Обратная сторона успеха - Сидни Шелдон

– Привет! – воскликнул он, глядя на ключ в моей руке.

– Привет.

– Чем могу помочь?

– Кто вы?

– Меня зовут Билл Орр.

– Сидни Шелдон.

– Вот как! Хелен говорила, что вы приедете, – улыбнулся он, распахивая дверь шире.

Я вошел и оказался в хорошо обставленной квартирке со спальней, маленькой гостиной, кабинетом и кухонькой.

– Не хотелось бы выгонять вас, – начал я, – но…

– Не волнуйтесь, я все равно собирался съезжать.

Причину я узнал, прочитав на следующий день «Лос-Анджелес таймс». Билл Орр собирался жениться на дочери Джека Уорнера. Позднее он стал главой «Уорнер телевижн».

Устроившись в новой квартире, я сразу отправился в пансион Грейси. Там ничего не изменилось, кроме жильцов. Комнаты занимали новые будущие гении и звезды, режиссеры и операторы, все до одного ожидавшие Заветного Звонка. Зато Грейси была все такой же: матерью-хлопотуньей, заботившейся обо всех своих птенцах, раздававшей направо и налево добрые советы, сострадавшей тем, кто сдался и навсегда покидал землю обетованную.

Я получил сердечный поцелуй и приветственную фразу:

– Слышала, ты теперь знаменит.

Лично мне было неясно, знаменит я или опозорен.

– Я работаю изо всех сил.

Мы долго говорили о прежних временах, и наконец я распрощался. У меня была назначена встреча с агентом.

Я договорился с агентством «Уильям Моррис», одним из самых крупных в Голливуде. Моим агентом стал Сэм Вайсборд, живой, динамичный коротышка с постоянным загаром, который, как я позднее узнал, время от времени обновлялся на Гавайях. Сэмми начинал курьером в агентстве и постепенно, с годами, поднялся до президента.

Он представил меня другим агентам и Джонни Хайду, тогдашнему вице-президенту агентства.

– Я слышал о вас, – кивнул Хайд. – Вместе мы сотворим немало интересного.

В этот момент вошла секретарша, прелестная молодая особа, высокая и стройная, с умными серыми глазами и приветливой улыбкой.

– Это Дона Холлоуэй.

Дона протянула мне руку:

– Здравствуйте, мистер Шелдон. Я рада, что вы теперь с нами.

Похоже, в этом агентстве мне будет хорошо.

– Я написал синопсис сценария и принес его с собой.

– Прекрасно! – обрадовался Сэмми. – Как насчет того, чтобы сразу же приступить к работе?

– Согласен.

– Один из наших клиентов, Эдди Кантор, заключил с «РКО» контракт на картину. Беда в том, что у него нет сценария, который бы одобрила студия. Срок, указанный в контракте, заканчивается через три месяца, и, если к этому времени мы не представим сценария, придется платить неустойку. Он наверняка захочет, чтобы вы написали этот сценарий. Тысяча долларов в неделю.

А ведь я пробыл в Голливуде всего один день!

– Прекрасно!

– Он просит приехать сейчас же.

Я и понятия не имел, во что ввязался.

Глава 16

Эдди Кантор был звездой полдюжины фильмов и считался (что, на мой взгляд, было весьма спорно) одним из самых популярных комиков страны. Он появлялся и на Бродвее в постановках Флоренца Зигфелда. А «Вот это да!» и «Римские скандалы» принесли ему славу в кино. Теперь Кантор вел радиошоу, пользовавшееся огромным успехом.

Я приехал в его большой, роскошный дом на Роксбери в Беверли-Хиллз.

Эдди, смешной, энергичный коротышка, находился в постоянном движении. Даже разговаривая, он расхаживал по комнате. У меня было такое чувство, что, сидя за обедом, он в любой момент мог сорваться с места.

– Не знаю, что вам объяснили, Сидни, но ситуация такова: «РКО» отвергла три сценария, написанных моими мальчиками.

«Мальчиками» были радиосценаристы, работавшие с ним.

– Время на исходе. Мне нужен сценарий, который одобрит студия, иначе всему конец. Ну как? Сможете представить блокбастер?

– Попытаюсь.

– Рад слышать. Придется пахать днями и ночами, чтобы закончить сценарий вовремя. Но когда завершите первый вариант и студия его одобрит, можно будет не спешить. Отделывайте диалоги, обрабатывайте сцены, сжимайте или, наоборот, развивайте реплики – словом, делайте что хотите.

– Что ж, все понятно, – кивнул я.

– Но помните, мы поставлены в жесткие рамки. Придется трудиться восемь дней в неделю.

Я вспомнил о моральном давлении, которому подвергался во время работы над бродвейскими шоу.

– Ничего, я привык.

Тут зазвенел телефон, и он поднял трубку:

– Говорит Эдди Кантор.

Ни до того, ни после я не слышал, чтобы человек произносил собственное имя с такой гордостью.

Мы приступили к работе. Обсудили придуманный мной сюжет, стараясь приспособить его к игре Эдди и Джоан Дэвис. Кантору идея понравилась, и я начал писать. Как правило, я работал в его доме с раннего утра до семи часов вечера, включая субботы и воскресенья.

Зато вечера принадлежали мне, и я мог немного отдохнуть. В то время я познакомился с очень привлекательной девушкой, которой явно понравился, и мы стали часто ужинать вместе. Но к сожалению, она могла видеться со мной только через вечер.

– Я встречаюсь с другим мужчиной, Сидни. Вы оба очень мне нравитесь, но нужно принять решение.

– Кто же этот человек?

– Хосе Итурби. Он хочет жениться на мне.

Хосе Итурби был всемирно известным пианистом и режиссером, который давал концерты по всему свету и снимался в мюзиклах, поставленных «МГМ», «Парамаунт» и «Фокс». Разве мог я соперничать со звездой такой величины?

– Хосе сказал, что ты – как кока-кола, – продолжала она.

– Ч-что? – растерянно спросил я.

– Кока-кола. То есть таких, как ты, миллионы, а он – один на свете.

Больше мы не встречались.

За три дня до окончания контракта Кантора с «РКО» я представил свой сценарий. Сэмми Вайсборд послал его в «РКО», и на следующий день он был одобрен. Теперь у меня было время отделать каждую сцену, как мне хотелось. Больше меня никакие рамки не ограничивали.

Но Сэмми позвонил мне и сказал, что меня сняли с картины.

Я не поверил собственным ушам:

– Это, должно быть, шутка?

– Кантор привел своих мальчиков, чтобы закончить обработку.

Я подумал о том, сколько дней и ночей потратил на сценарий. О тех обещаниях, которые давал Кантор: «Когда завершите первый вариант и студия его одобрит, можно будет не спешить. Отделывайте диалоги, обрабатывайте сцены… словом, делайте что хотите».

Добро пожаловать в Голливуд.

Второго сентября 1945 года Япония официально капитулировала. Ричард возвращался домой. Мне не терпелось его увидеть.

В сочельник корабль Ричарда наконец пришвартовался в гавани Сан-Франциско. В его первую ночь в Лос-Анджелесе мы пошли ужинать. Брат похудел, загорел и накачал мускулы.