Продается Япония (сборник) - Саке Комацу

Наконец-то они почувствовали необычность обстановки! Разумеется, сначала, когда они гнались за мной, ослепленные яростью, им было не до того. Самураи пошептались, их глаза забегали по сторонам.

— Дурман, наваждение… — один из самураев покосился на еще дымившееся дуло пистолета. — Неладное творится, господа. Чудеса, колдовство какое-то…

— Отступим с честью, — сказал другой. — Но мы еще вернемся!

Самураи повернулись и бросились вон.

До участкового только сейчас начал доходить смысл всего случившегося. Он выскочил на улицу и несколько раз пальнул в воздух. Убегавшие самураи припустили еще быстрей.

— Все сюда! — кричал участковый громоподобным голосом, славившимся на всю деревню. — Эй, люди, сюда! Бросайте работу! Лови их, держи! Хулиганы, убийцы! Бандиты! Грабеж! Пожар!..

В нашей деревне народ соображает туговато, но уж когда сообразит, такая кутерьма поднимается, что только держись. И сейчас, услышав призывные крики полицейского, люди сбегались со всех сторон. Вооружались на ходу — кто вилами, кто палкой, кто камнем. Группа мужчин помоложе бросилась в погоню за самураями. Но сверкавшие на солнце мечи охлаждали пыл преследователей. Расстояние между двумя группами не уменьшалось. Правда, какой-то смельчак погнался за самураями на тракторе, но и он не решился сойти на землю и вступить в рукопашную схватку. Кто-то грохнул в набат — ведь участковый кричал: «пожар»! Кто-то, услышав слово «бандиты», кинулся к телефону и набрал номер полиции — 110. Короче говоря, вся деревня приняла участие в необычном происшествии. Недаром мои односельчане на всю округу славятся своим любопытством. Не прошло и получаса, как прибыла пожарная команда в полном составе. Пожарники, облаченные в огнеупорные комбинезоны, уже раскручивали шланги и держали наготове багры. Вслед за ними примчался грузовик с нарядом полицейских из префектуры, находившейся в двух километpax от деревни. Полицейские посыпались из машины как горох. Защелкали затворы винтовок. Поднимая пыль, врассыпную бросились куры. Ребятишки визжали от восторга, предвкушая невиданную забаву. А взрослые бестолково метались взад и вперед, не соображая толком что происходит, и орали: «Давай, давай, не зевай, лови, держи!».

— Не знаю, ничего точно не знаю… — сбивчиво говорил начальству наш вконец расстроенный участковый. — Одно слово, бандюги! То ли правые экстремисты, то ли рэкетиры, то ли просто пьяные хулиганы. И вооружены ведь! Настоящими мечами! Вот, посмотрите, один как махнет мечом, как жахнет, так и отсек начисто маковку подсолнуха. А уж как я за цветочком ухаживал! Растил, старался…

Командир оперативного отряда решил прочесать лесок, росший на склонах горы, и обследовать пещеру. Раз уж полиция приехала, надо действовать и хорошенько осмотреть место происшествия. И потом, не оставлять же на свободе шайку вооруженных хулиганов! Разумеется, жители деревни увязались за отрядом. Но когда мы уже подходили к подножью горы, дорогу нам преградила женщина. Это была моя бабушка. Ну и жуткая фигура! Лицо мрачное и гневное, как у князя тьмы Асуры, глаза мечут молнии.

— Стойте! — крикнула она, простирая вперед руки и гордым движением головы откидывая назад разметавшиеся пряди седых волос. — Не пущу! Кто это вам позволил лезть в чужие владения?! Да будет вам известноэта гора наша! С древних времен принадлежит нашему роду, и предки строго наказывали, чтобы нога человеческая на нее и ступать не смела!

— Многоуважаемая бабушка, — вмешался участковый, — все мы почитаем ваше благородное семейство, но… злодеи-то как раз на этой горе спрятались. Вон в той пещере. Чуть-чуть до смертоубийства не дошло, вашего Санпэй-сана порешить хотели… Да, кстати, все забываю поблагодарить вас за лепешки…

— Что-о? Санпэя?! — бабушка метнула в мою сторону тревожный и вместе с тем сердитый взгляд. — Ах они негодяи! Ну, хорошо же! Пошли! Все вперед!

— Бабушка, милая, куда ты? Это же опасно, — сказал я.

— Еще чего — опасно! Моего любимого внучка чуть жизни не лишили, а я бояться буду?! У-у, дуралей, вечно с тобой разные истории! Ну, чего встали-то? Пошли, люди?

Что с ней поделаешь! Эта упрямая, не по летам бойкая старуха не боялась ничего на свете. Привыкла ко всяким передрягам, самостоятельно, после ранней смерти мужа, управляясь и с детьми и с хозяйством.

— Все за мной! — крикнула она и первой бросилась в пещеру.

За ней зашагали полицейские, потом пожарники, а следом и все остальные.

Наконец мы вышли из пещеры на ту сторону. Вон наш дом — тот дом. Кругом — тишина, словно ничего и не случилось.

— Куда же это мы попали, а? — переговаривались крестьяне. — Кажись туда, откуда вошли?

— И то правда… А вот и дом бабушки Кимура.

А бабушка стояла, вытаращив глаза и широко разинув рот. Она бы, наверно, так и не шелохнулась, если бы из разинутого рта не выпала верхняя вставная челюсть.

— Шайка скрывается в этом доме? — спросил командир отряда, обращаясь ко мне.

Я кивнул, и мы нестройными рядами двинулись к дому.

Только мы дошли до палисадника, как седзи с шумом раздвинулись, и появились уже знакомые мне самураи, все, как один, с прической тенмагэ. Каждый грозно сжимал рукоятку меча.

— Много же вас припожаловало! — сказал один из них, окидывая презрительным взглядом разношерстную толпу. — Кто такие? Что надо?

Самураи, кажется, были удивлены. А наши — еще больше. Вряд ли современным японцам приходилось видеть такое количество людей с прической тенмагэ. Некоторые из самураев недвусмысленно поигрывали мечами.

— Э-э-э… вы… вас… — проговорил, запинаясь, командир оперативного отряда, — вы арестованы по обвинению в попытке совершить убийство… и… э-э-э… также по обвинению в организации вооруженной банды…

— Что за дерзкие речи я слышу! — гневно воскликнул молодой самурай. — А ну-ка, попробуйте, подступитесь! Весьма любопытное будет зрелище!

Самураи обнажили мечи. И вдруг произошло нечто невероятное. Бабушка, моя гордая, независимая бабушка, с каким-то не то плачем, не то стоном повалилась в ноги самураю, стоявшему впереди всех.

— Отец! Мой дорогой, высокочтимый отец! — вздохнула она. — Как я по вас стосковалась!

— Что надо этой безумной старухе? — спросил молодой самурай, с недоумением глядя на распростертую у gro ног бабушку.

— Неужто не узнаете? Я же дочь ваша, приемная дочь Умэ! — бабушка залилась слезами.

— Что за глупости! Да я и знать вас не знаю! — молодои самурай нахмурился. Но, как видно, он все-таки растерялся. — Как может такая старуха быть моей дочерью?