Обретение (СИ) - Блейк Анна

— Рад. И очень скучал.

— Покажи, как.

Когда Эрфиан открыл глаза, горизонт еще не начал светлеть, а за стенами шатра было тихо. Слуги не проснулись, воины грелись у костра, гадая, какие отряды Жрица Царсина отошлет на подмогу Бустану к прибрежным землям. Лиэна лежала рядом, обняв подушку, дышала ровно и глубоко. Эрфиан встал с кровати, оделся, пошевелил деревянной лопаткой тлевшие в курильнице благовония и вышел из спальни.

Его разбудило ощущение, похожее на легкий толчок в плечо — так могло бы прикоснуться бестелесное существо. Он видел сон, но плохо помнил, что ему снилось. Наверное, очередной кошмар — в последнее время темные видения навещали его чаще обычного, и он просыпался со чувством тревоги, напоминающим забытую эмоцию — страх. Несколько минут он лежал, не двигаясь, вспоминал уроки Табала, медленно, мышца за мышцей, расслаблял тело и восстанавливал дыхание. В такие моменты Эрфиану казалось, что он слишком долго пробыл под водой, вынырнул на поверхность и не понимает, где оказался.

Посуда, оставшаяся от ужина, стояла на столе. Онелия не убрала даже масляные лампы, которые обычно ставила в один из углов шатра, чтобы наполнить к вечеру. Подушки лежали в беспорядке, а один из мешков с мясом был разодран — дикие кошки принялись за старое. Пару мгновений Эрфиан разглядывал остатки припасов, а потом подошел к пологу, закрывавшему вход в спальню девушки, отодвинул ткань и вошел.

Онелия лежала на спине, сбросив и одеяло, и подушки на пол. Даже молодой целитель, пару лун назад начавший постигать искусство врачевания, понял бы, что она больна: изменившийся запах, неестественная поза, поверхностное прерывистое дыхание. Эрфиан подошел к девушке, присел возле кровати, позвал по имени, но не услышал ответа и положил руку ей на лоб. Вчера вечером она была здорова. Что могло произойти за такой короткий срок? Съела что-то не то? Вышла из шатра для того, чтобы отнести виноделам пустые кувшины, и наступила на ядовитую ящерицу? Онелия знала, как опасны их укусы, и немедленно оказала бы себе помощь.

Очередная попытка разбудить девушку не увенчалась успехом. Эрфиан снова прислушался к ее дыханию, к биению сердца. Нужно было дать ей хотя бы пару глотков травяного отвара, но как напоить спящее существо?.. Он мысленно перебирал все знакомые ему лекарства, от горячих вин со специями до особых снадобий, изготовленным по полученным от Нави рецептам. В тебе не должно быть ни капли страха, раз за разом повторяла вампирша. Твой враг — это смерть. Если ты не боишься, она никогда не победит.

У обращенных иное отношение к смерти. Они убивают для того, чтобы прокормить себя, не привязываются ни к людям, ни к другим вампирам, любят только тех, кому подарили темную жизнь. Нави не было здесь в то утро, когда Эрфиан нашел Гриаллу мертвой. Она не знает, что это за страх, потому что никогда его не чувствовала. Такой страх лишает мыслей, сковывает, замораживает изнутри. И ты не можешь с ним совладать, потому что тоже смертен.

На рассвете Онелия открыла глаза и выпила несколько глотков настойки. Она не сказала ни слова, не застонала, даже не посмотрела на Эрфиана — повернулась на бок и снова забылась глубоким сном. Она не очнулась ни днем, ни вечером, ни на следующий день. Ее лицо было безмятежно спокойным, тело — мягким и расслабленным. Со стороны могло показаться, что она прилегла отдохнуть. Что она видит там, в далеких мирах, куда уводят сны?.. Нави учила Эрфиана и этому, но он был слишком обеспокоен происходящим и на магии сосредоточиться не мог. Если бы он тогда прислушался к грезам Гриаллы, если бы понял, что за демон приходит к ней каждую ночь… но зачем думать об этом сейчас?

На третий день в шатре появился Анигар. Делора, пытавшаяся помочь Онелии, обреченно покачала головой и развела руками. Молодой Жрец отослал целительницу прочь, позже отправил следом первого воина Виласа, используя менее вежливые слова, сел возле кровати и посмотрел на Эрфиана.

— Тебе нужно поесть, — сказал он. — И поспать. Ты не спал трое суток.

