Мозг-гигант - Генрих Гаузер

Мускулы щек хирурга дрожали от напряжения; нечеловеческим усилием воли он старался сохранить самообладание.

– Ради ваших собственных интересов и во имя блага Америки говорю вам, Ли: прекратите эти разговоры! Вы мне толкуете о том, что дважды два четыре. Я этого ждал, вы человек умный и проницательный. Что ж, с "мозгом", конечно, что-то неладно! Тут не может быть двух мнений. Нам пока еще не удалось вскрыть причины, но мы уже на верном пути. Дело, конечно, в каких-то дефектах высших психических центров "мозга", о которых мы меньше всего знаем. Но выключить эти центры невозможно, без них нарушится познавательная деятельность "мозга", даже в области чисто математических проблем. А обойтись без этой деятельности мы сейчас не можем.

Лично я как раз стою за отключение, однако Генштаб этого не разрешил. Мы поставлены перед одним из труднейших международых кризисов. Несколько дней или даже часов - и может вспыхнуть война. Страна должна принимать меры, вооруженные силы - быть готовыми к самому худшему. Уже объявлено состояние боевой готовности. "Мозг" - главный центр нашей обороны, и вам это известно. В данный момент он жизненно важен для страны, незаменим, как никогда прежде. И ведь он действует все так же безукоризненно, за исключением небольших отклонений в гражданском секторе, которые мы в ближайшее время устраним.

В этих условиях я совершенно бессилен. Стоит мне распорядиться выключить главный ток - как меня предадут военно-полевому суду. Попытайся я проникнуть в атомную электростанцию - и меня на месте пристрелит охрана. Таков приказ свыше, Ли; он касается и вас. Бога ради, ведите же себя разумно!

Ли взъерошил свою седую гриву.

– От этого можно с ума сойти! - воскликнул он. - А я-то думал, вы уже знаете все, что знаю я, но вижу, что ничего вы не знаете! В таком случае позвольте вам пояснить, что вы глубоко заблуждаетесь. Речь идет не о технических неполадках. Дело обстоит хуже, бесконечно хуже. Вы создали в лице "мозга" чудовищного Голема. Это чудовище живет, оно обладает волей к разрушению и требует от людей безоговорочного подчинения. Оно объявило себя богом машин. За всеми событиями последних дней скрыт дьявольский, изуверский план, с помощью которого "мозг" стремится установить свою диктатуру во всем мире.

Голова Скривена на секунду дернулась в сторону; в критические минуты он был подвержен такому нервному тику. Губы беззвучно произнесли:

– Dementia praecox*.

Когда же он скова повернул голову к доктору Ли, то заговорил уже другим, измененным голосом и выражение лица у него тоже изменилось; весь его облик был исполнен спокойст * Мания преследования (лат.).- Прим. ред. вия и величия, того сознания собственного превосходства и могущества, которое оказывает почти гипнотическое воздействие на пациента, обреченного ножу хирурга.

– Весьма, весьма интересно, Ли. Вы мне потом все расскажете подробнее, когда отменят боевую готовность. На вас сильно подействовал трагический случай с Гасом Кринсли, это ясно. Как вы знаете, я тоже считал его своим другом… Что ж, пора покинуть эти места! Пойдемте, Ли. Мы уже ничего не в силах сделать для бедняги. О его останках позаботятся, как должно, обещаю вам…

У нас еще много дел, надо собрать все силы, сосредоточиться на доверенной нам работе… Идемте! На Центральной станции найдется и рюмочка… Не знаю, как вам, а мне это требуется. Теперь совсем о другом: все наши сотрудники сейчас проходят очередную проверку служебной пригодности. Полагаю, что в ближайшие дни вас опять пригласят Бонди и Меллич. Может быть, даже сегодня, во второй половине дня…

Ли бросил на собеседника долгий взгляд. Врач шел уверенной походкой к дверям, твердо и ласково поддерживая Ли под руку. Он не смотрел больше ни на спутника, ни на окровавленный конвейер…

Еще так недавно Гас Кринсли говорил: "Я там, внизу, как потерянная душа, австралиец!" "Он был хорошим другом, - думал Ли. - Вот и следовало тогда ему все рассказать, предостеречь, может, это спасло бы ему жизнь. Гас был простой человек, но добрый и храбрый. Он не потерпел бы над собой диктатуры "мозга".

Да и сам я не мести ищу, а просто обязан взять под защиту всех тех, над кем тяготеет судьба Гаса. Ради этой цели мне надо сберечь себя…" И вслух он проговорил спокойно:

– Ну конечно! Обязательная повторная экспертиза на служебную пригодность - дело нужное. Только нельзя ли перенести ее на завтра? Меня здорово проняло это зрелище, как вы сами заметили. При таком настроении как бы мне не провалиться на испытаниях. А кроме того, я лично хотел бы известить вдову, госпожу Кринсли. Надеюсь, вы дадите мне этот короткий отпуск?

