Любовь и прочие яды (СИ) - Крааш Кира

Надеюсь, Грогон в хорошем настроении, потому что после нашего визита оно может только испортиться.

23

Преподаватели Академии жили в отдельном жилом корпусе. Это было четырехэтажное строение, слишком большое для всех имеющихся преподавателей. И слишком шикарное, если честно. Еще и избыток площади предполагал повышенный комфорт – педагоги жили, занимая по два, а то и три жилых блока.

Вот ректор, например, вообще занял весь последний этаж.

Был девятый час вечера, время не так чтобы позднее, но явно неподходящее для рабочих визитов. И вообще, очевидно, что Грогон ждал не нас, а кого-то более близкого, потому что на мой уверенный стук раздалось:

– Заходи!

Мы с Винсентом переглянулись, но заходить не рискнули, а потому я, набрав в грудь побольше воздуха, крикнула через дверь:

– Нет уж, лучше вы к нам!

Некоторое время ректор молчал. Видимо, обдумывал предложение. Мы с Винсентом снова переглянулись. По глазам парня я догадывалась, что жениться на Келлер ему казалось уже не такой плохой идеей. В отличие от встречи с ректором, который ждал явно не нас и наверняка вообще рассчитывал на более приятное времяпрепровождение. Я же надеялась, что ждал он не любовницу, потому что мне тогда будет ужасно неловко перед всем Грогоновским семейством.

Наконец, дверь распахнулась, и перед нами предстал уважаемый ректор нашей академии с видом таким многообещающим, что даже мне захотелось женить Винсента на Келлер.

– Так… – исчерпывающе произнес ректор, скрестив руки на груди.

Одет он, кстати, был в не до конца застегнутую рубашку с закатанными до локтя рукавами, и домашние мятые штаны. Ну точно любовницу ждал! И это под самым носом леди Грогон!

– Надо поговорить, – сказала я, решив, что совестить здоровенного мужика, которому предстоит погрузиться в мои проблемы, сейчас не лучшее время. Но потом, потом обязательно!

Точнее, «сказала», это, конечно, сильно приукрашено. Пискнула, скорее.

Грогон перевел взгляд с меня на Винсента и совсем уж помрачнел.

– Руэда, если я сейчас узнаю, что девушка непраздна, твои предыдущие приключения покажутся легкой увеселительной прогулкой.

Мне, конечно, очень было интересно, что же там за приключения такие были в прошлый раз у Руэда, но само предположение ректора было просто возмутительным! Бесячим и идиотским!

– А мы как раз по этому поводу, – заявила я и сделала вид, что не вижу, как у Винсента вытягивается лицо. – Можем зайти или будем обсуждать всем преподавательским коллективом?

Уверена, Грогон нас не хотел пускать, но посвящать всех педагогов в очевидно интимную проблему не хотел еще больше. Ректор посторонился, и мы с Руэда вошли в его комнаты.

Просторная прихожая с зеркалами, красивой резной вешалкой и лавкой с мягким сиденьем и смешными лапками вместо ножек – все выдавало женскую руку в интерьере. Я скользнула взглядом за спину ректора, чтобы рассмотреть обстановку следующего помещения – хотелось познакомиться поближе со вкусом и стилем леди Грогон, весьма популярную в светском обществе любительницу ремонта и меблировки!

Впрочем, пройтись по комнатам мне не дали. И вообще весьма непрозрачно намекнули, что надо бы побыстрее изъясниться и не мешать лорду ректору налаживать тайную личную жизнь.

– Ну? – мрачно спросил Грогон.

И я решила, что откладывать неизбежное? Шокировать, так с порога!

– Мне подмешали приворотное зелье.

– Кто? – нехорошо прищурился ректор.

– Винсент, – честно ответила я, и прежде чем Грогон открыл рот, спешно пояснила: – Но он нечаянно, он не знал, что в бутылке. А в бутылке была «Мгновенная любовь».

Ректор удивленно моргнул. Помолчал. Произвел какой-то мыслительный процесс, судя по задумчивому взгляду. А потом сделал вывод, которого лично я от него ну никак не ожидала!

– И ты теперь беременна? – спросил ректор.

