Найди меня, любимый - Лори Макбейн

О Лили забыли. Она смотрела, как Артемис Уайтлоу колдует над Дульси, и спрашивала себя, за что же сестра Валентина так не любит ее, Лили. Нельзя сказать, что тетка обижала ее, нет. Но она ни разу ей не улыбнулась. Франциска старалась быть любезной. Ей понравилась Артемис, и хотелось расспросить ее о многом. У той, однако, ни для Лили, ни для Тристрама времени не находилось. Она видела только Дульси.

— Ну что же, сейчас, когда ты выглядишь как надо, я думаю, ты и вести себя будешь, как подобает Уайтлоу, — произнесла Артемис.

— А зачем?

— Валентин внизу и…

— Валентин вернулся! — Лили бросилась к двери. Дульси побежала следом.

— Да, но я должна посоветовать вам, Лили, вести себя подобающим образом. Вы больше не дикарка! Вы юная леди из хорошей семьи, а ведете себя, как уличная девка! Вы подаете дурной пример брату и сестре!

Лили замерла. От таких слов у нее потемнело в глазах и вспыхнули щеки. Артемис, казалось, пожалела о своей жестокости. Хромая, она подошла к Лили и тоном, все еще недовольным, но более мягким, сказала:

— Позвольте я уберу вот это.

Достав из рукава надушенный платок, тетушка вытерла грязь со щеки Лили.

— Простите меня, пожалуйста. Я напрасно сказала так. Теперь вы прекрасно выглядите. Валентин ждет вас внизу. Идите же!

Франциска не двинулась с места.

— Мы спустимся с вами, — предложила она.

Артемис покачала головой:

— Идите, идите. Я потом подойду. — И Артемис похромала прочь. За ее спиной раздался легкий топот ног. Как она завидовала этим детям! Ей никогда не придется бегать.

— Эй! Подождите! — Тристрам догнал их.

— Я поймал рыбу в Темзе, Лили! — гордо заявил мальчик. Впрочем, он мог бы этого и не говорить — добыча была у него в руках. — Я показал ее повару, — продолжал маленький рыбак, — и он удивился, когда узнал, что я могу ловить рыбу. Интересно, что бы мы ели на острове, если бы я не умел ловить рыбу? Повар сказал, что приготовит ее на обед. Я хочу показать ее Валентину. Мне сказали, что он вернулся.

— Ты не испачкался? — Дульси придирчиво оглядела брата. От тебя рыбой воняет.

— А ты сама как рыба. — Тристрам надул щеки, потом стал открывать и закрывать рот, словно рыба на суше.

— Неправда, — обиделась Дульси. — Тетя Артемис говори что я хорошенькая, как принцесса!

Дети принялись носиться вокруг Лили, причем Тристрам норовил шлепнуть Дульси рыбой.

Визжа и крича, дети вошли в зал. Лили увидела Валентина первой и остановилась как вкопанная. Тристрам и Дульси вопили, обзывали друг друга, но врезались в сестру — и остановились. Наступила тишина.

Капитан стоял у камина. В комнате он был не один. Кроме Квинты Уайтлоу и Томаса Сэндрика, дети никого не знали. А гости во все глаза смотрели на детей. Те смутились, понимая, что сделали что-то очень нехорошее.

Словно очарованная, глядела леди Элспет на ребятишек.

Самую старшую из троих Элспет встречала раньше. Она узнала эти темно-рыжие волосы, так похожие на волосы Магдалены, светло-зеленые большие глаза, унаследованные от Джеффри Кристиана. Эта девочка могла быть только их дочерью Лили.

Мальчика с рыбой в руке Элспет не видела прежде. Он тоже унаследовал необычный цвет волос матери, но глаза… Впрочем, глаза у него были материнские. Валентин говорил, что этот мальчик, Тристрам, сын Джеффри. Он не похож на Кристиана, впрочем, на Бэзила тоже.

