Без права на подвиг - Андрей Респов

class="p1">— Всё просто, Гавр. Ты делаешь своё дело, мы — своё. И по мере сил помогаем и информируем тебя. Ты должен быть твёрдо уверен лишь в том, что только ты определяешь истинную цель и необходимость любых своих действий. И ещё, я не зря упомянул то, что Закон на твоей стороне и всячески поддерживает твою линию реальности. В нужный момент ты и сам это ощутишь. Это ни с чем не сравнимое чувство единения с Веером. Ты увидишь всю его структуру, сможешь…эх! Это не передать словами. Можешь не верить Хранителям, можешь не доверять Смотрящим. Но своему внутреннему чутью старайся не изменять никогда. Похоже, и наш Орден многого не видит в возникшей ситуации. В следующую встречу я постараюсь войти в контакт с твоим нейротроном, хотя бы на короткий период. И мы посмотрим, каким образом ещё можно будет помочь. У меня есть ещё четверть часа в теле этого аватара. Я мог бы что-нибудь полезное сделать для тебя.

— Например? — немного растерялся я от неожиданного предложения.

— Ну, моих энергоресурсов и навыков хватит, чтобы уничтожить всю жалкую охрану этого лагеря и станции.

— У тебя что, с собой какой-нибудь плазмомёт? — от неожиданного заявления Смотрящего захватило дух.

— Почему? Нет, конечно. Только вот этот образчик довольно неплохого кинетического оружия, — он похлопал себя по кобуре, — но что могут противопоставить два жалких взвода тщедушных выродившихся потомков галлов и гуннов против ветерана и заслуженного центуриона Октавиана Августа, обагрявшего свой гладиус кровью десятков и сотен узипетов, сигамбов, хаттов и гермундуров задолго до рождения Христа?

— Чего?

— Ничего. Рот закрой — летучая мышь влетит. Они хоть тут ещё и без короны, но мало ли ещё какая гадость прицепится. Ну? Долго я ещё буду просто так стоять? Ауфштейн! — обер-лейтенант поднялся, отряхивая галифе.

— Не надо никого убивать, Смотрящий. Не нужно это сейчас. Если можно, подготовь конвой и охрану: поляки могут привезти провизию, хорошо бы их пропустили.

— И всё?

— Да.

— Тогда, до следующей встречи.

— До свидания, Лукреций, — мне вдруг вспомнилось имя, которым представлялся смотрящий.

— Сальве, Пасификус! — обер-лейтенант стукнул себя кулаком в левую часть груди и, круто развернувшись, зашагал вдоль колючей проволоки к освещённым фонарём воротам.

Глава 8

Я понимаю, что Холокост не самая подходящая тема для шуток, но в нацистской Германии тоже не все были антисемитами.

Многим было попросту наплевать на судьбу евреев.

Саша Барон Коэн

Ночь лишь начала вступать в свои права, а организм, как назло, требовал и требовал активности. Тестовая разминка, похоже, только раззадорила потенциал изменённых клеток и тканей нового аватара. Да ещё Смотрящий подкинул дровишек со своим вроде бы шутливым предложением помножить на ноль охрану Отстойника.

Мысли зашевелились ещё активнее, когда я осознал одну простую вещь: мне совершенно ни к чему, словно барану в овине, ждать у моря погоды, пока на горизонте не нарисуется Демиург. Пассивная тактика сидения на одном месте не повысит шансов работы моего радара.

Вот так обычно и бывает, как в старом анекдоте про индейского вождя по прозвищу Соколиный Глаз, что в плену у бледнолицых обнаружил на третий день, что у сарая правой стенки не хватает.

Впереди ведь ещё целая ночь. Минимум пять-шесть часов скрывающей меня темноты. Анавра, видящего сейчас не хуже, чем днём. И это в отличие от моих потенциальных врагов. И ведь это не единственное моё преимущество. Почему бы и не осуществить вылазку, радиусом в несколько километров, что значительно увеличит район поиска Демиурга? Надо же хоть с чего-то начинать.

Шанс, что он уже где-то рядом, довольно небольшой, но всё же отличный от нуля. К тому же следует сделать хоть какой-то стратегический запас продуктов, ибо надежда на обещания польского крестьянина тает с каждым часом приближения погрузки в новый эшелон.

С каждой минутой безделья эта идея уже не казалась мне столь авантюрной, как поначалу, в ней явно просматривалась определённая логика. Ну скажите мне на милость, кому из немцев в твёрдом уме и трезвой памяти придёт в голову мысль, что кто-то из доходяг, что сейчас и от своих лёжек до ворот добрести не может, мало того, что вдруг свалит за колючку для прогулки по окрестностям, но ещё и вздумает вернуться, чтобы к утру дисциплинированно занять своё место пленного?

Всё. Решено! Надо лишь оглядеться немного и понять, есть ли ещё посты караульных вокруг изгороди.

Сказано — сделано. Я ещё около четверти часа пошарашился в темноте у колючей изгороди, приглядываясь и даже принюхиваясь на предмет каких-нибудь скрытых постов наблюдения. И ещё раз убедился в верности своих предположений. Сами немцы дальше освещённого фонарём пятачка у ворот и носа не казали. Недополицаи же расположились напротив той стороны ограды, что была обращена к стенам городских домов с зияющими темнотой переулками.

Поначалу я насторожился, недосчитавшись вайдовских прихвостней, коих всего, как мне помнится, насчитывалось пять рыл. Но вскоре моё терпение было вознаграждено: двое вернулись со стороны пустыря, поигрывая своими деревянными дубинками.

Ну, теперь все в сборе. Полагаю, гансы свалили нудную работу обхода ограждения на Ost-Hilfswilligen, в просторечье хиви, то есть добровольных помощников. Странновато, конечно, учитывая сведения о том, как щепетильно немцы относятся к караульной службе. Но здесь ведь не передовая, а глубокий тыл. Да и в городе, наверняка, действуют гарнизонные патрули и местная вспомогательная полиция. Мысль о солдатах городского гарнизона немного поумерила мою решимость совершить вылазку, но я уже был за колючкой.

Позаимствовав несколько обрывков обмундирования с трупов пленных, я соорудил некое подобие обмоток на подошвы ботинок: если туристическая память мне не изменяет, то улицы Перемышля, особенно в центре, как и соседнего Львова, покрыты брусчаткой. А ботинки-то у меня с набойками, не хотелось бы выдать себя громким цокотом по мостовой.

Ограду я преодолел довольно быстро, просто перепрыгнув, опершись на один из столбов, не забыв потуже обмотать ладонь тряпкой. Не хватало ещё распоротой руку колючей проволокой. Тогда уж точно мой поход завершился бы феерическим фиаско.

Можно было бы положить на проволоку пару трупов, но, во-первых, это безусловное указание караульным на побег, во-вторых, ну его, пусть лежат с миром!

Пустырь с Отстойником уже давно остались позади, поглощённые ночной мглой. Предварительный расчёт оправдался: с задворок вокзала переулками я вышел прямо на одну из центральных улиц города с площадью, магазинами и парком. Но её пришлось спешно покинуть. Довольно яркое электрическое освещение сводило на нет преимущество ночного зрения. Сам же я в таких условиях выделялся, словно