Игра в убийство - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну да…
– В общем, Колдун решил, что пора этого кента успокоить. Хоть нужный человек, при власти, однако теперь от него большие проблемы могут быть. А так… мавр сделал свое дело, мавр может уходить… – хохотнул бас.
– Какой еще мавр?.. – недовольно хмыкнул высокий голос.
– В общем, сегодня ночью кент этот приедет для переговоров. Сам понимаешь, по телефону они с Колдуном общаться не могут. И самолетом прилететь он тоже не может – ВИП-персона, весь на виду. Так что приедет из Москвы на машине, даже без охраны, только с водителем. И назначили они с Колдуном встречу на шестидесятом километре Московского шоссе. В два часа ночи. Приедут, в машине это все перетрут и восвояси отправятся. Но только кент до Москвы не доедет.
– Да ну?
– Не «да ну», а Колдун так приказал, – строго сказал бас. – Причем все должно быть ювелирно сделано, чтобы комар носа не подточил. Значит, приезжает он и ждет. И тут выезжает откуда-то бензовоз и врезается в его машину.
– А откуда там бензовоз-то возьмется?
– Ваня, не тормози! – рассердился бас. – Бензовоз ты пригонишь! Заранее его раздобудь, да номера смени, чтобы потом не нашли! Там как раз проезд есть и кусты, чтобы скрыться. Значит, аккуратно в пять минут третьего выезжаешь и врезаешься в их машину со стороны пассажира, чтобы уж наверняка, так?
– Ну так…
– Сам выпрыгнешь, ты парень ловкий, я знаю. И ходу оттуда. Прочешешь пару километров, там у заправки машина тебя будет ждать, я пошлю. И всего делов.
– А Колдун как же?
– Ваня, – с бесконечным терпением ответил бас, – а Колдун там и вовсе не появится. Он в это время на именинах племянницы своей гулять будет в ресторане. Чтобы все его видели и у ментов к нему никаких вопросов не было. Так что давай-ка, езжай на то место, прикинь там, как и что. А потом за бензовозом. И чтобы никаких накладок, иначе, сам знаешь, Колдун ошибок не прощает.
Надежда услышала, как хлопнула дверь, потом в коридоре протопали шаги. Она долго стояла, прижавшись щекой к стене, боясь пошевелиться. Наконец решилась подвигаться. Ноги затекли, она с трудом спрыгнула с унитаза, стараясь делать как можно меньше шума.
Кое-как причесалась, вытерла щеку, где оказалась размазана штукатурка, взялась за крючок на двери и прислушалась. Из коридора не доносилось ни звука. Это Надежду очень порадовало – возможно, удастся выскользнуть из этого фонда, черт бы его побрал, незамеченной. Но расслабляться рано.
Надежда глубоко вдохнула, сделала глуповатое выражение лица и вышла. Теперь она уже целеустремленно направилась к выходу, стараясь только не очень спешить. Торопящийся человек всегда вызывает подозрение.
Делая титанические усилия, чтобы идти шагом, а не нестись сломя голову, Надежда прошла по коридору и вышла в холл, так никого и не встретив.
Показалось ей или нет, что охранник посмотрел с подозрением? Да нет, просто у него от природы взгляд хмурый и недобрый.
– Всего хорошего, – сказала Надежда.
Охранник буркнул что-то неопределенное.
Стараясь не оглядываться, Надежда пересекла двор. Старуха в телогрейке все так же торчала в окне. Надежда помахала рукой, старуха ей не ответила.
Надежда возвращалась домой в совершенном смятении чувств. Подслушанный разговор не давал ей покоя.
Что делать? Бандиты из «Ясного берега» наверняка замыслили убийство… Говорил же один: «Кента из Москвы нужно успокоить». Ясно, как успокоить, – подстроить аварию. Но неужели она, Надежда, ничего не сделает, чтобы предотвратить убийство? Она себе этого никогда не простит…
«А что ты можешь сделать? – говорил на это внутренний голос, тот самый внутренний здравомыслящий зануда, который всегда пытался отговорить Надежду от опасных и необдуманных шагов. – Кто ты такая, чтобы бороться с организованной преступностью? И вообще, может быть, ты все совершенно неправильно поняла… может быть, речь шла вовсе не об убийстве!»
– А о чем же еще? – возразила Надежда внутреннему голосу. – О поздравлении с юбилеем?
«А если ты права, тем более нельзя вмешиваться в это дело, – снова заговорил внутренний голос. – Это же смертельно опасно! И опасно не только для тебя, но и для твоих близких!»
– Я же не совсем дура, я сделаю все осторожно!
