Сила Воли (СИ) - Иванович Юрий

— Слышал, как он меня назвал «прекрасной»? Вот так вот!..

— И я того же мнения! — вроде как польстил парень, но со следующей минуты ему пришлось выдерживать ураган обвинительного шёпота:

— А в остальном? Что ты за глупости говоришь?! Какой горный институт?! Тем более для меня?! Да мы вообще на работы едем! В заброшенные леспромхозы! Как бы…

Пришлось Киллайду успокаивать подругу, вначале просто обняв, а потом и нашёптывая соответствующие резоны:

— Пока мы только едем в центр, где распределяют направленных к ним, завербовавшихся представителей молодёжи. А на месте ещё неизвестно, куда нас отправят конкретно. Не обязательно, что в глухую тайгу. Вдруг я какой-нибудь ценный специалист, в котором крайне нуждаются на предприятиях Иркутска? Вот мы и осядем непосредственно в городе…

— Санька! Ты чего? Лучше всех орудовать лопатой умеешь? — стала ёрничать девушка. — «Могу копать, могу — не копать»? Или умеешь изумительно точно мерить шагами выпускаемый стальной прокат? Или доски на лесопилке?

Что интересно, мемохарб в самом деле своими шагами смог бы измерить с точностью до миллиметра много чего. Так что он вначале от души посмеялся над прозвучавшим ёрничеством, а потом стал перечислять своей школьной, но сильно далёкой от действительности подруге:

— Ты не в курсе, но батя меня частенько брал с собой в механические мастерские на ремонтном участке депо. А там такие два универсала работало, мм! На зависть часовщикам-ювелирам. Высшей квалификации специалисты, на любом станке, любую деталь сделают. Вот я возле них и крутился постоянно, учился, вникал и внимал, так сказать. Поэтому смело могу себе выписать документик токаря, слесаря, фрезеровщика, моториста четвёртого, а то и пятого разряда…

— Не свисти! — не выдержала она такого откровенного вранья. — Ты и уроки никогда не учил, потому что по улице до ночи гонял! С пацанами дрался да синяки зарабатывал. И всё на моих глазах! Какой ремучасток?! Когда?! Какие разряды?! Опозориться хочешь?!

— Ягодка, вот чего ты возмущаешься? Ты и с утра не верила, что я смогу заинтересовать своими знаниями целого профессора. Так ведь? А потом смотрела за меня такими глазищами, что меня внутри всего коробило. Хорошо хоть молчала при этом… И не верила, что я тайком от всех учился и сотни полезных книг прочитал… И вчера не знала, насколько я отлично химию знаю… Или ты своим глазам и ушам не веришь?

Тут девице Бельских крыть оказалось нечем. Она и так просидела целый день молча, шалея от ведущихся в её присутствии разговоров. Ведь школьный приятель поддерживал научные диспуты на таком уровне, словно сам был профессором. Или, как минимум, студентом выпускного курса. Это сам Корней Савович утверждал, а с его мнением было бы просто глупо не считаться.

Так что через четверть часа Настя таки признала некую универсальность и талантливость своего приятеля, до того тщательно скрываемую. Но и логически мыслить она умела:

— Ладно, пусть ты — скрытый вундеркинд, получивший сугубо домашнее, высшее образование. Пусть ты умеешь предвидеть будущее или (что трижды печально) умеешь дать взятку, и нас оставят в самом Иркутске. Пусть даже мы как-то выкрутимся, оформимся на рабфак, подымем невероятно мой уровень знаний и нам удастся поступить… Но почему?! Почему ты для себя определил местом обучения мединститут, а меня — запёр в этот Горный Институт? Особенно на том фоне, что мы с тобой являемся супружеской парой.

— Именно поэтому! Если мы станем учиться в одном заведении, проверку по нашему прошлому утроят по своей интенсивности. А прошлое у нас — из пальца высосано и от фонаря писано. И никак тщательного исследования не выдержит. А по поводу стать врачом именно мне… Хм! Ну просто поверь мне на слово: так надо. Очень надо!