Тут уже не выдержал Винсент:

– Да какого вы обо мне мнения?!

– Раз ты еще жив – хорошего, – «успокоил» его ректор.

Происходящее было возмутительно! Аристократка в моем лице вопила, что нужно спешно найти ту языкастую сволочь и оттяпать ей язык за эти унизительные сплетни! Но Хель Лагерра аристократкой не была, а потому, стараясь не выдавать своего смущения и возмущения, я произнесла:

– Моя интимная жизнь вас обоих вообще не касается. Мы здесь потому, что в стенах академии одна больная на голову девица решила удачно выйти замуж самыми грязными методами!

– Так, – вздохнул ректор и потер глаза.

В дверь постучали. Игриво так, но оч-чень настойчиво. Кажется, в этот момент Грогону захотелось взвыть то ли от безысходности, то ли от большой любви к своей работе.

– Дорогая, у нас гости! – громко предупредил ректор, прежде чем идти открывать.

Я впилась взглядом в медленно открывающуюся дверь, за которой стояла…

Леди Грогон.

Она стояла, активно кутаясь в плащ с головы до ног, и тоже не излучала восторга по поводу нашего визита. Кажется, мы с Винсентом нарушили вечер укрепления семейных отношений. Парень, видимо, подумал о том же, а потому неуверенно предположил:

– Ну-у-у, мы, пожалуй, лучше зайдем завтра.

Сцапал меня за локоток и попытался просочиться на выход мимо четы Грогонов со мной в обнимку.

– Стоять! – рявкнул ректор.

Все замерли, а леди Грогон вздохнула:

– А я предлагала снять апартаменты. Но нет, куда ж ты от своих птенчиков!

И прошла мимо нас с видом недовольным, какой бывает у женщины, вынужденно отложившей грандиозный скандал.

– Идем, – мрачно проговорил ректор, хватая с вешалки куртку.

– Куда? – осторожно поинтересовалась я, рефлекторно прижимаясь к Винсенту.

– В мой кабинет. Будете излагать события последовательно и развернуто.

Я была не против. Особенно, учитывая такую ободряющую руку Винсента на моей талии, которую парень почему-то опять не стал убирать.

В кабинете у ректора я имела счастье находиться всего один раз – когда заявилась поступать в академию. Тогда я была взбудоражена побегом, немного опьянена собственной смелостью и все свое внимание сосредоточила на лорде Грогоне. Мне пришлось приложить немало обаяния, воспитания и, чего уж скрывать, отчаяния, чтобы уговорить взять меня в адептки. Так что по сторонам смотреть было некогда, а потому сейчас я с любопытством вертела головой, рассматривая обстановку.

Кабинет был просторный, немного мрачноватый на мой вкус, но удивительно уютный. Стены и стеллажи не давили на тебя, массивная мебель не казалась громоздкой, а огромный ректорский стол, заваленный бумагами, лишь дополнял рабочую атмосферу. Здесь решали вопросы, а не изображали бурную деятельность.

Грогон тяжело опустился в свое кресло и кивнул нам с Винсентом на гостевые.

– Я вас слушаю.

Поскольку я в этот момент рассматривала полки с черепами каких-то мелких грызунов, слово взял Винсент. Очень сжато, по-военному сухо и коротко он последовательно изложил все события, наши действия и их результаты, а также выводы, что мы сделали относительно Келлер.

Собственно, мне казалось, что на этом описание событий можно было завершить и перейти к вопросам более практичным: например, как угомонить одну ну очень ярую поклонницу Руэда?

Но нет, лорд-ректор решил задать парочку уточняющих вопросов. А потом еще парочку. И еще парочку. И обращался он хаотично то к Винсенту, то ко мне. Это было похоже на перекрестный допрос и очную ставку в одном флаконе.

Опрашивал нас ректор долго. Очень долго. Я бы даже сказала, не опрашивал, а терзал, выпытывая все мучительные подробности последних дней. Чувствовалась в этом некоторая месть – мы ему испортили вечер, а он нам испортит ночь. И даже кусочек утра – потому что Винсент, кинув короткий взгляд на часы, заметил:

– Лорд Грогон, скоро пары начнутся.

Грогон тоже посмотрел на часы и, немного помедлив, произнес: