Остров - Пётр Валерьевич Кожевников

Катя — рядом. Мариана Олафовна с Невенчанной — у входа в свою комнату. Софья Алексеевна — в дверях «коридорчика». Братья переходят от одних к другим. Лев Петрович, как человек утонченный и ранимый, охраняется в комнате Любовью Васильевной. Варвара Акимовна, положив левую ладонь на правое плечо, изваянием у своей двери. Рядом Лариса Львовна, уперев руки в бедра.

В периоды улучшения отношений обе стороны делятся своими проблемами, которые позже, впрок, накопленные, оборачиваются во время ссор оружием.

Крыса работала бухгалтером. Чуя, что ею заинтересовались «органы», она изыскивает болезнь, дарящую шанс исчезновения. Недугом избирается туберкулез. План состоялся. Пенсия получена. Грехи преданы забвению. Все это и еще один эпизод поведала она Осталовым.

Борясь за присутствие «палочек», Варвара прибегла к хитрости. С плошкой придвинулась к чахоточному нищему, просившему на углу Лишнего проспекта, и, подав ему, промолвила: «Дедушка, плюнь в чашечку». Просьба Крысиная привела старика в состояние, ею не ожидаемое. Чахоточный взъерепенился и «обложил» Крысу «по-черному».

Теперь, в коммунальной передней, исчерпав арсенал словесных построений, могущих ранить соседей, Анна, изображая, как всем понятно, Варвару, пританцовывает с протянутой рукой: «Дедушка, плюнь в чашечку».

Независимо от отношений взрослых, дети должны дружить, считает Осталова и всячески поощряет совместные игры сыновей с Аллой. Варвара и Лариса, желая приручить мальчиков, дозволяют девочке кататься с братьями на велосипедах или в квартире играть в прятки. И даже как-то под Новый год Дима приглашен к соседям в комнату. Впервые попав, он оказывается в обстановке, сравнимой для него лишь с музейной. Здесь — старинная, прямо царская, мебель. Сервизы под стать обстановке. Книги. Какие здесь книги! (У себя братья строят из книг лабиринты, в которых блуждают рыцари.) Вернувшись в комнату, Осталов рассказывает Анне Петровне о виденном. «Это все было наше, — улыбается Осталова. — Вначале Варвара воровала у Анны Вадимовны: просто брала вещь и утаскивала в свою комнату. Бабушка увидит: «Варя, это, кажется, у меня стояло». — «Что вы, Анна Вадимовна, вы же мне подарили». А в войну, когда мы были на фронте, обчистила все до конца».

Здравствуй, сын!

Ты просишь вкратце изложить историю семьи, нужную для твоей работы. Так ли это необходимо? Впрочем, дело твое, а мне с каждым годом приходится решать все меньше и меньше вопросов. Хочу только попросить тебя обращаться с биографиями родственников осторожно. И не только потому, что это может на ком-то отразиться, а из элементарного уважения к семье.

У Олафа Готфридовича до брака с Анной Вадимовной была первая жена, к моменту встречи его с бабушкой умершая. От нее он имел сына Готфрида, который, женившись на польке, стал отцом сыновей-двойняшек — Олафа и Яна. Девочку Олафа, Елизавету, ты знаешь, сын Яна, Петр, к нам как-то приезжал, когда ты был совсем маленьким. Теперь, собственно, по линии первой жены Олафа Готфридовича они двое и остались.

От Анны Вадимовны дедушка имел сыновей Эммануила, Вадима, Льва и старшую дочь Мариану — твою бабушку. Дядя Дима погиб совсем мальчиком. Поступив в университет, он получил от Олафа Готфридовича деньги на учебу. Дима их проиграл в карты. Отцу он не мог сказать о случившемся, боясь его расстроить. Говорили, что погиб, когда чистил охотничье ружье, а сам он застрелился или это был несчастный случай — неизвестно. Ружье это выстрелило еще один раз. После Осеннего Бунта, когда новая власть боролась с остатками Режима, по всему городу искали оружие. Пришли и к нашим. Олаф Готфридович был тогда уже на родине, а бабушка, расстроенная смертью сына, не помнила про ружье, которое после смерти дяди Димы просила выбросить. Дворник не сделал этого, а спрятал оружие на чердаке, потом донес на Анну Вадимовну, что она хранит оружие, готовясь якобы к восстанию. Ночью ворвались с обыском: Дворник указал. Бабушку арестовали. Посадили в тюрьму. Вместе с ворами и проститутками. Гордая и самостоятельная, она и среди тамошней публики завоевала авторитет, и все эти изгои общества исповедовались бабушке в своих грехах или просили совета. Из тюрьмы она написала шуточное письмо-стихотворение Линейке. Он сразу же обратился к представителям новой власти с просьбой помочь Анне Вадимовне. Через день она была на свободе и новым посланием-стихами отблагодарила писателя.

Дядя Нолли умер в тридцать шестом году в Риге от чахотки. У него остались сын и жена, эмигрировавшие куда-то. Их след потерян. Ты помнишь чемодан с марками, переданный тебе мамой. Я просила тебя обращаться с ним осторожно. Он — дяди Ноллин. Могли сохраниться микробы. У него была мелочная лавочка, а сам он был выдающимся коллекционером. Когда бабушка приехала его хоронить, то только распродав самые ценные марки, смогла оплатить похороны и свою дорогу.

Дядя Лева. Жизнь его тоже не была удачной, хотя он сам себе много напортил, благодаря своему непостоянству и бесхарактерности. У него было две жены. Старшая — Эрна, состоявшая с ним в церковном браке, и младшая — Варвара, зарегистрированная с ним в загсе. Еще у него был ребенок, сын, от одной курсистки, но тот дом остался закрытым даже для Анны Вадимовны, которая опекала жен и детей своих сыновей. С Варварой дядя Лева ссорился каждый день. Даже дрались. В конце концов он бросил ее и вернулся к Эрне. Потом жил попеременно у одной и другой. Лариса, совсем еще кроха, подученная Варварой, сказала Льву Олафовичу, когда тот сделал ей как-то за столом замечание: «Ты меня не кохмишь, ты меня не поишь — ты меня и не учи!» Крыса же развлекалась по-своему. Выследив мужа, она развесила по городу объявления, возвещавшие, что по означенному адресу продается старый беззубый лев, шкура которого не настолько протерлась, чтобы не украсить жилье какого-нибудь добропорядочного гражданина. В углу листа она рисовала плешивого зверя. Эрна отвечала тем, что звонила Анне Вадимовне, хотя та не принимала участия в Крысиных опусах, и спрашивала: «Это квартира старьевщика?» Дядю Леву все это мало волновало, и он занимался своими делами: забирал у Варвары муку, которую она привозила от родных, и относил Эрне, которая вместе с сестрой пекла пирожки, кренделя — все самое необычное для того давнего голодного времени. Дядю Леву потом посылали сбывать эти выпечные изделия. Самому-то ему у Эрны немного перепадало: она держала трех огромных овчарок, и все лучшее отдавалось собакам.

Льва Олафовича забрали в тридцать седьмом году. Он служил в охране продовольственных складов. Что-то такое, толком не знаю, что у него произошло: