Песчаные небеса - Олаф Бьорн Локнит

– Радбуш, кто же еще!

Конан, утопая в мягкой перине, блаженно вытянулся. Все-таки здорово, что его занесло в этот квартал, к этому дому, к Стейне, в ее жаркие объятия…

– Ну, что, вспомнил меня, душка?.. – сладким голосом сказала Стейна, томно посасывая длинный чубук, тянувшийся от серебряного кальяна. – Может быть, ты все-таки поведаешь своей кошечке, где тебя носило столько лет?

– Долго рассказывать… – лениво произнес Конан, отрывая сочные черные виноградины от крупной грозди с сизым налетом, лежавшей вместе с другими фруктами на подносе, который служанки поставили прямо на постель.

– Ну, расскажи, котик! – по-детски надув губки, прогудела Стейна. – А я тебе расскажу, как дошла до жизни такой.

Она откинулась на подушки, разметав темно-каштановые волосы и счастливо вздохнула. Да, Конан был настоящим мужчиной…

Продолжая неторопливо поглощать фрукты, запивая их терпким мускатным вином, киммериец коротко рассказал о своих приключениях за те несколько лет, что отделяли его от последней встречи с некогда стройной Стейной, которая в те времена была лишь очаровательной гурией в одном из домов наслаждений Аграпура. Когда-то Конан питал к ней определенные чувства, и даже теперь, когда подруга молодости располнела (пусть и не утратив остальных качеств), он продолжал относиться к ней с былой нежностью.

– Ну, а что ты делаешь в Султанапуре сейчас? И, кстати, где ты откопал эту нервную дикарку?

Конан нехотя раскрыл причину своего появления в городе и, зная, что Стейна скорее язык себе откусит, нежели разболтает хоть что-то, могущее повредить варвару, подробно рассказал о всех событиях минувшей ночи и вызвал у хозяйки здоровый хохот, красочно описав плавающего в бассейне придворного мага.

– Да, мой мальчик, – сказала Стейна, отсмеявшись. – Влипли вы… Девицу-то спрятать – труды невелики, а вот что с тобой делать? Не будешь же ты сиднем сидеть взаперти, пока не уляжется переполох? Просто счастье, что Иштар привела тебя к моему… хм, дому, а я вышла наружу проводить этого сластолюбивого кофийского посланника, у которого не жена, а демон, причем сотворенный изо льда!

– О тебе такого не скажешь! – довольно протянул Конан, и обняв Стейну за пухлые плечи, поцеловал в губы. – Так что ты мне посоветуешь?

– Что посоветую? – томно выдохнула Стейна. – Не забивать свою голову всякой ерундой, а поручить мне устроить все дела. А сейчас, зайчик, давай займемся чем-нибудь более приятным, чем все эти погони, трупы и истеричные зуагирки…

В этот момент в дверь постучали, и Конан, пробормотав про себя проклятие, крикнул:

– Ну, кто там еще?!

– Госпожу просят спуститься. К нам стучатся воины городской стражи! – прошелестел за дверью нежный женский голосок. Стейна, решительно отодвинув от себя киммерийца, ругнулась так, что у него глаза на лоб полезли, накинула халат и уже от двери прошипела Конану:

– Сиди смирно, птенчик! Если я сказала, что все устрою, значит, так тому и быть – мое имя кое-что значит в этом городе! И не вздумай устроить одну из твоих любимых штучек! Мои ковры настолько дороги, что если ты изгадишь их кровью этих несчастных, что ждут меня под дверью, одной ночью со мной ты не отделаешься…

Она послала ему воздушный поцелуй и упорхнула за дверь с легкостью, какой могла бы позавидовать шестнадцатилетняя девушка.

Конан на всякий случай оделся в свое старое платье (форму стражника сожгли по приказу Стейны еще под утро) и положил в пределах досягаемости меч, слегка выдвинув его из ножен. Достаточно толстые стены не позволяли ему расслышать, что происходит внизу, но, отыскав небольшую отдушину, выводящую на улицу, он склонился к ней и услышал низкий, мяукающий голосок Стейны, беседовавшей со стражниками тоном любящей, но строгой матери.

– Мальчики, ну, что ж это вы прибежали прямо с утреца? – напирала Стейна, не давая стражникам и слова вставить. – Никак женушки ваши отказали хором? Иначе зачем бы вам беспокоить честную женщину, которая с таким трудом зарабатывает себе на хлеб, в тот самый час, когда она, умирая от усталости, собиралась сомкнуть свои очи, в надежде хоть немного отдохнуть от праведных трудов?

“Хорошо треплется!” – восхитился Конан, приникая поближе к отдушине, и стараясь не пропустить ни одного слова хозяйки.

– Мы… – попытался заикнуться один из туранцев, но был остановлен очередной бурной отповедью, в которой Стейна сетовала на свою несчастную судьбу, жизнь, полную всяческих лишений и бедность, граничащую с нищетой. И все потому, что “все вы, сластолюбивые самцы, норовите урвать побольше и подешевле, а то и даром, ничуть не думая о том, что бедные женщины вынуждены работать из последних сил, чтобы не умереть с голоду!..”

Случайно бросив взгляд на туалетный столик Стейны, на котором в беспорядке громоздились жемчужные ожерелья, бриллиантовые кольца и колье, золотые серьги, украшенные драгоценными камнями браслеты и прочая дорогая мишура, Конан, присев на корточки и нагнув голову, с трудом сдержал громкий хохот.

“Да, в этой комнате можно действительно умереть с голоду, потому что кроме драгоценностей и фруктов есть здесь попросту нечего, – подумал киммериец. – За что люблю Стейну, так это за прямоту и честность. Чудесная женщина!”

– Прости, госпожа, – сумел, наконец, прервать прочувствованный монолог хозяйки заведения старший стражник. – Мы ищем опасного преступника, а последний раз его видели неподалеку отсюда…

Некоторое время царило напряженное молчание, слышалось только тяжелое дыхание Стейны, которая явно набиралась сил для новой убийственной тирады, и, наконец, гроза разразилась, да такая, что Конан изо всех сил зажал рот руками, опасаясь выдать свое присутствие непозволительно громким в такой ранний час хохотом.

– Так!!! Хорошо же!!! Вы смеете думать, что я – Стейна! – это слово она выкрикнула так, словно это было имя почитаемой богини, – стану впускать в эти стены, коими не пренебрегает даже наш солнцеликий эмир и его достойные вельможи, каких-то уличных проходимцев, стащивших на базаре дохлую курицу, и за которыми зачем-то гоняются все стражники Султанапура? Многие из вас, между прочим, убегают отсюда, позабыв свои грязные, драные штаны и сабли, даже не заплатив моим девочкам за их труд! И это вместо того, чтобы ловить настоящих преступников, нарушающий покой честных граждан!

Далее последовала длительная и запутанная история о том, как одну из “девочек”, работающих у Стейны, ограбили ночью, изнасиловали, избили и пригрозили еще, что если она будет жаловаться – умрет страшной смертью! И, несмотря на это, она рассказала все хозяюшке, потому что знала: единственный человек в городе, кто сможет защитить неправедно обиженного – это “бедная пожилая женщина, вынужденная быть храброй в мире подлецов и убийц, пока доблестные туранские воины, призванные охранять мир и тишину на улицах этого города, предаются порокам пьянства и сластолюбия, вместо того, чтобы с оружием в руках оберегать…”