Слезы темной воды - Корбан Эддисон

– Слава богу! – воскликнул он, чувствуя, как облегчение захлестывает его. Каким-то чудом Кертис добился невозможного, убедил военных, что нужно быть осторожнее.

Вскоре механическая серенада боевых самолетов и вертолетов стихла. Пираты воздели в воздух кулаки и восславили Афиареха, даже Мас, хотя он ликовал меньше остальных.

Наконец Афиарех взял спутниковый телефон и позвонил в Аннаполис. Когда Кертис ответил, пират поднес трубку к ближайшему окну.

– Вы это слышите? – весело произнес он.

– Слышу что? – ответил Кертис.

– Звук пустого неба. – Афиарех позволил Кертису еще какое-то время послушать тишину, явно получая удовольствие. Потом сказал: – Капитан говорил мне, что вы – человек слова. Теперь я ему верю. Мы примем три с половиной миллиона долларов. Я позвоню на закате. – И он положил трубку.

Ванесса

Ванесса широкими шагами прошла через зал, катя чемодан на колесиках и выискивая взглядом свой гейт. Самолет авиакомпании «Эфиопиан эйрлайнс» рейсом из Вашингтонского аэропорта имени Даллеса в Аддис-Абебу взлетал через тридцать пять минут. Она почувствовала подспудный страх, который всегда охватывал ее перед полетом, хоть и знала, что чувство это иррациональное. Статистика однозначно была на ее стороне, как любил повторять Дэниел всякий раз, когда они куда-то летели. Однако, как ни крути, случаются и авиакатастрофы. Иногда самолеты падают. Более страшного способа умереть она не могла представить.

Ванесса посмотрела на идущую рядом Мэри Паттерсон. Агент ФБР имела безмятежный вид, словно она каждый день летала через полмира, чтобы заплатить выкуп за заложников. Ванесса была рада тому, что путешествует не одна, а в компании, но также она была рада и тому, что они не будут сидеть рядом в самолете. Она предложила поменять билет Мэри, купленный за счет Бюро, с эконом-класса на бизнес-класс, но агент ФБР отказалась. Как тут не обрадоваться? Полет в Африку занимал тринадцать с половиной часов, и Ванессе хотелось одного – выспаться.

Путешествие это организовалось в последнюю минуту. Вчера днем, сразу после четырех часов, Мэри получила от своего босса подтверждение, что правительство не станет вмешиваться, если семья будет вести переговоры с Ибрахимом. Получив это обещание, Кертис весь вечер проводил вычисления и вел переговоры с банками и брокерами. Как Ванесса и предполагала, большая часть его денег была вложена в недвижимость и пенсионные счета. Но доступа к наличности он не был лишен. Кертис имел обширные кредитные линии на свое имущество и владел крупным запасом долларов и евро на Каймановых островах, которые в любую минуту можно было перевести в любой банк мира.

Ванесса тоже внесла лепту, насобирала, что смогла: остатки денег на парусном счету Дэниела и их почти исчерпавшиеся сбережения. Когда Кертис удивился, увидев сумму, она в смущении призналась, каким ударом по их финансам стало кругосветное путешествие. Она предложила добавить из своего собственного капитала, но Кертис отказался, чем заставил Ванессу почувствовать себя униженной. В отличие от вечно сорившего деньгами Дэниела, она всегда была экономна. Финансовая стабильность стала для нее делом чести. А сейчас ее положение уж никак нельзя было назвать стабильным.

Часы позднего вечера прошли в напряжении. Кертис собрал внушительную сумму, но им нужен был Ибрахим, чтобы продолжить торг. Пока телефон молчал, а минуты шли, Ванесса перепробовала все, чтобы прогнать волнение. Скрипка Биссолотти стояла совсем рядом, но уединения, необходимого для игры, не было. Она включила музыку, но та не помогла расслабиться. Поэтому она ходила по гостиной, гуляла со Скипером, писала письма Ариадне, плела паутину надежды, чтобы поддержать и ее, и себя, и слушала наставления Дюка Стронга о передаче выкупа, при этом пытаясь понять, как ее благословенная спокойная жизнь превратилась в киносценарий.

Наконец, сразу после полуночи, Ибрахим снова позвонил, но не со встречным предложением. Он потребовал, чтобы военные приземлили самолеты. Требование было странное, все равно что просить синоптика прекратить дождь. Мэри позвонила своему боссу, а Кертис связался с друзьями в Пентагоне. Ответ правительства был прямым: разрешение семье вести переговоры не подразумевало уменьшения давления на пиратов. Но Кертис настаивал, и тогда вмешался Фрэнк Оверстрит, помощник министра обороны. Он вытащил Гордона Талли из постели и соединил его с Кертисом. Внимательно выслушав его, советник по нацбезопасности пообещал вмешаться.

