Пятиозерье - Виктор Точинов

И «Варяг» — где все началось и все продолжилось — был другим. Старые деревянные здания корпусов-бараков как раз тогда сменялись кирпичными — те еще строились, под ключ к началу сезона сдали всего один.

На остальных продолжались работы, часть лагеря занимали стройплощадки, входить куда пионерам строжайше запрещалось — все равно, конечно, тайком лазали. Строители ругались — и на это, и на заказчиков, не дающих толком развернуться, не позволяющих спилить без нужды ни одну старую сосну или сложить лишний штабель плит на полянке...

Новый, обживаемый корпус (еще спустя добрых лет пятнадцать его так и звали — «Новым», лишь потом неофициально переименовав в «тройку») позволил расселить сразу четыре наиболее обветшавших жилых барака. Пока не снесенные, они использовались по-разному. В двух жили строители, два других лагерное начальство заняло под склад всякой ненужной рухляди — любопытные малолетние обитатели лагеря, понятное дело, лазали и туда.

Контингент пионеров тоже был в те годы иным. «Бригантины» еще не существовало, хотя имелся нигде пока не утвержденный проект расширения лагеря, создания его филиала здесь же, в Пятиозерье, но в нескольких километрах, в другом живописном месте, — на берегу Большого озера всем желающим отдохнуть становилось тесновато. Трудновоспитуемые подростки («тэвешники»), о летнем отдыхе которых районные ИДН и тогда заботились, отдыхали здесь же. Перевоспитывались в дружной пионерской семье. Отучались от дурных привычек: курить и по мелочам подворовывать, выражаться матом и отращивать волосы «под битлов», устраивать жестокие ночные «прописки» и вшивать в брюки клинья, превращавшие их в подметающие улицу супер-клеши. И изводить зубные щетки на изготовление наборных рукоятей для самодельных аляповатых финок... Справедливости ради надо сказать, что проблемы с наркоманией и токсикоманией среди ТВ-подростков в те времена почти не возникали.

Возможно, кто-то из них действительно перевоспитался, стал нормальным человеком и не пошел накатанной дорожкой — по другим лагерям, по тем, в которых вышки стоят не только на пляже... Но в любом процессе всегда наличествует и обратная связь — иные из коренных обитателей «Варяга», дети из благополучных семей корабелов, позаимствовали приблатненные привычки «тэвешников»...

По крайней мере, Галочка Савич — будущая СВ — так никогда и не узнала: «тэвешники» или нет подошли к ней, когда она в одиночку пробралась в старый расселенный корпус — тот самый, занятый под склад ненужной рухляди.

Подошли неслышно и незаметно. Она стояла у заколоченного окна, высматривая в щель между досками, не идет ли водящий — эту игру в прятки Галочка рассчитывала выиграть. Шагов сзади она не услышала — рядом грохотала стройплощадка. Несколько рук схватили ее неожиданно.

А в скулы с двух сторон уперлись, не давая повернуть головы, две финки. Аляповатые, сделанные не слишком умелыми руками, с трехцветными рукоятками из кусочков зубных щеток...

Но старательно заточенные.

09 августа,14:29, ДОЛ «Варяг», ленинская комната

— Узнать поближе? — Тамерлан остановился и снова внимательно посмотрел на СВ.

По лицу мальчика пробежала мимолетная тень, верхняя губа едва заметно дернулась вверх.

Окажись здесь Булат Темирханович, проживший с Тамерланом несколько месяцев после электротравмы, он бы наверняка сказал: сын увидел что-то гнусное, омерзительное, вызывающее крайнюю степень брезгливости...

— Узнать поближе? — казалось, он принял решение. — Это очень просто...

Он плавно перетек от двери и легким, совершенно естественным жестом положил руки ей на плечи. СВ не удивилась этому странному у двенадцатилетнего мальчика жесту. (Но где-то глубоко промелькнуло недоумение: почему, собственно, все это ею воспринимается как должное?)

Подчиняясь несильному нажиму тонких рук, она нагнулась к нему, как будто желая услышать какую-то заветную мальчишескую тайну...

...Темные провалы глаз манили и затягивали. Она видела только их, весь остальной мир исчез в мерцающей пелене, и куда-то исчезли населяющие его звуки... Светлое пятно в левом зрачке оказалось не бесформенной кляксой, это было изображение кошки с неправильными, вытянутыми пропорциями — атакующей, готовой к прыжку кошки.

— Это не кошка, — сказал Тамерлан. — Это Базарга, Ужас Пустыни...

И тут Базарга стелющимся, изящным движением прыгнула наСВ...

Глава 4

09 августа, 14:39, там же

Деревянное одноэтажное здание обитатели «Варяга» называли Старым домом. Называли по праву — было оно самым старым в лагере.

Когда-то давно, после войны, лишь из Старого дома (тогда еще новенького, пахнущего свежим смолистым деревом) да из рассыпанных вокруг брезентовых палаток и состоял пионерлагерь «Варяг». Тогда здесь, в Старом доме, располагались столовая и администрация, ныне переехавшие в новые кирпичные здания. Теперь же обитали игротека и библиотека, и вожатская, и помещения различных кружков, и вотчина СВ — бывшая ленинская комната...

Света вскочила на крыльцо, торопливо проскользнула в дверь и застыла в начале полутемного коридора, не зная, что делать дальше...

Непонятное предчувствие, настойчиво звавшее ее сюда, исчезло, растаяло, развеялось неуловимым утренним туманом. Она медленно двинулась по скрипучему дощатому полу.

Шаг.

Другой.

Глаза постепенно привыкали к полумраку...

Снаружи почти ничего не доносилось — ни бодрая музыка из репродукторов, ни веселый визг с пляжа, ни шум и гам спортплощадки. Старый дом жил своей странной жизнью и издавал свои странные звуки: что-то поскрипывало, где-то раздавались еле слышные шорохи. Свете даже почудилось, что она различает приглушенные вздохи...

«Скрипит дерево, — подумала она, — пересохшие старые доски... этим летом долго не было дождя... Но где же Ленка и почему я решила, что она здесь... А это что... Что это?! ЧТО ЭТО??!!»

Света опустилась на корточки, стараясь держать в поле зрения весь коридор. Пальцы медленно тянулись к смутно темнеющему на крашенных досках пятну, но она уже знала, что это такое...

Кровь.

Свежая кровь.

Она поднялась и двинулась вдоль кровавого следа. Расстояние между не успевшими высохнуть пятнами с каждым шагом становилось все меньше.

Казалось, Света зашла в бесконечный коридор очень давно, или совсем недавно — время куда-то делось, сбежало вместе с наружными звуками. Или просто остановилось, и старые деревянные пол, потолок и стены так и останутся до скончания вечности в своем сорок девятом году двадцатого века...