Золото - Крис Клив

– Понятия не имею, о чем это ты? – произнесла Зоя. – Бормочешь какую-то ерунду.

Отчаяние захлестнуло Джека.

– Я люблю тебя. Она замерла.

– О…

– Что?

Зоя провела ладонями по бритой голове, шумно выдохнула.

– Надо же…

Кровь застучала у Джека в висках.

– Слушай, – сказала Зоя. – Это для меня чересчур быстро. Понимаешь, я ведь пришла сюда потому, что Кейт в тебя втюрилась, а теперь…

Джек схватил ее за руку.

– Что?

Зоя помолчала, взглянула с недоумением.

– А я думала, ты все понял. Разве нет? Кейт наверняка должна была явиться сюда, вот я и решила оказаться здесь

раньше. Ну что? Не смотри на меня так. Ты же сам сделал выбор.

Джек отпустил руку Зои, попытался сесть.

– Кейт влюбилась в меня, и поэтому ты…

– Слушай. На треке она наверняка будет мне самой серьезной угрозой, ну я и подумала…

Джек оцепенело смотрел на Зою.

– Да что такое? – продолжала она. – Я говорю о том, почему пришла к тебе первой. А осталась потому, что ты мне нравишься, так что особенно не переживай. Но любовь… Ты только не обижайся, но для меня это так неожиданно.

Джек потер кулаками глаза.

– Ты здесь, чтобы отпугнуть Кейт? Зоя вздохнула.

– Ты из-за морфия так медленно соображаешь? Я пришла, чтобы ее отпугнуть. А осталась из-за тебя.

Джек запустил всю пятерню в волосы.

– И когда ты собиралась мне сказать? Зоя нервно засмеялась.

– Ну… Я думала, ты все понял.

– Нет, конечно, я ничего не понял. У меня не так работает голова. Ни у кого она так не работает.

Зоя постаралась улыбнуться.

– Прости. Наверное, я слишком много думаю о гонках. То есть, если это…

Джек произнес следующую фразу шепотом, чтобы не услышали другие пациенты:

– Это хрен знает что, вот что это такое! Зоя тоже постаралась говорить тише:

– «Хрен знает что» – признаваться в любви тому, кого едва знаешь. А я делаю, что хочу, понятно?

– О, очень хорошо. И как долго ты собираешься оставаться со мной? До тех пор пока не поймешь, что Кейт не вернется?

Зоя грустно посмотрела себе под ноги.

– Не будь гадом, Джек.

Какое-то время они молча глядели друг на друга, потом Джек медленно опустился на подушки.

Она взяла его за руку, и он не воспротивился.

– Ты мне нравишься, – повторила она. – Больше, чем я думала. Хотелось бы верить, что мы можем быть вместе.

Джек вздохнул.

– Ты мне тоже нравишься.

– И твои родители мне понравились, – продолжала Зоя. – А, кстати, откуда ты родом?

– Ты с ними познакомилась? – удивился Джек.

– Когда они приезжали навестить тебя, – объяснила Зоя. – Ты разве не помнишь?

– Конечно, нет… А мой отец к тебе не подкатывал?

– Да он был в ярости, что ты из-за меня разбился. Схватил за руки и давай трясти.

Джек застонал.

– Нет, все нормально. Как только почувствовал, какие у меня бицепсы, сразу стал искать повод остановиться.

– Жаль, что так вышло.

– А мне он понравился. И мама твоя тоже. Хорошая пара.

– Хочешь сказать, что моя мамочка повторяет все, что скажет отец?

Зоя сжала руку Джека.

– Вот увидишь, сам женишься на такой.

– Ни за что.

– Еще как женишься. Это будет какая-нибудь святая женщина, наводящая порядок в твоем бедламе.

– Не хочу повторять судьбу родителей.

– Все так говорят.

– А ты – хочешь? Зоя опустила глаза.

– Моих родителей давно нет. Отец с нами не задержался, а мать убила себя, когда мне было двенадцать. Меня удочерили. – Она подняла голову и увидела, что Джек пристально на нее смотрит. – Ну и что? Такое бывает. Что теперь?

Джек поднял руки.

– Ничего.

– Ну уж нет, говори.

– Уж очень все… интенсивно, – пробормотал Джек. Зоя непонимающе уставилась на него.

– Интенсивно? Он развел руками.

– Ну да, то есть…

Зоя рассмеялась, и Джек снова заметил невеселые огоньки в ее глазах.

– Ты только что объяснился мне в любви. Так что прости уж за интенсивность.

Она отъехала на стуле от кровати и встала. Джек потянулся за ней, но она его оттолкнула.

– Уходишь?

Он увидел, как она смахнула слезу со щеки.

– Не могу остаться.

Джек проводил Зою взглядом, и каждый ее шаг отзывался в нем болью, которую – он это знал – придется убивать морфием.

На следующий день, в часы посещения, Джек не спускал глаз с дверей. Он ждал каждый день, но Зоя больше не пришла ни разу.