Женщина средних лет, которая шла навстречу, посмотрела на Надежду странным взглядом, и Надежда Николаевна осознала, что произнесла последние слова вслух. Нет, надо взять себя в руки, вон уже люди оглядываются, скоро будут пальцем показывать. Дом близко, еще соседи увидят, а это уж совсем плохо, пойдут по двору слухи разные…
Хотя что такого, может быть, она просто разговаривает по телефону с гарнитурой!
Телефон! Надежда даже остановилась на месте. Что ей сейчас нужно – это чужой, нигде не засвеченный телефон!
Как раз в это время Надежда поравнялась с продовольственным магазином. На крылечке сидел неподражаемый Вовусик. На лице у него была написана мировая скорбь, из чего Надежда сделала вывод, что Вовусику не на что опохмелиться. Мало того, видимо хозяина магазина Левона сейчас нет, в противном случае Вовусика погнали бы поганой метлой, поскольку как-то раз, когда Левон по доброте душевной нанял его грузчиком, Вовусик умудрился разбить ящик водки и упереть коробку чипсов, а также рассыпать пакеты с крупами, так что все окрестные голуби слетелись к магазину и полдня пировали, покупателям к двери не подойти было. Скандал тогда случился знатный, даже до Надежды дошло.
Сейчас она подошла к страдальцу и вполголоса проговорила:
– Вовусик, у тебя тот телефон работает?
– Если бы! – горестно вздохнул тот. – Деньги на нем кончились!
– Деньги – это полбеды, денег я на него сама положу! Ты мне только телефон дай!
Лицо Вовусика посветлело, у него появилась надежда на опохмел. Однако даже в таком измученном состоянии Вовусик не утратил практическую сметку.
– Пятьсот рублей! – заявил он безапелляционно.
– Ну ты даешь! – возмутилась Надежда. – С чего это ты так поднял цену?
– Инфляция! – лаконично ответил Вовусик.
– Ого, какие слова знаешь! Это не инфляция, это просто наглость! У тебя же на нем даже денег нет! Сто рублей – или я ухожу!
Она сделала вид, что действительно уходит. И ушла бы, до того разозлилась.
В глазах Вовусика мелькнула паника: опохмел отменялся…
– Двести! – крикнул он вслед Надежде.
– Сто пятьдесят! – ответила та. – И это мое последнее слово!
– Ладно, по рукам… – и Вовусик протянул ей свой знаменитый телефон.
«Люди за расследование деньги получают, а я еще свои докладываю», – с грустью подумала Надежда.
Она дошла до ближайшего платежного терминала, положила на телефон Вовусика небольшую сумму и набрала номер майора Синицына.
Надежда Николаевна понимала, что тот – всего лишь гаишник и серьезное заказное убийство лежит за гранью его компетенции, но больше ей обратиться было не к кому, а Синицын произвел на нее хорошее впечатление. Все-таки не посторонний человек, Ольга о нем хорошо отзывалась.
Вспомнив про Ольгу, Надежда расстроилась, потому что заодно вспомнила и про Алину Симакову. Она, Надежда, вроде бы хотела в ее убийстве разобраться. А теперь оказалась замешана в совершенно постороннее дело, да еще и очень опасное. Но раз уж она решила предупредить убийство, нужно действовать.
Прикрыв телефон платком, чтобы изменить голос, Надежда проговорила:
– Майор Синицын?
– Синицын слушает! А с кем я говорю?
– Не важно! – отрезала Надежда. – Вас интересует, кто убил человека, найденного в багажнике синего «мерседеса» на сороковом километре Выборгского шоссе?
– Допустим, интересует, – осторожно ответил Синицын. – А все-таки, кто это говорит?
– Я же сказала – не важно! – повторила Надежда. – Важно другое. Эти же люди запланировали еще одно преступление… возможно, еще одно убийство.
– О чем вы говорите? – подозрительно переспросил Синицын.
– Я говорю о новом преступлении, которое произойдет сегодня ночью на шестидесятом километре Московского шоссе! Жертвой станет Савицкий… начальник Государственного департамента культурного наследия!
– Что вы такое несете! – раздраженно проговорил майор. – И вообще, представьтесь, или я немедленно прекращаю разговор!
– Я и так очень рискую, сообщая это вам! – отрезала Надежда. – Я вам все сказала – а дальше уже ваше дело, верить мне или не верить!
С этими словами Надежда отключила телефон и вернулась к магазину, чтобы отдать его владельцу.
Вовусик за время ее отсутствия успел конвертировать свой гонорар в алкоголь и выглядел совершенно довольным жизнью.
Отдав ему телефон, Надежда направилась к дому.
«Ну вот, совершила очередную глупость, – бубнил в голове внутренний голос. – Самое главное, что смысла от твоего звонка никакого. Синицын тебе явно не поверил».
«Но я сделала все, что могла, – уныло думала Надежда. – Что же мне – кричать на всех углах про это, в СМИ обращаться?»