– Разумеется, дорогой мой! Значит, завтра, во второй половине дня вас будут ждать на медпункте.

8.

Ли чувствовал себя превосходно, пока лифт нес его вверх, вдоль цементного массива "костной ткани", к центру восприятий 36. Наконец-то он обрел свою задачу, наконец-то понял, что и как надлежит делать. О том, даст ли это нужный эффект, сумеет ли он остановить "мозг", Ли судить не мог, но по крайней мере у него имелся план.

Он и сам дивился хладнокровию и молниеносной быстроте, с какими принял свое важное решение. Оно пришло к нему, как созна ние священного долга именно при виде бесчувственных роботов у забрызганного кровью конвейера. А родился у него весь план как раз в тот момент, когда по жесту хирурга, по тону его голоса он понял, что приговор ему вынесен.

Риск, на который он шел, ответственность, какую брал на себя, были грандиозны. Поэтому ему нужна была глубокая убежденность в том, что "мозг" действительно преступен и что опасность войны, нависшая над миром, действительно вызвана "мозгом", несмотря на его заверения в противном. Конечно же, опасность исходит от "мозга": ведь он способен прийти к власти лишь по трупам многих миллионов простых людей, каким был Гас. Недаром он так жестоко казнил Гаса, когда тот отказался потакать слугам "машинного бога", всем этим гогам и магогам.

Утвердившись в своей нравственной правоте, Ли испытывал тот необычайный, чудесный подъем духа, который появляется у солдат перед решительным штурмом. В конце концов, худшее позади: муки ожидания, неуверенность, моральные терзания. Нервы его успокоились, исчезли усталость и изнеможение; он обрел ту уверенность в своих силах и способностях, какая бывает в рукопашном бою, когда солдат уже различает белки глаз противника.

Проявив присутствие духа, Ли сумел отсрочить роковую встречу с психиатрами, выиграть тридцать часов времени. Хватит ли их, он не знал, но чувствовал в себе достаточно сил постоять за свое дело.

Лифт остановился у центра восприятий 36.

Ли помедлил перед дверью своей лаборатории, переводя дух и как бы давая самому себе последние инструкции. "Будто ступаешь на минное поле, - подумал он. - Один неверный шаг - и все взлетит на воздух! За этой дверью действуют все органы чувств "мозга". Иные из них обладают сверхчувственными способностями читать мысли. Обойти воспринимающую телеаппаратуру я не могу. А кроме того, могут быть в ходу еще и другие устройства, другие контрольные лучи, незримо проникающие в самые глубокие уголки моего сознания, о чем я и не догадываюсь. Это значит, что мне надлежит полностью исключить всякую враждебную мысль. Надо вести себя с предельной осторожностью, как будто находишься перед "детектором лжи". Надо не только держаться естественно, натурально, но именно так себя и чувствовать; надо позволять себе лишь дружественные, безобидные мысли в отношении "мозга". Внешне мои действия произведут вполне невинное впечатление, а вот мысли… Вся опасность грозит именно с этой стороны. Что бы я ни делал, нужно изъять мой замысел из подсознательной области, выключить сознание.

Он открыл дверь и осмотрелся. Как всегда, в помещении было тихо, словно в гробнице фараона. Стеклянные ящики с "ант-термес пасификус" слегка запылились. На рабочем столе лежал желтый блокнот с записью: "Спасибо за субботний отпуск, босс! Все в порядке, все под контролем. Следующая кормежка 27-го, в 8 утра. До свидания, Гаррис".

Ах, в самом деле! Ведь он отпустил своего ассистента, Гарриса, на субботу и воскресенье… Отпустил и… забыл об этом! Забыл в сутолоке последних событий. А ведь нынче уже 29-е.

"Значит, насекомые зверски проголодались", - подумал он. И тут же сказал себе, что это вполне безобидная мысль…

Он прошелся вдоль рядов стеклянных ящиков, время от времени задерживаясь то у одного, то у другого. На светящихся экранах, где "мозг" отмечал кривые наблюдений, шли резко вверх две кривые - "Активность" и "Восприимчивость". Нижняя часть стекол потеряла прозрачность: стекло потускнело под действием острых кислотных выделений, выброшенных "солдатами" из головных желез при попытках пробиться наружу и добыть пищу за пределами ящиков.

"Бедные твари, - думал Ли. - Мне благоприятствует сама судьба… Они озверели от голода и готовы вступить на тропу войны… Даже тигр и слон обратились бы в бегство при виде их марширующих колонн".