Маленький секрет - Сара Харрис

Со стороны Джастин казалась какой-то жесткой и грубой: кожа серого цвета, ввалившиеся глаза и выпирающие скулы. У нее был злобный взгляд, но она совсем не была злой. Что касается Анны, то для нее Джастин выглядела нормально. На ее взгляд, с ней все было в порядке. «Джастин Квили выгоняют из школы». Анна хорошо помнила, как эта сплетня гуляла по всей школе. Мирна тогда сказала: «Не переживай. В колонии для малолеток ей будет намного лучше». Тетя Илейн была в шоке. «Барбара, — сказала она матери Анны, — как ты думаешь, будь у Джастин отец, ничего бы этого не произошло?» Вернувшись домой, Анна увидела в гостиной мамину подругу. Сидя на диване, Илейн причитала и хлюпала носом.

— Анна, как дела? — поздоровалась Илейн. Она посмотрела на Анну и попыталась улыбнуться. Знает ли Анна, что случилось с Джастин? Тетя Илейн ходила к мистеру Стилу, но тот и слушать ее не стал. Директор знал по опыту, что все матери защищают своих дочерей, что бы те ни натворили. Но вот если Анна сходит к нему и…

Ясно, что никто и слова доброго не замолвит за ее дочь.

И тетя Илейн начала плакать. — Анна, пожалуйста, поговори с ним. Они же лучшие подруги, у Анны даже есть фотография, где они вдвоем запечатлены в первый свой день в средней школе; Анна — с прической а-ля Бо Дерек[20]. На другой фотографии — они обе в свой последней день в средней школе; Анна — с прической а-ля Бой Джордж[21].

— Так ты хочешь, чтоб я завтра просто присутствовала там? — спросила Анна.

— Так ты придешь? — улыбнулась Джастин — наверное, впервые за все это время.

— Ладно.

В вагоне метро Анна ехала совсем одна. За две остановки до того она ехала в этом же пустом вагоне с Томом. Они целовались и обнимались. Но Том вышел, и теперь в любой момент сюда может зайти какой-нибудь мужик с молотком и долбанет ее по голове. И она умрет одна, в страданиях и унижениях. Через много лет куски ее тела найдут разбросанными вдоль полотна железнодорожной линии «Юбилейная». Но даже это не изменит мнения ее отца о том, что она умерла, потому что так и не бросила курить. «Я ведь ее предупреждал», — скажет Дон. И Анна опять представила свои собственные похороны. Но на этот раз все будет иначе. Во-первых, это будут похороны без покойницы. Уоррен скажет: «Вам не кажется, что все это смахивает на фарс?» Само собой, стол опрокинется, а пирожки будут валяться под ногами. «Пирожочки преданы земле», — пробормочет, хихикая, Уоррен.

Ее австралийская подруга Лиз будет театрально, истерически страдать. Ее лицо распухнет и покраснеет от слез, и она будет всхлипывать, как ребенок, у которого отняли мороженое. У нее потекут сопли. Весь ее обильный макияж смоется, оставляя на щеках подтеки, а кожа сморщится и станет похожей на изъезженную мостовую.

Джастин не придет. Ей будет некогда. Она будет слишком занята своим ночным клубом.

И ОН тоже опоздает. Он робко подойдет к Лиз, почувствовав, что она легкая добыча. Он поймет, что все, чего он когда-то хотел, — это доступная девушка. «Не убивайся так, — скажет он Лиз, которая примет его утешения за чистую монету. — Анна не хотела бы этого».

«Нет, я бы очень хотела», — подумала Анна и вспомнила про Мирну.

Мирна будет уходить из дома по вечерам, только бы не оставаться одной в пустой квартире. На вечерних курсах преподаватель скажет ей: «Мирна, я тут подумал, а почему бы тебе не поступить в аспирантуру, например, по философскому профилю? Знаешь, ты не должна хандрить, тем более с твоими мозгами. Твоя подруга не хотела бы этого».

«Нет, я бы очень хотела», — подумала Анна. Она знала, что в «SOS!» быстро найдут ей замену, какую-нибудь Сьюзен, которая даже во сне будет придумывать идеи для передачи. Сьюзен будет чернокожей и активисткой международного движения в защиту прав афроамериканцев. Она будет даже знакома со Спайком Ли[22]. И ей выделят отдельный стол в ее первый же рабочий день. Она моментально подружится с Майком, даже не переспав с ним для начала. «Пообедаем?» — предложит ей Шон, и отведет Сьюзен в местную столовую. «Можно я буду звать тебя Сью?» Сью моментально станет любовницей Шона, даже не став с ним для начала друзьями. Ее карьера быстро пойдет в гору. Однажды она заметит на своем столе кофейное пятно. «Кто это сделал?» — возмутится она. И Шон ответит: «Девушка по имени Анна. Да не расстраивайтесь вы из-за этого пятна, миссис Харрисон. Вы же ждете ребенка». Сью родит Шону ребенка. Но это не помешает Пэмми выбрать ее вторым ведущим «SOS!». «Ой, Сью, — скажет она, — как же я раньше без тебя обходилась?» И никто из них не сможет даже вспомнить, как они раньше жили без Сью.

После похорон отец Анны зайдет к ней, чтобы забрать ее пожитки. «Мирна, надеюсь, ты не возражаешь. Она была моей единственной дочерью… Это так тяжело. И ты была права, когда сказала, что Анна многого добилась в жизни. Почему мне понадобилось столько времени, чтобы понять это?»

— Не говорите глупости, — скажет Мирна. — Человеку необходимо страдать. Хотя иногда я думаю: а не лучше ли умереть. По крайней мере, смерть положит конец страху перед смертью.

Эта мысль покажется Дону любопытной.

— Вообще-то это будет темой моей диссертации, — сообщит Мирна.

— Серьезно?

Мирна станет для Дона той дочерью, о которой он всю жизнь мечтал. Ну что же, Мирна всегда была умницей. Анна будет жить ее жизнью, гордиться наградами Мирны, ее публикациями и диссертацией, которую та защитит. Однажды Дон скажет:

— Разве это не ирония судьбы? Если бы Анна не умерла… — Он не сможет договорить.

— Знаю, — скажет Мирна. — Я бы не вернулась в университет.

— А я бы никогда не решился выдвинуть свою кандидатуру.

— А я бы не получила ученую степень.

— А я бы не стал членом парламента.

— Мы были бы просто Мирна и Дон.

— Мы были бы никем.

— Такими, как она.

Что же касается Ру, то она будет в том блаженном, ужасном состоянии беременности, когда все ее мысли сводятся к тому, что внутри нее растет новая жизнь. Она прочитает в руководстве для будущих матерей, что беременным женщинам следует избегать мягких сыров, моллюсков и похорон. «Не переживай, что ты не сможешь прийти на похороны, — скажет ей Барбара. — Если бы Анна была жива, она бы не захотела, чтобы ты пришла. В твоем-то положении».

«Нет, я бы очень хотела», — подумала Анна и успокоила себя тем, что, по крайней мере, ее мать действительно будет горевать. Но всего лишь месяц или до межсезонной распродажи в «Фенвиксе». А затем она опять вернется к «нормальной» жизни — именно так Барбара называла свою жизнь. К жизни с Доном, но отдельно от него.