Птичья песня - Яна Ветрова

мешали обзору. К счастью, ливень закончился, моросил мелкий дождик. Но я успела изрядно промокнуть, и теперь с одежды и волос текла вода.

Торговцы и посетители рынка уже привыкли к моему странному виду, но сегодня их ждало новое представление – посмотрите, Рина из дома колдуна умудрилась намокнуть в сухом шаре. Некоторые не скрывали смешков.

У палатки с овощами маленький мальчик подёргал седовласую женщину за подол юбки и громко спросил:

– Бабушка, а что с тётей?

– Записки с ошибками! – нравоучительно ответила та. – Так бывает, когда плохо учишься.

Я залилась краской, опустила пониже мокрый капюшон и окружила себя десятком воображаемых зеркал. На выходе я не смогла отказать себе в удовольствии остановиться у стола с соломенными фигурками. Армия мышей поубавилась, зато появились стрекозы. Я хотела заговорить с девушкой, но она была слишком занята нанизыванием бусин на ленточку, а усатый мастер даже не заметил меня. Он наматывал солому на каркас и что-то монотонно рассказывал девушке, которая изредка кивала.

Последние пару недель всем моим общением были лекции о городе и параллельных мирах от Робина. Я жалела о том, что не ценила те вечера, когда Алина приходила с работы, оттаскивала меня от компьютера, а я недовольно ворчала, что только включила новую серию. Она заваривала чай, доставала круглую металлическую коробку с печеньями и рассказывала мне об одном из своих путешествий по живописным городам. Как вернусь, куплю ей самого лучшего печенья! Сливочного, с кусочками шоколада! Или лучше набор, в котором разные виды – от прямоугольничков, покрытых шоколадом, до вафельных трубочек и кокосовых медальончиков. И ещё коробку конфет. И мармелад.

Я так углубилась в свои мысли, что перестала смотреть под ноги и, не дойдя всего пару метров до выхода, поскользнулась на мокрой дороге. Не удержав равновесие, я рухнула на камни, едва успев подставить руки. Они приняли на себя часть веса, но я неудачно ударилась коленкой. От боли слёзы брызнули из глаз. Корзинка перевернулась. Яйца весело поскакали по брусчатке, не разбиваясь. На помидоры наложить заклинание никто не додумался, и они полопались от удара о землю. Я села и ободранными ладонями схватилась за коленку. Ко мне уже бежали люди, кто-то собирал продукты, а золотоволосая девушка тут же оказалась рядом.

– Покажи.

Я убрала руки. Джинсы перепачкались, но не порвались, поэтому было неясно, что с коленкой.

– Встать можешь?

– Не знаю… – простонала я и залилась слезами, оплакивая свою несчастную судьбу.

– Ну, ну, нога на месте! – успокоила меня девушка. – А остальное можно вылечить.

Она помогла мне подняться, но у меня даже не получилось распрямить ушибленную ногу, не то что встать на неё. Кто-то из прохожих предложил помощь, но девушка ответила, что мы и вдвоём доберёмся до дома. Одной рукой она держала меня за талию, а я опёрлась на её плечо. От волос девушки приятно пахло сухими розами. Свободной рукой она подхватила корзинку и крикнула:

– Дядя, я пошла!

Усач стоял у лавки, уперев руки в бока и качая головой. На слова племянницы он интенсивно закивал, будто говоря – какие могут быть возражения!

Дождь почти прекратился. Мы кое-как дошли до мостовой, молча, потому что я была очень сосредоточена на том, чтобы не наступать на правую ногу, при этом левой не поскользнуться снова и не слишком утомлять девушку.

– Меня Лорой зовут, – наконец заговорила она, – а тебя?

– Е… Рина. Нам вон туда, за пекарню.

– Знаю.

– Ты знаешь, где я живу?

– Видела тебя в саду. Я как раз приехала к дяде, когда пошли слухи, что колдун вернулся. Ну, я сразу побежала посмотреть, любопытно было.

В горку мы ползли очень медленно, как две древние старушки на променаде. Коленка пульсировала и горела, балетки набрали воды из луж и хлюпали. Лора пыталась подбодрить меня, шутила, но у меня разболелась голова, так что я даже ради приличия не могла улыбнуться. Прыгать на одной ноге было тяжело, чёрная сумочка-кошелёк била по животу и позвякивала монетами.

– У моей мамы такой же был, – снова нарушила молчание Лора, но у меня не осталось сил ответить.

К тому времени как мы добрались до дома, моё дыхание окончательно сбилось, да и Лора устала. Мы остановились отдышаться. Из почтового ящичка торчал мокрый конверт. Достоевскому на голову осыпались белые лепестки.

– Пойдём? – я кивнула на вход.

Лора вдруг рассмеялась:

– Смешная ты, как я пройду?

Я непонимающе посмотрела на неё.

– Это же охранники, – девушка кивнула на львов. – Нужно, чтобы колдун разрешил. Ну, или если ты вдруг знаешь имена.

Она снова засмеялась. Я открыла было рот, но она меня опередила:

– Да шучу я, шучу! Никто не даёт сай имена.

– Почему это? – возмутилась я.

– Ты же не даёшь имя табуретке!

Кажется, я её очень развеселила.

– Я одна до двери не дойду, – буркнула я.

– И не надо! Подождём, пока твой хозяин нас заметит.

Я поморщилась от слова «хозяин». Да и чего тут ждать? Я мысленно поискала колдуна в доме – он снова был в библиотеке – и попробовала направить ему свой образ. Вот, смотри, я несчастная, с ушибленной коленкой, стою у калитки и одна до двери не доберусь. Не позволите ли, предобрейший хозяин, этой милой девушке помочь мне дойти до комнаты?

– Смотри-ка! – вдруг воскликнула Лора.

Я проследила за её взглядом, но ничего не увидела.

– Да вон же, меняется!

– Что меняется?

– Узор, ну! У входа!

Я пожала плечами.

– Да ты магию не видишь! – догадалась она. – Как же тебя колдун на работу взял? Ну, не расстраивайся, я тоже совсем чуть-чуть вижу и могу только самые простые вещи делать, воду пустить через кран или плиту нагреть. Даже огонь разжечь у меня не всегда получается.

Когда мы одолели половину сада, дверь распахнулась. На пороге, сложив руки на груди и хмуро глядя на нас, стоял Джей в своей вечной чёрной рубашке и коричневых брюках. У Лоры сбился шаг, и я, потеряв равновесие, чуть не упала.

Колдун в несколько шагов оказался рядом и подхватил меня на руки, вырвав из облака сушёных роз. От его кожи и волос всё так же, как и в первый день, пахло мёртвой зеркальной пылью. Я сжалась и задержала дыхание.

– Заходи, – кивнул колдун Лоре.

– Да, господин, – едва слышно выдохнула девушка.

Эх, Лора, он же сейчас совсем не страшный! Джей ногой открыл дверь в мою комнату, опустил меня на неубранную кровать и сказал:

– Снимай джинсы.

Слово прозвучало инородно, а я уставилась на колдуна с негодованием.

– Или прыгай на одной ноге, пока не пройдёт. Если там не трещина, – резко сказал колдун и отвернулся, чтобы закрыть дверь.

Я, пыхтя и стеная, кое-как стянула прилипшие, всё ещё влажные от дождя джинсы и откинула их на пол. За ними отправилась насквозь мокрая ветровка. Коленка покраснела, опухла и отчаянно пульсировала. Джей расправил покрывало и сел рядом со мной на