кремовый потолок. Из труб с горячей водой доносится непривычное