Этот разговор по телефону закончился за пятнадцать минут до указанного Ибрахимом конечного срока. Ванесса в панике наблюдала, как истекает время. Дыхание ее сделалось затрудненным, сердце в груди колотилось. Два раза она ходила в туалет, думая, что ее сейчас стошнит. Потом опять зазвонил телефон, и Ибрахим сообщил, что военные отступили. Ванесса испытала такое облегчение, что на какой-то краткий миг почувствовала благодарность к пирату. Он бессердечен, но по крайней мере рационален.

Как только Ибрахим уменьшил сумму, Стронг привел в действие механизмы доставки выкупа, предполагая, что они все-таки придут к согласию. Пока в Аннаполисе продолжались переговоры, в Найроби началась координация доставки. Тони Флинт, бывший разведчик из Корпуса морской пехоты и руководитель восточноафриканских операций группы «Стрелец», взялся организовать логистику, но ему нужна была помощь представителя семьи. Ванесса сама вызвалась лететь, главным образом из-за желания выбраться из дома, а Мэри взяла в Бюро разрешение ее сопровождать.

Когда они дошли до гейта, посадка уже началась. Ванесса и Мэри прошли по джетуэю и внутри самолета расстались. Ванесса нашла свое место рядом с кабиной и рухнула в кресло, положив голову на подголовник. За прошедшие четыре ночи она спала всего четыре часа. Даже во время последипломной больничной подготовки она отдыхала больше. В сумочке у нее лежал амбиен[29], но ей не хотелось его принимать. В юности она видела, как мать боролась со стрессом при помощи никодина, и дала зарок никогда не упрощать себе жизнь с помощью лекарств. А то, что теперь она сама прописывала такие лекарства своим пациентам, Ванесса считала иронией судьбы и не придавала этому значения.

Она закрыла глаза и несколько минут подремала, отключив сознание от голосов стюардесс, раздающих пассажирам газеты и напитки. Неожиданно в ее сумочке зазвонил «айфон». Достав его, она увидела, что звонит Тед Коллинс, отчим. «Надо же ему было позвонить именно сейчас», – подумала она. Сперва она собралась не отвечать и дождаться, когда он оставит голосовое сообщение, но потом решила, что это только отсрочит неизбежное.

– Алло, – сказала она, глядя в окно на стоящий рядом самолет.

– Ванесса, это Тед, – произнес он с хрипотцой заядлого курильщика. – Я видел новости. Почему ты не позвонила?

В голове у нее пронеслось множество отговорок, но ни одна не подходила.

– Сейчас многое происходит. Я не в том месте, где можно говорить.

Он намека не понял:

– Где ты? С Дэниелом и Квентином все в порядке?

Этот вопрос ее рассердил. «С каких это пор ты стал волноваться за мою семью? Звонишь два раза в год, на мой день рождения и на Рождество. На остальные праздники просто присылаешь чеки». Она знала, что не совсем справедлива к нему. Тед принял ее, дал ей образование мирового уровня, завидный брак и скрипку Биссолотти. Но подарками душевной поддержки не заменишь. Его никогда не было рядом, когда ей требовалось кому-нибудь излить душу. Подобно Триш, он оставил ее одну на минном поле взросления.

– Я в самолете, – просто ответила она. – С Дэниелом и Квентином все хорошо. По крайне мере, пока что. Я сейчас не все могу рассказать. Дай мне несколько дней, и я расскажу больше.

Это обещание она не собиралась исполнять, но ей очень хотелось закончить этот телефонный разговор.

Однако Тед и не думал замечать ее намеки:

– Пресса с ума сходит. Весь Интернет об этом гудит. Пишут, что военные ведут переговоры с пиратами. Как ты там держишься?

– Как-то держусь, – слегка раздраженно ответила она. – Послушай, мне правда пора.

Он кашлянул.

– Сообщи, если что-нибудь будет нужно. Если нужны деньги, я могу помочь. Ты же помнишь об этом, да? Матери нет, но я все еще здесь.

Она услышала странную нотку в его голосе, некое подобие искреннего участия, но как к этому отнестись, ей было непонятно. Провидение сыграло с нею удивительную шутку. Дочь королевы красоты, ставшей стриптизершей в юго-западной Вирджинии, первое десятилетие своей жизни она провела в бедности, не зная, не отключат ли им свет за неуплату, не выселит ли их владелец дома, потому что Триш все свои заработки спускала на вечеринки и не платила по счетам. Потом появился Тед, после него Дэниел и Кертис, мужчины, которые разбрасывались деньгами так, будто жизнь – это гигантская игра «Монополия», но становились прижимистее Скруджа, когда речь заходила о ее душевных потребностях. Она научилась жить с ними, ничего не ожидая. Когда о ней вдруг начали заботиться, она просто не знала, как себя вести.