Главный бой - Юрий Никитин

Прикусил язык, но слово не воробей, а это существо так просияло, что свет озарил всю поляну. Чистые, как лесные озера, глаза взглянули ему прямо в душу. Прижала крохотные кулачки к груди, голосок дрожащий и прерывающийся:

— Это правда, мой господин?.. Я боюсь поверить!.. Ты не пошутил?

Злой на себя настолько, что разорвал бы на клочья ляпнувшего такое дурака, он вскочил на коня, не касаясь стремени. Снежка качнуло, сердито фыркнул, переступил с ноги на ногу, удерживая равновесие.

— Сама не передумай, — бросил он. — Вы тут… с Лесей пока посмотрите за костром, я сейчас вернусь. Что-то мне вон та горка не ндравится. Неспроста такое в лесу!

Глава 14

Амира, едва не теряя сознание от счастья, припорхала к костру. Леся сидела сгорбленная, похожая на сердитую ворону. Пальцы ее бесцельно двигали прутиком. Угли послушно переворачивались, оттуда стреляло крохотными багровыми искорками.

— Я боюсь поверить, — сказала она хмуро, — просто боюсь поверить…

— Что? — прощебетала Амира.

Леся не заметила ее сияющее лицо, глаза ее уставились в багровую россыпь. Брови грозно сошлись на переносице.

— С Добрыней что-то происходит.

— Ты что-то знаешь? — спросила Амира все еще щебечущим голоском.

Леся покосилась на нее недовольно, снова уставилась в багровый мир. Искорки метались, как люди в горящем городе, там рушились кровли, блистало оружие, скакали огненные кони…

— Боюсь поверить, — повторила Леся. — Глупость пришла в голову… да никак не отвяжется.

— Что?

— Глупость, — сердито сказала Леся. — Дурость!.. Из леса я, поняла?.. Не ученая, как Добрыня. Чую, а сказать не могу.

— Как собака? — наивно спросила Амира.

— Как собака, — согласилась Леся. — Как она самая. Он ведет себя так… будто старается поскорее погибнуть. Я сама бы плюнула в глаза тому, кто скажет такое, но… я слышала, что он рассудочен и холоден, опытный воин… мог бы, спасая тебя, биться осмотрительнее, не очертя голову в схватку… Когда ехали к тебе, он перешел мост, доверяясь чутью, а какое чутье у мужчины?.. Я видела, как он съел неведомый гриб на авось, а ведь это тот самый Добрыня, которого великий князь посылал в заморские страны охмурять тамошних королей и дурить их мудрецов! Понимаешь, это тот самый Добрыня, который ничего не делал раньше, чем трижды не проверит своим острым умом! Да нет, это дурь… Померещилось. Забудь, забудь эту дурость.

Амира смотрела с ужасом, большие чистые глаза быстро наполнялись крупными слезами. Она поверила сразу и полностью, ее кулачки были прижаты к груди, удерживая сердечко, что норовило выскочить.

— Это из-за женщины, — выдохнула она убежденно. — Он почему-то решил, что где-то есть красавица… еще красивее нас с тобой!.. И вот сохнет, у него в глазах печаль. Он думает, мы не замечаем!

Под копытами лесная трава сменилась павшей листвой. Толстый слой перепрелых листьев тянулся всего с десяток саженей, потом разом сменился таким же толстым ковром из темно-зеленого мха. Воздух стал влажный, деревья расступились. Каменный холм приплюснуло временем, зияет глубокими трещинами, кавернами, молодые деревца прорастают из щелей, разрушая корнями все еще крепкий камень.

Снежок фыркнул. Добрыня натянул повод. Маги живут только в высоких башнях, напомнил он себе. Их искусство требует долгих лет работы, сосредоточения, чтения старинных книг и записей на окаменевшей глине. Им нужны колбы, реторты, чаны с кипящими отварами. Следовательно, они селятся среди людей. Желательно в больших городах. Зато волшебники любят бродить по дорогам, у них все с собой. Им не нужны города, они не пытаются подмять под себя жителей, как часто делают маги. А вот колдуны обитают в лесных чащах, в пещерах, горах, даже среди болот. Неприметнее всех живут загадочные чародеи: среди людей, мало кто из соседей догадывается, что вот этот с виду простой человек может сдвинуть все их село в далекое море!

Так что это колдун. А если не среди людей, то либо прячется за свои злодеяния, либо замышляет лихое.

Объехал по кругу, вот и пещера, зияет неопрятным входом, края острые. Либо живущий там поселился сегодня, либо плевать, что всякий раз рвет одежду о края. Но судя по животному запаху тепла, человек там живет давно. Можно сказать, не один год. А то и не один десяток.

— Пока попасись, — шепнул он в оттопыренное ухо Снежка, — а я загляну, что там внутри… Если меня убьют, дуй к женщинам…

Снежок брезгливо подергал ухом, фыркнул: как же, дождешься, когда тебя прибьют, но едва Добрыня соскочил, бодро отправился к кустам глодать молодые листья.

Добрыня обнажил меч, у самого входа прислушался. Человеческим теплом несет сильнее, но также и запахом стылой крови, внутренностей зверя, горелыми травами и кореньями.

— Эй, есть кто-нибудь?

Эхо вошло в пещеру, пометалось, стукаясь вслепую в стены, вернулось слабое и с отвисшими крыльями. Добрыня крикнул еще и, не дожидаясь отклика, шагнул в полутьму. Кончик меча блестел, как маленькое солнце, затем блеск перешел в лунный, а когда погас совсем, впереди забрезжил совсем другой свет.

Стены разошлись в стороны. Пещера оказалась просторная, стены почти ровные, со стесанными глыбами, пол тоже ровнехонек. На той стороне пещеры громоздятся глыбы, что явно служат колдуну и столом, и ложем.

Одна из глыб зашевелилась, медленно повернулась. На Добрыню взглянули темные как ночь глаза. Человек был неопрятен, длинные волосы падают на плечи и спину, борода до пояса, сам поперек себя шире, весь серый, а когда заговорил, голос прозвучал как будто припорошенный каменной пылью:

— Давно никто не тревожил моего уединения…

— Мир ширится, — ответил Добрыня. — Мир сему дому!.. Люди теснят тьму. А кто ты, живущий в такой глуши?

Человек ответил скрипуче:

— Я тот, кто здесь живет. А кто ты, смеющий входить без спроса и задавать вопросы хозяину?

— Я страж кордонов, — ответил Добрыня. Подумал запоздало, что сам далеко забрался от кордонов Руси, добавил: — Кордонов человеческих.

Колдун, как теперь рассмотрел Добрыня, сидит на глыбе камня, сам от нее почти неотличимый. Значит, если встанет, то вровень. К тому же намного шире, тяжелее…

— Ого, — сказал колдун. — А кто же тебя назначил?

— Он, — ответил Добрыня и подвигал мечом. Слабые блики спрыгнули с лезвия и пробежали по серому колдуну.

— Ого, — повторил колдун. — Ты берешься судить, кто прав, а кто виноват в этом мире… Почему? Когда другие молчат, сопят, не высовываются? А ведь не дурнее тебя!

— Потому что берусь, — ответил Добрыня.

Он шагнул вперед, меч начал подниматься. Колдун сказал удивленно: