чем: о дембеле, о девчонках, ждущих или не ждущих их, о спорте. Ну и, конечно, об армии, способах нападения и защиты от оружия, которое было в их руках. А в руках у них были карабины «СКС», так называемые самозарядные карабины Симонова с примкнутыми штыками. Вот они и стали отрабатывать, имитировать приемы боя и защиты. Когда один из них как бы ударил штыком второго, то тот успел схватить за штык карабин и дернул на себя. А у второго рука соскочила и нажала на спусковой крючок. И все было бы ничего. Вот только ночью, опять-таки в нарушение устава боец загнал патрон в патронник, на всякий случай. Страшно в пустыне ночью. И не извлек его, когда рассвело. Раздался выстрел, а учитывая, что карабин был старым, 1949 года, с износившимся прерывателем огня, то автоматически вся обойма из десяти патронов была расстреляна и девять пуль кроме последней попали в часового, который дернул за штык. Солдатик был пока жив, и его срочно отвезли в гарнизонный медпункт и стали делать операцию. А крови он потерял много. Операцию делал начальник медпункта подполковник Писарчук. Вывезти раненого через Каспийское море не смогли бы. И стала нужна кровь именно первой группы. В нашей эскадрилье такая была у меня, Кольки Середы и Славки Маврина. Ну и конечно, мы вышли из строя, чтобы пойти в медпункт сдать кровь. Я не знаю, много ли было до нас еще доноров, но мы были последними. Первый раз сдавать кровь все-таки немного страшно, и мы, поддерживая всякой болтовней друг друга, пришли в медсанчасть. Медфельдшер разместил нас в отдельной комнатке и сказал, что у нас возьмут по 200 граммов крови, что это нормально. А Середа сразу спросил про обед и день отдыха после сдачи крови. Фельдшер посмеялся, дадим, говорит вам и обед, и день отдыха. Ну, в общем, сдали мы кровь, ничего страшного, как оказалось. Посадили нас в комнатку-столовую и стали кормить. Я уже не помню, что нам давали поесть, но компоту дали аж по две кружки. Ну, сидим мы, кушаем, и вдруг заходит подполковник Писарчук. Мы, конечно, вскочили, вытянулись. Но он нас посадил, кушайте, говорит, и сам присел на стульчик рядом. Мы, конечно, продолжили есть и одновременно у него стали выяснять про раненого. Он нам рассказал все, что знал, сказал, что очень «тяжелый» и надо будет везти его в Баку, а это через море. Мы к этому времени уже поели, он нам пообещал от службы свободный день и вдруг обратился с просьбой еще сдать кровь, так как солдатика могут не довезти в Баку. Мы друг на друга посмотрели, а Колька опять спросил про вино, которое вроде бы на гражданке дают донорам после сдачи крови. Подполковник Писарчук пообещал нам. Ну, мы согласились. Надо было еще по 400 граммов сдать. Я после сдачи встал, и у меня голова немного кружилась, Середа он у нас был маленького роста, вышел весь белый-белый. Славка Маврин вышел, и тоже видно немного не в себе. Вышли из медкабинета, сели на лавочку и стали отдыхать в тени деревьев. Тут выходит Писарчук и дает нам какую-то плоскую железку. Смотрим, а это фляга прямоугольная со скошенным уголком и пробкой толщиной 2 см. Это вам говорит, ребята, один литр спирта. Только не напивайтесь, пожал руки, сказал «спасибо» и ушел, Середа засунул фляжку за пазуху и мы пошли в солдатскую столовую. Там нас тоже ужин поджидал. Ребята оставили. Взяли кружки железные и разлили спирт, как раз получилось. В кружке оказывается ровно 330 грамм. Я спросил, как надо пить спирт. Ни Колька, ни Славка тоже не знали. То ли надо вдохнуть, потом выпить, то ли выдохнуть, потом выпить, в общем, учитывая, что мы никогда раньше спирт не пили, решили попробовать и так и так. Прошло с тех пор очень много лет, но до сих пор помню свой первый опыт пития спирта. Кружку 330 грамм спирта выпить залпом, это было что-то. Ну, так же и мои друзья. После этого мы немного поели, а вот дальше я ничего не помню. Знаю, что утром очнулся в своей кровати, правда, одетый, Середу нашли в гарнизонной хлеборезке под стеллажами, а вот Славка отличился. Между гарнизонной столовой и нашей казармой был участок пустыни метров 50, заросший колючим кустарником и саксаулом. Так вот, Славку нашли утром, спящего в этих кустах, на песке. Правильно говорят пьяному море по колено. Ни одна тварь, ни пауки, ни змеи, его не укусили. Утром просто встал, отряхнулся и пришел в казарму. Нам дали еще один день отдыха. Мы потом долго вспоминали это событие и подкалывали Славку, особенно, когда он был дневальным и веником гонял пауков с крыльца, про его друзей-насекомых, которые его не тронули.
Рассказик шестой
В карауле
«Всё проходящее подвержено случайностям…»
Лукан (I в. до н.э.)
Было это в начале июня. Нас, молодых, неопытных специалистов, только завезли из учебки в гарнизон по месту основной службы. Разместили и сразу, как и положено в армии, запрягли по полной. В основном, конечно, это работа на кухне, дневальными, знакомство с техникой, которую будем обслуживать. Для нас, молодых ребят, не избалованных в то время техникой, обслуживать самолеты было очень интересно. Все было новое: и стоянки, где размещались самолеты, окруженные земляными капонирами (это такие валы из грунта), и здания, в которых находилось оборудование, контейнера с ракетами, и многое другое, что нас удивляло и восхищало. Ну и, конечно, сами самолеты. Стремительные, серебристые, с обтекаемыми формами, они казались какими-то фантастическими машинами. Да они и были в то время такими. И мы эти машины обслуживали, ремонтировали, делали профилактику приборам. Оторвать нас оттуда нашим командирам было сложно. Но хочешь или не хочешь каждому из нас приходилось по графику идти на работы по кухне и в караул. Как тогда говорили: через день на ремень, через два на кухню. А на самолеты шли один или два раза в неделю. «Старики» говорили, что нам надо войти в ритм службы, понять службу и когда эта самая служба будет не в тягость, можно будет дальше самолетами заниматься. Мы так и поняли, что пока не подойдет пополнение, через полгода, так называемый новый призыв, нам с любимыми «ласточками» (так мы звали самолеты) придется нечасто видеться. Нас как самых «молодых» заставляли убирать территорию, мыть посуду, чистить, таскать, выполнять хозяйственные работы и так далее.
Так вот, случилось это на второй неделе службы. Утром на разводе старшина Ганган (фамилия такая) зачитал наряды.
