Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая - Ирина Шевченко

Последняя реплика относилась уже не к доктору, и глядя на искаженное ненавистью лицо ректора, истинному ее адресату я не завидовала.

В маленькой комнатке, где мы сидели, не было часов, но и без них понятно было, что операция идет уже очень долго. И это вселяло надежду: значит, мистер Адамс все еще жив — с трупом Грин бы не возился.

Не знаю, как его вызвали так быстро — порталами, видимо, — но к тому моменту, как секретаря перенесли из холла в операционную, доктор был уже там. Чуть заметно мотнул головой, глядя на Оливера, словно ответил отказом на не озвученную ректором просьбу остаться рядом с раненым, и дверь захлопнулась. Ректор почти минуту сверлил ее взглядом, а после присел все-таки на одну из стоявших вдоль стен скамеек. Я могла бы уйти, но вместо этого села рядом с ним, и Оливер, ничего не говоря, не оборачиваясь даже, нащупал мою ладонь и сжал дрожащими от напряжения пальцами так сильно, что пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть.

Так мы и сидели, молча, сцепившись перепачканными в чужой крови руками…

По-хорошему, мне тоже не помешала бы помощь целителя. Порезы на шее и подбородке, синяки (мистер Адамс оказался неожиданно силен для своей далеко не богатырской комплекции), нервы опять же и непонятные чары, почти лишившие меня сил сопротивляться, — я не сомневалась, что попала под магическое воздействие, а не потеряла контроль над телом вследствие испуга. Но чтобы обратиться за помощью, пришлось бы оставить Оливера. Оставить одного, потому что даже леди Пенелопа, заглянувшая в приоткрывшуюся со стороны коридора дверь, не рискнула подойти к нам или хотя бы окликнуть. И я осталась. Порезы — это мелочи. Синяки сами сойдут со временем. И силы, я чувствовала, возвращались постепенно.

Потом пришел инспектор Крейг. Сел с другой стороны от ректора. Кивнул на закрытую дверь.

— Как? — спросил коротко.

— Не рассмотрел, — с трудом шевеля губами, ответил Оливер. — Похоже, но другое. Крючки на ментальном уровне.

— Нашел, значит, гад, как за живое зацепить. Ладно, поищем…

Ректор снова сдавил с силой мою руку, но ничего не сказал.

А я ни слова не поняла из их разговора.

Инспектор ушел, но спустя время вернулся. Может, через десять минут. Может, через час.

— Нашли что-нибудь? — спросил Оливер, когда полицейский опять присел рядом с ним.

— Тебе не понравится.

— Я догадывался.

— Знал? — уточнил Крейг.

— Догадывался, — повторил ректор мрачно и стиснул зубы так, что желваки заходили на скулах.

— А кто-то, выходит, знал, — растянул инспектор задумчиво. Я не видела его за Оливером, услышала только, как он кряхтит и ворочается на скамейке, словно ищет что-то в карманах, потом — негромкое бульканье. — Глотни вот, не помешает.

Ректор взял обтянутую кожей флягу и долго-долго смотрел на нее. А когда решился наконец пригубить, открылась дверь в операционную.

— Лучше не надо, — покачал головой Грин, опершись, а вернее — почти рухнув на дверной косяк. Каких усилий стоила ему эта операция, можно было представить по тому, как у меня потемнело в глазах, а рот наполнился горькой слюной. Причем стоял целитель на относительном отдалении.

Фляга вылетела из руки милорда Райхона и оказалась у доктора. Тот сделал большой глоток и шумно выдохнул.

— Жить будет.

Пальцы Оливера, сомкнувшиеся на моем запястье, задрожали еще сильнее.

— Он потерял много крови, — добавил Грин. — Нужно делать переливание и чем скорее, тем лучше. Кровь близкого родственника, думаю, подойдет лучше всего, поэтому — да, пить не стоит.

— Я… — ректор вскочил со скамьи и буквально подлетел к целителю. — Я до гроба ваш должник…

— Я не ростовщик, — раздраженно перебил взволнованную речь целитель. — Должники мне не нужны.

— Понимаю, но если что-то могу…

— Хотите кофе? — спросила я, прежде чем сама смогла понять, зачем. Он выглядел таким изнеможенным, что в голове само собой всплыло: кофе, крепкий, три кусочка сахара.

— Вы идиотка? — со смесью злости и удивления выцедил доктор.

— Нет.

— Да! — он скрылся в операционной, дверь захлопнулась. Но в следующую секунду открылась снова. — Да, я хочу кофе. Оставьте на столе… через пятнадцать минут, я еще не… Вы почему еще здесь? — переключился Грин на ректора. — Я разве не сказал… Демоны! Не сказал, простите…

Я вышла в коридор. Дошла до уборной и долго и тщательно отмывала руки, стараясь не смотреть ни в висящее над раковиной зеркало, ни на стекающую с пальцев алую пену.

По пути к кабинету Грина размышляла о том, остались ли у него еще чашки, или он все уже разгрохал.

— Ты?! — возопила рассевшаяся за столом заведующего Белинда Лемон. — Что ты тут делаешь?

«А ты?» — могла бы спросить я. Вряд ли патрон поручил ей рыться в своем столе.

— Доктор закончил операцию, — ответила я ровно. — Попросил сварить ему кофе.

— Я сама все сделаю! — заявила рыжая.

— Ему не нужно все, Белинда. Только кофе.

Просто кофе. Без слащавого сюсюканья и томных взглядов, иначе чашки и правда закончатся.

— А ты, выходит, знаешь, что ему нужно, да? — девушка вскочила из-за стола и медленно пошла в мою сторону, угрожающе сжав кулачки. — Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься, Элизабет? Решила облегчить себе жизнь? Он ведь тебе даже не интересен, я помню, как ты кривилась, когда я о нем заговаривала… Но протекция — это другое, да? Сколько тебе еще учиться? Четыре года? Хочешь провести их под крылышком у Грина? Обхаживаешь его, вертишь тут своим тощим задом… Думаешь, никто не знает, ради чего? Я видела твои экзаменационные листы, Элизабет. Подписанные, между прочим. И я должна поверить, что это — всего лишь за чашечку кофе? Он такого не заслуживает! Не заслуживает такого отношения! Он… Он жизни спасает!

— Угу. А ты тем временем копаешься в его вещах, — угрюмо закончила я воодушевленное выступление мисс Лемон.

— Дрянь! — взвизгнула она.

Я оценила воинственный настрой и растопыренные пальцы с острыми отполированными ноготками и покачала головой:

— Пока ты не сделала какую-нибудь глупость, Белинда, например, не попыталась вцепиться мне в волосы или расцарапать лицо, напомню: я два с половиной года проучилась на боевом и еще помню приемы. А Грин не будет сидеть у твоей постели и держать за руку. Ему некогда. Он жизни спасает, да.

Рыжая оказалась не такой дурой, как можно было заподозрить. Прошипела что-то злобно и вылетела в коридор, по пути чуть не сбив с ног инспектора Крейга.

Тот посторонился, пропуская девицу, после вошел неспешно в кабинет и плотно прикрыл дверь.