Восемь недель (ЛП) - Фальк Хулина

— Хоккеист? — Интерес рыжей подогревается, её брови поднимаются вверх, пока не исчезают под челкой. — Я думала, что Леон станет для тебя уроком.

Какого черта все так одержимы этим ублюдком-мошенником?

— Разве они все не одинаковые? Сомневаюсь, что хоть один спортивный парень сможет хранить верность своему партнеру, особенно когда он по полгода в разъездах, — добавляет самая последняя из подруг Софии, с любопытством разглядывая меня.

Я качаю головой, искренне не понимая, как кто-то из них может делать такие смелые предположения. Я уверен, что есть спортсмены, которые не хотят связывать себя с кем-то другим, но я не один из них.

Ну, я когда-то был таким, вот и все, что я могу сказать. Я едва ли связывал себя обязательствами с Уинтер, но, полагаю, мы все знаем причину этого.

В любом случае, будь я в фальшивых отношениях с Софией или нет, я бы и не думал быть с кем-то еще. Она для меня всё. И всегда была. Мне, возможно, придется найти более сложный способ обеспечить нам счастливую жизнь, но я это сделаю.

Неважно, сколько времени это займет, я пообещал не только ей, но и себе, что София в конечном итоге будет со мной. Было бы довольно глупо ставить под угрозу её доверие ко мне. Если бы она влюбилась в меня, а она пока еще не влюблена, я бы тоже сошел с ума, поставив это на карту из-за какой-то глупой интрижки.

Я знаю, чего хочу от Софии, но мне еще предстоит заставить её понять меня, заставить её доверять мне настолько, чтобы хотеть того же.

— К счастью, я пока не играю за профессионалов, поэтому не так уж часто бываю в разъездах. Хотя, даже если бы это было так, София — единственная, у кого когда-либо был ключ к моему сердцу. Она буквально держала меня в удушающем захвате с семи лет. Из-за того, что я думаю о другой женщине, мне хочется ударить себя. — Я подмигиваю блондинке просто с целью спровоцировать. — Возможно, вы просто еще не нашли подходящего человека, если вы, девочки, думаете, что каждый спортсмен или парень, если на то пошло, скорее обманет и изменит, чем будет верен вам.

Взгляды девочек скользят по Софии, одна из них говорит что-то по-немецки. Я даже не уверен, что хочу знать, что она сказала, когда увидела, как София закатывает глаза незадолго до того, как утащить меня от трех угроз.

София ведет меня мимо фуршета к холодильнику с напитками, берет бутылку вина и ведет меня в один из дальних углов сарая. Затем она отпускает мою руку и смотрит на деревянную лестницу, которая выглядит так, будто вот-вот сломается, если на нее наступить.

— Ты собираешься затащить меня туда? — спрашиваю я в то время, как она зажимает бутылку вина между одной рукой и боком, а другой держится за одну ступеньку лестницы, чтобы подняться наверх. Должно быть, через несколько секунд я забираю у нее бутылку, качая головой, как будто говоря, что она сумасшедшая.

Серьезно? Взбираться по лестнице, которая кажется старше её, одной рукой, позабыв, что недостающих ступенек на лестнице больше, чем имеющихся? Нет. Я не позволю ей рискнуть упасть, сломать кости или просто пораниться. Ни в коем случае.

— Это безопасно. Я пользуюсь этой лестницей, чтобы подняться туда с десяти лет. Со мной никогда ничего не случалось.

— То, что этого никогда не происходило, не означает, что ничего никогда не произойдет. Ты вообще видела эту штуку?! Это нарушение безопасности.

София закусывает нижнюю губу, пытаясь скрыть улыбку, но это не помогает. Медленно она поднимается по этой лестнице. На полпути она смотрит на меня сверху вниз, ухмыляясь.

— Если ты слишком напуган, чтобы подняться сюда, это твоя проблема. Я не трусиха.

Она собирается убить меня, не так ли? Во всех мыслимых смыслах.

Достигнув вершины, София ложится на дерево и протягивает руку, чтобы забрать у меня бутылку. Я передаю её ей.