Элспет с замирающим сердцем перевела взгляд на самую младшую. Дульсинея Розалинда, дочь Бэзила — красивая маленькая девочка, черноволосая и черноглазая. Миссис Дэвис посмотрела на Саймона. Как они были похожи!

— Ты доволен, Валентин? — со смехом спросила Квинта. — Я же тебе говорила, детям здесь будет привольно. Ты зря волновался. Я, однако же, не могу похвастаться тем, что все обошлось без потерь. Из-за мартышки, которую ты привез вместе с детьми, я лишилась моей лучшей шляпы. Потом кусочки этого произведения искусства находили по всему дому. Пойдемте, дорогие, — обратилась Квинта к детям, — боюсь, своим появлением вы показали себя с наихудшей стороны.

— Я боялся, что меня будут винить во всех неприятностях: и в том, что куры не несутся, и в том, что молоко прокисло. Меня и моих маленьких друзей, которых я бросил в Лондоне на произвол судьбы, — сказал Валентин, поднимая на руки подбежавшую к нему Дульси.

— Капитан, смотри, что я поймал! — Тристрам принялся размахивать над головой своей пахучей добычей. Разумеется, проказник не заметил, что Томас Сэндрик прижал к носу платок.

— Отличный улов, Тристрам.

— Я поймал ее сегодня на ужин. — Тристрам поднес рыбину поближе к Сэндрику, великодушно предлагая подарок хозяину дома, отчего-то позеленевшему.

— Очень мило с твоей стороны, Тристрам. Почему бы тебе не передать улов на кухню? — Томас отступил с кислой улыбкой. Но, едва он собрался позвать слугу, чтобы тот забрал рыбу, шум за окнами привлек внимание хозяина, и он, извинившись, удалился.

— Лили, — произнес Валентин. — Знакомься, это леди Элспет.

— Здравствуйте, леди Элспет. — Лили присела.

Элспет улыбнулась:

— Ты меня, наверное, не помнишь, зато я тебя помню очень хорошо и твоего отца и мать тоже. Вы с матерью часто останавливались в Уайтсвуде, когда Джеффри уходил в плавание. Валентин все мне о тебе рассказал. Я думаю, Бэзил любил тебя, Тристрама и Дульси очень сильно.

— И мы его любили, леди Элспет.

— Да, я знаю, дитя мое. Ты не могла бы немного позже рассказать о Бэзиле и о своей матери, о том, как вы жили на острове? — ласково попросила она и взглянула на мужа.

Элспет знала, что Уильям понимает ее желание. Бэзил умер. И хотя они считали его погибшим все эти семь лет, последние несколько месяцев ожидания были самыми трудными для нее. Живым его найдут или мертвым? Тень Бэзила стояла между ними. Она действительно любила своего первого мужа и потому была только рада, что он смог обрести на острове счастье.

Лили кивнула. Но улыбка сошла с лица девушки, когда она увидела сэра Роджера и Гонорию Пенморли. Они и еще несколько человек поднимались с реки в дом.

Гонорию, очаровательную, как никогда, сопровождал молодой человек, чьи ужимки вызывали скорее раздражение, чем улыбку. Мисс Красавица быстро освободилась от своего навязчивого провожатого и поспешила привлечь внимание Томаса Сэндрика.

Джордж Хагрэйвс отвесил даме, повернувшейся к нему спиной, глубокий поклон, вздохнул с шутливым сожалением и тут же, отыскав глазами Валентина, принялся наседать на него с обычной непочтительностью:

— Эй, никак наш красавчик капитан вернулся! Да уж, давненько тебя не было видно. За это время столько всего случилось. Уолчемпс уже стал сэром. Ты, Валентин, отстаешь от него. Надеюсь, теперь, когда ты в Лондоне, Уолчемпс сбавит спеси. Хотел бы я, чтобы кто-нибудь укоротил его до моих размеров. Уолчемпсу это не помешало бы. У меня в последнее время возникает впечатление, что рыцарство дают за высокий рост. Жаль, рука Елизаветы с мечом не соскользнула с головы этого выскочки, когда она посвящала его в рыцари. Кстати, ты об этом слышал?