— Моему Жрецу не стоило приходить. Я чувствую себя…

— В жизни не слышал такой наглой лжи, — перебил Анигар. — Жаль, что мама отправилась к прибрежным землям, иначе она вернула бы тебе разум. Я дам ей своей крови. Но только после того, как ты выйдешь отсюда. Хочешь — спи. Хочешь — ешь. Хочешь — прогуляйся по лесу. — Заметив, что Эрфиан собирается возразить, он поднял руку и уточнил: — Твой Жрец приказывает тебе выйти. Немедленно.

Лиэна и Делора ели вяленое мясо.

— Садись, — сказала целительница. — Перекуси и выпей вина. Не повредит.

— Я не голоден. — Эрфиан замолчал, удивленный пришедшей в голову мыслью, а потом продолжил: — Анигар прав. Мне нужно отдохнуть. Я прогуляюсь по лесу. Сегодня слишком жарко, и вряд ли эльфы бродят толпами по полянами. Я хочу побыть один.

Лиэна завернула в льняную салфетку пару апельсинов.

— Возьми. Если к тебе вернется аппетит, ты сможешь пообедать в лесу.

Эрфиан кивнул. Женщина приблизилась и погладила его по щеке.

— Она поправится. Анигар поможет ей.

— Боги ведают.

— Ведают и пытаются преподать тебе урок. Пора открыть глаза и перестать притворяться глухим. Иначе ты снова потеряешь самое дорогое.

В полдень в лесу было тихо — жители деревни пережидали зной в прохладе шатров. Эрфиан спускался к озеру, слушая разноголосое пение птиц. Особо звонкие трели выводила стайка маленьких золотых красавиц, устроившихся на стволе древнего дерева. Будучи ребенком, он подолгу сидел на этой поляне или у воды и размышлял о своем, прячась от шумных сверстников. Когда-то он приводил сюда Гриаллу… и сюда же пришел в тот день, когда ее не стало. Долго смотрел вдаль, прислонившись к дереву, а потом уснул. И спал невыносимо, непростительно долго. Пришло время открыть глаза.

Эрфиан присел на берегу. В спокойной глади озера, похожей на зеркало, отражалось небо. Олененок, недавно научившийся ходить, приблизился к чужаку, осторожно переступая тонкими ножками. Он обнюхал положенное перед ним угощение, решил, что апельсин ему нравится, и принялся жевать. Чужак превратился в друга, которому можно доверять: олененок даже лизнул первому советнику руку, оторвавшись от пищи.

Время шло, а Эрфиан сидел без движения и наблюдал за птицами и редкими животными, выходившими к озеру на водопой. Искусству становиться невидимым для обитателей леса его обучил один из первых наставников. Он мог просидеть так целый вечер, гадая, кто сегодня выберется из чащи: лисица, олень или волк. Как-то раз на поляне появился даже молодой единорог с серебристой гривой. Но сегодня для единорогов было слишком жарко, а Эрфиан не планировал здесь засиживаться. Он встал, сделал пару шагов к воде и достал из складок мантии ожерелье из фиалковых камней.

— Я знаю, что тебе нужно, — сказал он, глядя на воду. — Знаю, зачем ты являешься мне во сне. Когда-то деньги, заплаченные за это украшение, были для меня целым состоянием. Любая эльфийка сказала бы «да» мужчине, который преподнес ей свадебный подарок из фиалковой бирюзы. Такое есть только у Жрицы Царсины, но она редко его надевает. А ты носила ожерелье, не снимая. Так забирай— и будь счастлива. Кем бы ни был твой демон, и по каким бы мирам ты сейчас ни путешествовала, забирай — а взамен подари мне покой.

Ожерелье описало в воздухе дугу и с тихим всплеском опустилось в воду, вспугнув устроившихся на берегу золотых птиц.

Онелия сидела на кровати, обхватив ладонями деревянную чашку, и мелкими глотками пила горячее вино. Девушка до сих пор была бледна, но проявляла больше интереса к окружающему миру: увидев Эрфиана, она слабо улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь, дитя? — спросил он, приблизившись.

— Жрец Анигар сказал, что я проспала целых три дня… но я хочу спать. — Она нахмурилась, глядя на сундук с одеждой. — Почему здесь такой беспорядок?.. И почему я ничего не помню? — Эрфиан поймал ее взгляд — недоуменный и испуганный. — Что со мной?