Я прекрасно понимаю, что мне не нужно доказывать Софии, что я вообще не напуган и далеко не трус, и все же, несмотря на неприятное чувство в животе, я иду за ней вверх по лестнице. Каждая вторая ступенька скрипит, крича мне, чтобы я слезал. Это далеко не безопасно. Никто не сможет убедить меня в обратном. Даже София.

Как только мои ноги оказываются на твердой скрипучей земле, я испытываю небольшое облегчение. Я уверен, что тонкий слой этого дерева может сломаться в любую секунду, и мы с Софией пролетим как минимум восемь футов[13] вниз, но я здесь не для того, чтобы отказываться от возможности провести время наедине с Софией… ну, если я смогу найти её.

Куда, черт возьми, она пошла? Клянусь, я был прямо за ней, а теперь она…

Ох. Я нашел её.

— Что, черт побери, ты делаешь, сидя на тюке сена в самом темном углу?

Она пожимает плечами, делает глоток вина прямо из бутылки, прежде чем протянуть ее мне.

— Хочешь глоток?

Направляясь к Софии, я качаю головой. Я не люблю вино. Никогда не любил и не полюблю.

Прежде чем сесть рядом с ней, я достаю из кармана телефон и отправляю быстрое сообщение в групповой чат, состоящий из меня и трех моих лучших друзей. Знаете, просто чтобы они знали, что я могу очень скоро умереть.

Аарон: Не буду драматизировать, но я могу умереть.

— Ты в порядке? — София сжимает губы, чтобы удержаться от смеха. — Ты побледнел.

— Это свет. — Это не так, я в этом уверен.

Возможно, я специализируюсь на архитектуре, но это все, что есть. Проектирование домов. Я не люблю высоту.

Пытаясь успокоить нервы, я наконец сажусь и делаю глубокие вдохи. Все будет хорошо. Этот сарай не так уж и опасен. Дерево может быть старым и разваливаться, но это нормально… просто так оно не сломается. Надеюсь.

— Никс? — Рука Софии ложится мне на бедро. — Ты дрожишь. И я точно уверена, здесь не холодно. Что не так?

— Просто я не любитель высоты, — признаюсь я. Черт, я никогда никому в этом не признавался. Я знаю, что это обычное дело и нечего смущаться, но я не тот парень, который может чего-то бояться. Я не признаю наличие слабостей.

Мой телефон звонит, и мои глаза мгновенно обращаются к нему, чтобы занять голову.

Грей: Почему? София обыграла тебя в хоккей?

Майлз: Засунул не в ту дырку, и теперь она избивает тебя до смерти?

Колин: Нет, он слишком слабый для этого, Майлз. Держу пари, что он не тронул бы Софию, даже если бы она умоляла его об этом. Вероятно, он просто проткнул себе большой палец иголкой. Мы все знаем, что он не может смотреть на кровь.

Майлз: Верно. Для него хоккей — это просто спорт.

Грей: Черт, я думаю, он действительно мертв. Он на удивление тихий.

Колин: Твои друзья будут скучать по тебе, Рон! С любовью. X

Грей: Эй, если вы однажды потрахались, это не значит, что мы все будем по нему скучать.

Майлз: Серьезно. Рон тоже не скучал бы по нам. Хотя по тебе он наверняка будет скучать.

Колин: Ты просто завидуешь.

Грей: Не буду отрицать, я завидую.

— У тебя был секс с Колином? — Голос Софии отводит мои глаза от телефона. Кровь приливает ко мне немного быстрее, мой мозг забывает каждое слово, известное на английском языке. — Аарон?

Я качаю головой, не пытаясь отклонить её вопрос, а чтобы прояснить накопившийся туман.

— Для опыта. Ну, знаешь, пробовать разные вещи и все такое.

Она слегка покачивает головой, понимая мои слова, прежде чем начать смеяться, прислонившись лбом к моей руке. Я не совсем уверен, должен ли я бежать, спасая свою жизнь, обижаться или смеяться вместе с ней. В любом случае, услышав хихиканье Софии, я немного успокаиваюсь.