Лабиринт отражений - Сергей Лукьяненко

— Да! Я разберусь сам, а ты выйдешь отсюда. Понял?

— Понял.

Ох, не верится мне в его искренность… Но делать нечего. Проходим зеркальными коридорами, у входа в зал я хлопаю Неудачника по плечу. Тот послушно останавливается.

— Жди. Жди меня и я вернусь, — говорю я. Делаю шаг к проёму, но не выдерживаю, оборачиваюсь.

— Слушай… кто бы ты ни был… Я очень устал.

Неудачник кивает.

— Мне надоели эти глупости, — говорю я. — Пообещай, что не выскочишь под выстрелы. Пообещай, что никуда не уйдёшь. Я хочу тебя вытащить и вернуться домой.

— Я сделаю всё, как ты говоришь, — произносит Неудачник. И я неожиданно ему верю.

— Спасибо, — шепчу я, прежде чем рвануться в зал.

И начинается огненная карусель.

Гвардия Принца Пришельцев палит в меня с тринадцати балкончиков, я тоже стреляю — наугад. «BFG-9000» выжигает три зеркала одним залпом. Помещение наполнено серебряным дымом. Пули колотят по броне, сбивая меня на пол. Стреляю в падении, вращаюсь на спине словно в забытом танце своей юности — «брейке», ещё два раза стреляю. Три зеркала, три зеркала, три зеркала…

Последняя зеркальная грань, и уже настоящий балкончик с двумя монстрами. Они залиты зелёной кровью, «BFG» изрядно посёк их чешуйчатые тела. А моя броня ещё держится, помятая, раскалённая, но по-прежнему надёжная.

Последний выстрел — огненный шар, треск вторичных разрядов… Монстры кричат, умирая, превращаясь в вихри чёрного пепла.

И наступает тишина.

Зеркальный зал выжжен и разрушен, лишь выходной компьютер торжественно мерцает экраном среди погрома.

— И пришла тишина… — шепчу я, поднимаясь на колени. Спасибо тебе за броню, Анатоль, спасибо… — Неудачник! Слабый звук из коридора — неуверенный шаг. И два коротких хлопка — выстрелы из штуцера.

Мне не надо ничего объяснять.

И утешать меня не надо.

Я пру к проёму, перешагиваю через окровавленное тело Неудачника, смотрю в зеркальную бесконечность коридора.

Алекс стоит в окружении своих бесплотных двойников, опустив штуцер. Он в остатках бронежилета, его лицо в крови. Дуло штуцера смотрит в пол, навстречу отражению.

— У меня нет больше патронов, — говорит он.

Откидываю «BFG-9000», снимаю с пояса пистолет. Тыкаю дулом в лоб Алекса, так, что тот отшатывается.

Даже злости нет.

Алекс молча ждёт выстрела.

— Садись, — говорю я, опуская оружие. — Садись, гад…

Он садится, и я сажусь рядом с ним на полу, а тело Неудачника, которому опять не повезло, слепо смотрит в потолок.

— Зачем ты его убил?

— Я… хотел убить тебя, — говорит Алекс. — Я гнался за тобой. Боялся опоздать. Не заметил, что он без оружия.

— А меня — зачем?

Алекс кривится в улыбке.

— Ты меня шлёпнул на первом уровне. Забыл, что ли?

— Нет. И эта вся причина?

— Мы же договорились идти совместно!

Боже, за что мне такое наказание?

— Ты хочешь сказать, что не собирался пристрелить меня сам? Из-за лишней обоймы?

— Подумывал, — спокойно признается Алекс. — Но я ведь тогда ещё не решил. А ты меня убил.

И вот тут меня разбирает хохот. Я валюсь на пол, утыкаясь шлемом в ногу Неудачника. Колочу рукой по зеркальному стеклу.

— Урод! — кричу я. — Дубина!

Почему-то Алекс обижается.

— Я ведь в тебя не выстрелил! — кричит он. — А ты в меня — да!

— Парень, да ты с катушек съехал! — говорю я. — Мститель, мать твою… Зорро недоделанный… Я — дайвер! Понимаешь? Парнишка, которого ты шлёпнул, двое суток в глубине! У него таймер отключён! Он загнуться может, если я его не вытащу! А ты, со своими комплексами… идиот, идиот…

— Дайвер? — тупо повторяет Алекс.

— Дайвер! — мне сейчас плевать на вечную конспирацию. — Мне на этот «Лабиринт»… с сорокового этажа! Я пытаюсь спасти человека — а ты играешь в войну, щенок! Сколько тебе лет, мальчик?

Алекс отвечает не сразу. Но всё-таки отвечает.

— Сорок два.

Меня охватывает новый приступ хохота.

Вот оно, царство Питера Пена, остров вечных детей.

Разменявший пятый десяток лет любитель военных игр.

В виртуальности нет возраста. И солидный пожилой бизнесмен, и безусый пацан, дорвавшийся на работе до компьютера с модемом — все равны.

Все вправе бегать по нарисованным лабиринтам, вспоминая детские правила чести и крича «Не считово!»

Каждый может играть в благородных героев и отважных рыцарей, забывая о том, что жизнь куда сложнее десятка ветхозаветных заповедей.

— Мне очень жаль, — говорит Алекс. — Я не знал, что вы занимаетесь такой серьёзной работой…

Боже, как смешно… Нет, ничего серьёзного, я сюда пописать пришёл…

— Если я могу оказать какую-то помощь… — сдавленно говорит Алекс. — Оплатить время, которое вы затратили…

— Время не купишь, — отвечаю я. Всё-таки, лучше бы Алекс продолжал вести себя как юный программист… — Сейчас где-то умирает от голода и жажды парень, в которого ты всадил свои сраные пули!

— Мне очень жаль… — Алекс встаёт, подходит ко мне. Я смотрю на него, не делая попыток подняться. — Просто вы вели себя неэтично. Выстрелили в меня без явной причины…

Бесполезно с ним разговаривать…

— Может быть я и не прав, — его голос слегка крепнет. — Но, понимаете, всему виной послужил ваш первоначальный поступок. Вы, очевидно, моложе меня…

Я смотрю в потолок, на отражение Неудачника. На окостеневшее, мёртвое лицо.

— Однако вы должны не хуже меня понимать, что мы находимся в мире не-реальном, не-существующем, — вещает Алекс. — Это опасная иллюзия… люди способны легко утратить свои жизненные ориентиры, моральные нормы, поддаваться ощущению вседозволенности. Может быть, мой поступок был не совсем верным, но я всегда пытаюсь сохранить обычные человеческие императивы. «Лабиринт» — это игра, однако в ней воплощены вечные идеалы. Идеалы рыцарства, если хотите. Бой добра со злом.

Ещё один борец с иллюзиями. Сколько их было на моей памяти — людей, пытающихся сделать глубину точной копией реального мира. Самое смешное, что наиболее шумным был писатель-фантаст…

— Вы изначально повели себя нечестно, — говорит Алекс. — И вот… печальный итог. Знаете, дайвер, ведь так всегда происходило. С сотворения мира. Вся история — живой пример!

— А в кипящих котлах прежних боен и смут… — шепчу я. — Столько пищи для маленьких наших мозгов!

Алекс замолкает.

— Ты свёл со мной счёты? — спрашиваю я. — Ну, говори, свёл? Или хочешь ещё меня лично пристрелить? Валяй!

Кидаю ему пистолет. Раскидываю руки.

— Я… вовсе не о том… — бормочет Алекс. — Если бы вы просто признали собственную неправоту, этого было бы вполне достаточно…

— Признаю, — говорю я, обоими руками водружая на грудь трубу гранатомёта. — Признаю. Надо было ждать, пока ты меня застрелишь. Доволен?

Алекс отступает на шаг, протестующе взмахивает руками. Он вовсе не удовлетворён таким исходом, он не успел оправдаться в собственных глазах.

Глубина-глубина, я не твой…

А спусковая скоба тугая, я едва ухитрился нажать её.

На экранчиках шлема — кровь.

А внутри меня — тишина.

Нет, я не вытягивал из глубины неудачливого игрока и не пытался перехитрить беспринципного коллегу. Это сеть.

Сама виртуальность восстала против меня.

Часть третья

Человек без лица

00

Я присутствовал при рождении виртуального пространства. Одним из первых опробовал дип-программу Дибенко. И мистического страха простого человека перед компьютером во мне нет.

Арифмометры разумными не бывают.

Вика может фантазировать по поводу самозародившегося электронного разума — я не могу в него поверить. Всё, что происходит в глубине — лишь пересечение различных программ. Если происходящее выходит за рамки возможного — значит за этим стоит человек.

Но кто, кто может стоять за бесконечными смертями Неудачника?

Хороший дайвер или просто опытный обитатель глубины способны подстраивать собственную смерть раз за разом. Все эти обронённые штуцеры — ерунда. Но почему Неудачнику подыгрывает сама сеть? Почему Алекс ухитрился догнать нас именно в тот момент, когда Неудачник остался вне моей охраны? Случайность?

И два профессионала, ведущих Неудачника к выходу, тоже не смогли уберечь его от случайностей?

Не могу в это поверить.

Я сижу в раздевалке «Лабиринта», вновь войдя в глубину, униженный и посрамлённый, дайвер-неудачник, посчитавший себя умнее других. Глубина-глубина… как легко и незаметно ты меня раздавила. Бой проигран, если враг не вышел навстречу.

Не зря Человек Без Лица предлагал мне такую награду за спасение Неудачника. Он знал куда больше, чем сказал. Меткая стрельба и хорошая реакция не поможет.