Немного помолчав, он продолжил рассуждения по поводу места грядущего проживания:

— Конечно, с нашими средствами, наличием бланков и умением их заполнять, мы могли бы пересесть на поезд обратного направления и попытать счастья в Москве. С нашими умениями приспособиться, — при этих словах подруга саркастически хмыкнула. — Мы с тобой везде хорошо устроимся. Но! Сама прекрасно понимаешь, насколько в столице велика конкуренция. И насколько там ужесточён контроль над «лимитой». Уж там точно нас быстро вычислят, разыщут и приговорят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бельских печально вздохнула, а взгляд её затуманился от несбыточных мечтаний. Для неё всегда пределом жизненного становления было попасть в Москву, получить там высшее образование, стать уважаемым специалистом и работать на соответственно высоком посту. Столица! Средоточие всего потенциала огромной страны. Слава. Почёт. И прочее, прочее, прочее…

Ну и какая девушка не мечтает пройтись по самым знаменитым, самым широким проспектам? Какая юная красавица не хочет нарядиться в лучшие, самые модные одежды? Прогуляться по Красной площади в выходные дни? Каждый день видеть кремлёвские звёзды? Слушать бой курантов? Смотреть вживую парады и участвовать в праздничных демонстрациях?

Увы! Для этого надо оставаться кристально честными перед карающими органами и уж тем более не числиться в «детях врагов народа». Это она, с огромным сожалением, но осознавала прекрасно. Потому и подтвердила с глубокой тоской:

— Москва нам не светит… Хорошо, если в Иркутске устроимся.

— Вот! О том и речь! Ну и совсем уж расстраиваться с таким выбором не стоит, — решил он добавить капельку оптимизма на будущее. — Сейчас вообще поступать поздно, скорей всего, как-никак конец сентября на носу. Значит, нам надо хорошо устроиться и год прожить тихо, не привлекая к себе внимания, но упорно занимаясь. А уже на следующий год — будем окончательно решать, что, как и куда.

На том и закончили прения на данный день. Выпили по стакана два чая, посетили удобства, застопорили дверь в закрытом положении, да и улеглись спать. Причём такая паранойя оказалась очень даже к месту. В начале четвёртого ночи кто-то попытался тихонько открыть дверь. Стопор несколько раз дёрнулся, да и саму дверь пытались открыть.

Враз проснувшийся мемохарб напряг слух, хорошо расслышав перешёптывания сразу трёх человек:

— Суки! Закрылись наглухо!

— Харэ бакланить! Топай дальше! Вон, Серый третье купе открыл…

— И тише вы! Топаете как слоны…

«Ты смотри, прямо в поезде воришки орудуют! — озадачился Киллайд. — Ничего не боятся! Или они в сговоре с проводниками и по их наводке работают? Вроде непохоже… Но вспугнуть их не помешает!»

Прильнул в двери, и рыкнул в щёлку, изменяя голос на голос на грубый и разгневанный:

— А кто там шастает в коридоре?! Сейчас выйду да постреляю всех к чёртовой матери!

После чего гул, скрип, говор и шевеление пронеслись по всему вагону. Народ проснулся и зашебуршился. Ну и воришки сдристнули, словно их сквозняком выдуло. Похоже, они босиком передвигались или в тонких тапочках, потому что топота особого не было. Испугалась босота? А вот Анастасия точно испугалась. Потому что пискнула, вскочила с полки и вцепилась в спину приятеля, словно лесной клещ. Только и шептала трясущимися губами:

— Кто там?! Чего им надо?! Они к нам ломились?

— Да какое-то жульё ищет чего умыкнуть у сонных граждан… Но до нас им не добраться! Так что успокойся! — после чего Шульга включил свет и полез к своим вещам со словами. — А вот некую маскировку нам для тебя и меня надо обновить…

— Зачем?

— Чувствую, что так просто визит ворья не пройдёт, — шептал он, уже достав вспомогательные средства. — Кого-то — да обчистили. Значит, будут жалобы со скандалами. Милиция заглянет на ближайшей станции. Документы начнут проверять. То, да сё… А ты слишком молодо для своего паспорта выглядишь… Ну и мою морду подправить надо, соотносительно фотографии. Вот… Заодно пройдём первую проверку своих новых документов. Кстати! Не забыла кто ты и свои данные рождения?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

От волнения и спросонок у девушки почти все заученные данные из головы вылетели. Так что пришлось ей повторять и зубрить заново. Ещё и Санька наседал, с напором спрашивая то одно, то другое. Сердился, настаивая на такой зубрёжке, чтобы от зубов отскакивало: