Виконт из Техаса - Ширл Хенке

— Откровенно говоря, я ожидала увидеть совершенно другого человека!

— Могу себе представить, что они там понаписали! Впрочем, поскольку я очень не люблю кого-то разочаровывать, то за отсутствием свежих скальпов, снятых с индейцев, я припрятал в нагрудном внутреннем кармане шестизарядный револьвер. Соблаговолите взглянуть? Но предупреждаю, что он заряжен!

Джошуа расстегнул пиджак, показав пальцем на внутренний карман.

— О нет, нет! Избавьте меня от подобного зрелища! — с деланным ужасом воскликнула Юнис. — Я смертельно боюсь оружия!

И она отскочила от Джошуа, как от сумасшедшего. Тот же не удержался, чтобы не бросить быстрый взгляд на Сабрину. Ему очень хотелось, чтобы она наблюдала за их разговором с Юнис, пусть даже не слыша слов. По выражению ее лица Джошуа понял, что так оно и было…

Юнис снова подошла вплотную к Джошуа и сказала назидательным тоном:

— Настоящий джентльмен не должен стоять перед дамой в пиджаке с расстегнутыми пуговицами. Как и не следует ему прятать на груди револьвер. Тем более — заряженный!

— Прекрасно! Ваши слова только подтверждают осведомленность о том, как должен выглядеть и вести себя джентльмен! Ну а дама? Что от нее требуется?

Джошуа наклонил голову к самому уху Юнис и прошептал:

— Я уверен, что вам с сестрой очень бы стали полезными уроки мисс Сабрины Эджуотер!

Губы Юнис сложились в трубочку и произвели звук наподобие «У-у!»…

Джошуа молил Бога послать в этот день на землю ураган. Но поскольку он никогда не был особенно набожным и, вероятно, таковым стать не собирался, то его молитва осталась без ответа. День выдался солнечным и теплым. С залива тянуло прохладой, что делало утро еще более приятным…

Он стоял у настежь растворенного окна своей спальни и смотрел на песчаный пляж, за которым бесконечная голубизна моря простиралась до самого горизонта. «Надо непременно уговорить дядюшку, — думал Джошуа, — найти какой-нибудь сносный предлог, чтобы умиротворить старого хозяина этого дома». Он не сомневался, что рискует попасться в брачные сети, чего решительно не хотел.

Приняв достаточно, как он полагал, сносное и не очень унижающее его решение, Джошуа вышел в коридор и хотел было направиться в комнату графа. Но в тот самый момент дверь комнаты Хамблтона открылась и он сам появился на пороге.

— С добрым утром, дядюшка, — приветствовал его Джошуа. — Извините, но мне очень хотелось бы кое о чем поговорить с вами.

Граф ответил ему лучезарной улыбкой:

— Что ж, если у вас есть такое желание, то я не стану возражать! Тем более что любой серьезный разговор будет способствовать совершенствованию вашего английского языка, освобождая его от американской накипи. А это, в свою очередь, значительно облегчит вам процесс вхождения в местный высший свет.

Граф сделал шаг назад, намереваясь вернуться в свою комнату. Но не успел он открыть дверь, как из конца коридора раздался громкий крик:

— Ты же знаешь, папа, что каждый раз мне делается плохо! Зачем заставлять меня страдать?!

Голос Друзиллы (а это была она!) переполняло отчаяние. Тем не менее на маркиза это не действовало.

— Я не хочу больше слышать о твоих надуманных болезнях! — ревел он. — Все Палмеры, к семейству которых принадлежишь и ты, из поколения в поколение были моряками. Твой прадед сражался на море бок о бок с самим адмиралом Нельсоном!

— О, Джеральд! — послышался из-за широкой спины маркиза слабый, неуверенный голос его супруги. — Пойми, она не будет…

— Что она не будет?! — продолжал кричать разъяренный маркиз. — Не будет блевать прямо на палубу, как желторотая девчонка, впервые вышедшая в море вместе с родителями? Слава Богу, что ее младшая сестренка Юнис оказалась прирожденным моряком, несмотря на свою природную женственность!

Графа от грубого тона, в котором маркиз обращался к своей супруге и старшей дочери, передернуло. Он жестом предложил Джошуа войти в комнату и с досадой затворил дверь.

— Кажется, я догадываюсь, о чем вы хотите со мной поговорить, — сказал граф, когда они оба уселись за небольшой столик у окна. — Ведь речь пойдет о кое-каких проказах, имевших место не так уж давно в семействе, у которого мы сейчас гостим. Не так ли?

— В какой-то степени вы угадали, дядюшка.

— Итак, я весь внимание!

— Скажите, вы знали, что состоявший в свое время при адмирале Нельсоне член этой семьи страдал морской болезнью, что вызывало серьезное раздражение героя Трафальгарской битвы?

— Допустим, знал.

— А известно ли вам, что я тоже страдаю этим недугом?

— Разумеется. Когда нас сюда пригласили, я больше всего опасался, как бы радушные хозяева не устроили нам морскую прогулку на их яхте.

— Черт побери, тогда почему вы не отклонили это приглашение под каким-нибудь благовидным предлогом?

— Но что я мог сказать? Признаться, что мой дикий техасец, как вас здесь повсеместно называют, страдает морской болезнью? Нет, мой мальчик! Это та самая болезнь, от которой вы должны поскорее избавиться. Иначе леди Юнис потеряет к вам всякий интерес и сочтет для себя недостойным обращать на вас внимание! А уж ее отец совершенно определенно станет смотреть на вас свысока! Поэтому я советую вам немедленно направиться в корабельный док, где готовят к отплытию яхту, и проявить, хотя бы внешне, интерес к мореплаванию. Вы меня поняли?

Первой, кого увидел Джошуа в доке, была Сабрина, суетившаяся на палубе яхты. Она улыбнулась ему и приветливо крикнула:

— Доброе утро, милорд! Идите сюда!

Она протянула ему руку, но Джошуа не захотел воспользоваться предлагаемой помощью и, самостоятельно пробежав по узенькому трапу, очутился между Сабриной и маркизом, чуть раньше оказавшимся рядом. Только теперь Джошуа заметил отсутствие на палубе графа.

— А где же мой дядюшка? — спросил он у маркиза.

— Граф отказался нас сопровождать, — сокрушенно ответил маркиз. — Сослался на склонность к морской болезни. Я попросил свою жену остаться с ним и по возможности постараться развлечь.

— Понятно! — досадливо поморщился Джошуа. Маркиз сделал вид, что не заметил этого, и предложил:

— Ну что ж, отчаливаем! Кстати, мистер Кантрелл, а вы не боитесь качки?

— В морях и океанах нет ничего такого, что могло бы меня испугать!

— Тогда — вперед!

…По мере удаления яхты от берега волны становились все ниже, а ветер — ослабевал. Сабрина с Друзиллой вытащили на палубу шезлонги и устроились на них, стараясь поймать как можно больше солнечных лучей. Девушки с улыбкой смотрели друг на друга, радуясь постепенно возвращающейся лицам и телам ровной смуглости после долгих зимних месяцев. Та и другая весьма скептически относились к царившей в высшем свете моде на чуть ли не мертвенную бледность лица и тела, почитавшуюся у столичных дам за признак аристократизма. Джошуа же придерживался противоположного мнения. Глядя на разлегшихся перед ним на шезлонгах в весьма вольных позах полуодетых женщин, он невольно подумал, что их поведение представляет не меньший вызов существующей в Англии пуританской морали, чем, например, появление двух голых проституток на церковной проповеди.