Через две недели, когда ему еще продолжали колоть обезболивающие, врачи перевели его на программу интенсивной физиотерапии. Джек сидел в кресле-каталке в главном вестибюле больницы и ждал медсестру. Он вытащил из кармана мобильник, хотел ей позвонить, но засмотрелся на игровое шоу, подняв голову к кронштейну, на котором был подвешен телевизор.

Звонить сестре он передумал и набрал совсем другой номер. В трубке услышал прерывистое дыхание: похоже, ему ответили на бегу.

– Да?

– Это я, – сказал Джек. Воцарилась долгая пауза.

– Я стерла твой номер, – наконец ответила Кейт.

– Я бы поступил так же.

– Понятно.

– Я обидел тебя.

– Все нормально. Слушай, у меня пробежка…

– Кейт, пожалуйста. Я хочу объяснить. У меня было сотрясение мозга. Контузия. Я тебя даже не сразу вспомнил.

– Зато вспомнил Зою.

– Тоже не сразу. А потом она не давала о себе забыть. Еще одна долгая пауза. Только слышен был шум машин.

– А сейчас ты как? – спросила Кейт.

– Не знаю. Совсем недавно я был самым быстрым гонщиком на свете, а теперь сижу в инвалидном кресле, и у меня… сейчас проверю карманы… девять фунтов и сорок пенсов, четырехмиллиметровый шестигранный ключ и три таблетки парацетамола. Мне потребуется еще одна операция на ноге. Еще у меня трещины в позвонках. Буду ли я снова гоняться? Врач говорит – пятьдесят на пятьдесят.

– Черт. Мне очень жаль.

– Не стоит меня жалеть. Все это мелочи жизни. Один взмах веничка для взбивания яиц – и все будет в ажуре.

Кейт засмеялась.

– Доктора не обещали вылечить тебя от самомнения?

– Нет, боюсь, что я хроник. Совершенно неоперабельно.

– А ты совершенно невозможен.

– Как у тебя как дела? – осторожно спросил Джек. – Хорошо?

Кейт вздохнула.

– Целую неделю я себя ненавидела, потом целую неделю ненавидела Зою и еще неделю – тебя. Только-только стала приходить в себя.

– Похоже, я вовремя позвонил.

– Прекрати. Ты с ней встречаешься?

– Нет.

– Между вами что-то было?

– Ничего хорошего.

– И теперь ты звонишь мне?

– Ну… ты единственная знакомая англичанка, которая не пыталась меня убить.

Кейт опять засмеялась.

– Почему ты думаешь, что я этого не сделаю?

– Я совершил ошибку, – после паузы заговорил Джек. – Обманулся. И мне ужасно жаль, что так вышло. Я звоню, чтобы сказать об этом. Желаю тебе удачи, и будь осторожнее с Зоей. Она ничего, но ради победы способна на многое.

– Спасибо, – коротко ответила на эти слова Кейт.

– Отлично. Еще увидимся, правда? Надеюсь, на треке.

– Ну, поправляйся. Спасибо, что позвонил.

Она повесила трубку. Джек с силой сжал хромированные ободья колес, повернул их и задумался: «Интересно, а как себя ощущают те, кто участвует в гонках на таких штуковинах? Наверное, не так уж плохо. Обзавестись суперсовременным креслом с аэродинамической формой, самоориентирующимися колесами… Пожалуй, можно гонять, как на „Формуле-1“». Джек сидел и представлял себе такие гонки. Шло время. Действие обезболивающих слабело. Он посмотрел на

свой мобильник, вспомнил голос Кейт, и у него в груди образовалась печальная пустота. Разболелась нога, лежащая на приподнятой подножке.

Впервые в жизни Джек почувствовал себя слабым. С тяжелым вздохом он привалился к обшарпанной виниловой спинке кресла и поднял глаза на экран телевизора. Двое участников шоу, вооруженных считывателями штрих-кодов, угадывали цены всевозможных товаров. Джек немного понаблюдал за игрой – вдруг пригодится, если придется расстаться с гонками.

И тут зазвонил мобильник.

– Послушай, – сказала Кейт. – Ты где?

– В больнице. Морально готовлюсь звонить предкам, чтобы они меня отсюда забрали.

– Пока не звони, – попросила Кейт. – Сиди там, где сидишь.

Через два часа она уже входила в вестибюль в своем спортивном костюме.

– Я, конечно, дура, что приехала, – смущенно улыбаясь, проговорила она. – Два раза останавливалась на М6. Чуть не повернула обратно.

– Ты потрясающе выглядишь, – сказал Джек.

– А ты дерьмово, – ответила Кейт.

Разговаривали они мало. По дороге на север в стареньком «фольксваген-гольфе» слушали «Радио-2». Машину Кейт одолжила у друга с работы. Когда проезжали Престон, взошло солнце, а из динамиков полилась песня «Робкая улыбка». Джек положил руку на колено Кейт. Она спокойно сняла его руку, не спуская глаз с дороги. Джеку понравилось, как она ведет машину: Кейт сидела очень близко к рулю и держала руки на самом его верху. Сдвинув брови, она смотрела в ветровое стекло так внимательно, словно ехала по пересеченной местности, а не по ровной прямой полосе асфальта с аккуратной разметкой полос. Машин на дороге было немного, и все они двигались примерно с такой же скоростью, как Кейт.