Охота на дракона - Ирина Зволинская

— Одеон? Какое знакомое имя, — задумался мужчина. — Ну конечно! — вскрикнул он, а я с тоской догадалась, что он наверняка вспомнил рассказ ректора о новой провидице. — Я был знаком с вашим батюшкой! — огорошили меня. — Он был одним из лучших боевых магов в Итарии. Огневик, кажется?

— Огневик, — кивнула грустно. Папу я совсем не помнила.

— Простите меня, я огорчил вас, — расстроился профессор.

— Ничего страшного.

Он улыбнулся, будто извиняясь, а потом посмотрел на часы.

— Совсем заболтался! Меня же ведь первокурсники, наверное, заждались. Сейчас я как раз должен отобрать наиболее способных к менталу учеников. Группу, которая затем станет гордостью университета. Знаете, в прошлом году меня даже пытались подкупить, — хмыкнул профессор, — а когда ничего не вышло, обещали отомстить. Но только как же я буду обучать своему предмету того, кто к нему совсем не способен?

— Действительно.

— До встречи, госпожа Одеон, — поклонился мне мужчина.

— До свидания, профессор Штайн! — крикнула я ему вдогонку.

В личности мужчины я нисколько не сомневалась, а еще было интересно, почему весь преподавательский состав лучшего учебного заведения страны разом сошел с ума и стал видеть во мне то, чего нет?

Я остановилась на пороге входа в административный корпус. Застыла, словно громом пораженная, а потом как наяву увидела, будто за спиной у меня появляются большие ярко переливающиеся, как у Великого, крылья.

Ну конечно! Все так и есть, я его посланница! Своими пророчествами я дарую миру свет, изгоняю тоску и вселяю веру в лучшее. А отсутствие дара на экзамене в школе, как и встреча с нежитью, это так, происки неизвестных и оттого еще более гадких врагов. Расправила плечи и вошла в помещение. Что мне, такой одаренной, какой-то ректор? За мной высшие силы стоят. Высшие силы в этот момент находились не позади, а впереди меня, и момент веры в свою исключительность убежал от меня так же быстро, как Жорик от Молли. Потому что в узком коридоре мне встретился смертельно бледный дракон, а в руках его было, надо полагать, именно то, зачем меня и вызывал ректор.

В руках дракона была изрядно испачканная цыганская юбка, потрепанный платок и знакомый черный парик.

— Госпожа Одеон, — вымученно улыбнулся Анжер, — пойдемте скорее, я вас провожу.

— Что-то случилось? — спросила, изображая наиболее честный и непонимающий из всех возможных взглядов. Только глаза мои то и дело возвращались к изъятым из подвальной тумбочки уликам.

— Случилось, — тяжело вздохнул дракон. — Похоже, в университете оказался одаренный, владеющий запрещенной магией.

Я открыла рот, а потом снова закрыла. Еще раз посмотрела на юбку, платок и парик и решила: сейчас или никогда! Я признаюсь дракону, что пророчество было предназначено для другого, что я не хотела никого проклинать, а имеющаяся у меня магия, как запрещенная, так и очень редкий пророческий дар, не более чем плод больного воображения. Моего и Жорика. И только я собралась с духом, чтобы раз и навсегда прекратить этот фарс, как Анжер, прикрыв ярко вспыхнувшие золотом глаза, прошептал:

— Когда она будет найдена, то пожалеет, что появилась на свет.

У меня задрожали руки, ноги у меня задрожали тоже. По спине побежал холодный пот, и то самое место, чуть ниже лопаток, из которого еще недавно росли прекрасные крылья, нестерпимо зачесалось. Определенно, я была посланницей Великого, потому что Великий меня послал, только вот куда-то не туда.

— Гвиневра, что с вами? — заметил мужчина мое состояние.

Я взяла себя в руки (в последнее время только и приходится это делать) и решила все-таки прощупать почву для скорейшего мирного урегулирования несуществующего между Анжером и не известной ему, но хорошо известной мне провидицей конфликта.

— Нет-нет, все в порядке, — уверила я его, — просто подумала, что это может быть всего лишь цепью недоразумений, а владеющая страшным даром девушка даже не знает о нем…

На дракона старалась не смотреть. Руки мне почему-то ужасно мешали. Проявив редкую самостоятельность, они принялись попеременно дергать меня за косу, и я приладила их теребить застежку мантии, чтобы хоть куда-нибудь деть без риска для волос.

— Темные хитры и коварны, — зло ответил Анжер. — Они пойдут на что угодно, будут сочинять любые самые невероятные истории, чтобы обелить себя.

— Я уверена, все это ошибка, — пробормотала чуть не плача.

— Вы слишком добры, — нежно улыбнулся мужчина, подошел ближе и в порыве чувств накрыл мои ладони своими. — В вас так много искренности и света, я и не чаял уже встретить кого-то, подобного вам, — заглянул он в мои глаза.

Я сглотнула. Теплые руки мужчины находились в опасной близости от моей шеи, непосредственно на груди. Зрачки его снова приняли пугающую вертикальную форму, глаза лихорадочно блестели, а брошенные на полу цыганские тряпки вовсе перестали волновать.

Происходящее все больше и больше напоминало горячую сцену из любимого романа Джесс, и тогда я закатила глаза, изображая очередной обморок. Потому что целоваться с собственным не будущим (я все же оптимист), но потенциальным убийцей — это уже перебор.

«Хотя попробовать стоило бы», — пробежала в голове предательская мыслишка.

— Вот ведь демоны, — выругался Анжер, подхватывая меня на руки, — почему к искренности и свету непременно добавляется чрезмерная чувствительность?

«А потому что нечего руки распускать», — мысленно ответила я. Но обручаться, похоже, придется. Потому что это единственная возможность достучаться до сознания дракона и быть при этом уверенной, что меня не прибьют в процессе исповеди. Это, конечно, меняло дело. Жаль, что мысль не пришла мне в голову до мнимого обморока, но будем работать с тем, что уже есть.

Положила голову дракону на грудь и томно вздохнула:

— Ах…

— Что здесь происходит? — сказал кто-то голосом Жорика. — Анжер?

— Релий, уверяю тебя, я ничего не делал, — принялся оправдываться дракон.

— Что случилось? — приоткрыла я ресницы и вцепилась в его рубашку.

— Вы упали в обморок, — отчитался Анжер и поставил меня на ноги, не забывая при этом как можно более вежливо высвободить одежду из моих пальцев.

— А почему на полу цыганские вещи? — спросил эльф, а потом равномерно окрасился в розовый цвет.

— Да-да, — посмотрела я на друга.

Тот уже переодел больничную пижаму и щеголял в новехонькой рубашке с отворотами. Шикарный алый бант прямо под шеей дополнял картину и подчеркивал необыкновенно гладкую светлую кожу.