Царство (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

Запястье правой руки отозвалось острой болью – а мгновением спустя болью взорвался и затылок! Тяжелый удар Дитриха достал меня острием клинка уже на излете… Мне повезло: я все-таки не отрубился. А потому в следующую секунду успел подставить щит под булаву налетевшего оруженосца! Вот только атака разогнавшегося противника вышла чересчур тяжелой… Спустя удар сердца мое тело буквально впечаталось в землю под копыта жеребца – и от жесткого падения из легких буквально вышибло воздух.

Кажется, это конец…

- СЕ-ВЕ-Е-Е-Е-РРРР!!!

Поднявшийся на ноги и совершенно невредимый северянин не сколько выкрикнул свой боевой клич, сколько по-медвежьи его проревел – одновременно с тем подскочив к коню рыцаря, и от души рубанув по его передним копытам! Бедное животное рухнуло вперед, пронзительно заржав – а фон Грюнинген, потеряв при падении скакуна равновесие, не успел закрыться от рухнувшего сбоку клинка… По ушам неприятно хлестнул оглушительный металлический лязг – кажется, топфхельм Дитриха удара не выдержал! И ландмейстер Ливонской комтурии Тевтонского ордена замертво рухнул набок, не подавая признаков жизни – а его оруженосец и последний сержант, так и не доскакавшие до разъяренного гибелью Бурушки Микулы, развернули лошадей, спасая свои жизни.

Кажется, постыдный пример бегства теперь уже наверняка бывшего командира слишком глубоко запал им в души…

Глава 15

…Прижав к себе мирно спящего, заботливо запеленатого по пояс малыша, еще такого крошечного, пугливого и крикливого (без мамки!), я восхищенно замер, сев на лавку и бережно прижав сына к себе.

У меня родился ребенок!

В подобное сложно поверить, когда ты не готовил себя к отцовству и не видел протекания беременности супруги. Но, только приняв с рук кормилицы дернувшегося во сне младенца и впервые вдохнув пахучий, сладко-молочный аромат, исходящий от крохи, я сразу понял – это МОЙ ребенок. Мой сын Всеволод, названный Ростиславой в честь славного деда…

И вот, он безмятежно спит, склонив голову к моему животу, мерно посапывая и только изредка покряхтывая – тогда его крошечное тельце сильно напрягается, и я испуганно замираю: вдруг проснется и сразу расплачется? Но нет, не просыпается – и я продолжаю держать этот тепленький комочек счастья, умудряющийся греть не только мои руки, но и душу.

Сложно описать, что я испытываю сейчас, поглаживая малыша по тепленькой головке, едва покрытой мягким пушком. Наверное, это смесь нежности, радости, восторга и недоверия одновременно. Как, неужели этот кроха, еще не совсем даже не похожий на человека (скорее миниатюрный гуманоидик, хах!), успел появиться на свет, пока я интриговал, обманывал, сражался, бился в горячке, пришедшей вслед за ранениями?! Неужели я теперь отец?!

Господи, какой же он хорошенький…

Сердце наполняется невиданным ранее теплом, словно исходящим от младенца – и тут же я вдруг ясно осознаю, что теперь никак не могу погибнуть в будущей войне. Ну просто никак! Всегда думал, что когда появится ребенок, будет чуть легче собой рисковать, уже наверняка зная: кто-то после тебя останется! И твоя кровь побежит по жилам сына или дочери, и ты будешь возрождаться в чертах своих детей, внуков, правнуков, в их характерах, поступках – частичка тебя будет жить и далее… А теперь я вдруг отчетливо осознал, что нет, нисколько не легче мне будет собой рисковать – я пропустил всю беременность его мамы и его появление на свет, что уже горько и обидно. Но если мне сгинуть – то что у крохи останется от отца?! Возможно ли, чтобы этот миг, пока я держу его на руках и глажу по головке, пока очень-очень тихо приговариваю «да ты мой хороший, ах ты сладенький комочек», отложится у него хотя бы в подсознание? И что при мыслях об отце из детства у сына останется не воспоминание – на это даже рассчитывать глупо! – а хотя бы отдаленный образ кого-то верного и надежного, кто по-настоящему любил и готов был пожертвовать собой, чтобы защитить?!

Хорошо бы, если так… Но как же неожиданно больно и горько думать о том, что случись со мной что, и ребенок вырастит без отца, без его любви, внимания, заботы… А заодно и без строгого наставления, и поучения, и тяжелой отцовской руки, если уж совсем забалует или поступит однозначно плохо! Приходит ясное понимание того, что пусть мама для малыша всегда останется на первом месте (или хотя бы будет главным родителем лет так до семи-восьми), но без папы, без его правильного участия в жизни ребенка, ему все равно будет очень плохо и тяжело.

Как назло, именно в этот миг вспомнился отбитый нами полон – и маленькие дети, отчаянно кричащие «тятя, тятя»… Они звали именно отцов, они свято верили, что это именно их отцы пришли выручить их! Спасти от страшных и жутко злых поганых, спасти вместе с братиками, сестрами, мамами… Они верили в них и надеялись на них.

Вот и мой отец всегда был рядом со мной, я всегда чувствовал его поддержку, всегда мог рассчитывать на его помощь – и защиту, в крайнем случае. Да, он частенько бывал со мной строг, да, в более зрелом возрасте его повторяющиеся поучения стали крепко раздражать, да, будучи подростком, я нередко с ним конфликтовал – потому как осознанно или нет, батя пытался загнать меня в удобные для него самого рамки… Но только сейчас я понял, что за всеми его действиями и поступками стояла любовь – а также порожденные ею страх за меня и волнения, и искреннее желание помочь мне избежать тех или иных ошибок, и желание воспитать меня достойным мужчиной, поступающим правильно… Только сейчас пришло осознание того, как много на самом деле он вложил в меня – и как много бы я потерял, не будь в моей жизни отца.

Отца, ставшего первым и главным примером для подражания. Отца, как эталоны мужчины.

…Интересно, каким бы был окружающий мир в моем будущем, если бы все отцы стремились поступать так же, как мой? Если бы каждый из них поддерживал, защищал – а при случае не постеснялся бы и наказать, воспитывая зарвавшееся дитя?! В этом, правда, главное не переступить черту, когда наказание следует не только за проступок, но и «дежурно» - из-за усталости, общего раздражения, по привычки срываться на любую оплошность ребенка… Если бы каждый из отцов ставил перед собой задачу обеспечить семью всем необходимым – и старался выполнить ее по мере сил?! Если бы каждый из отцов пекся о нравственном воспитании своих чад, предостерегал и сыновей, и дочерей от опрометчивых поступков? Если бы активнее участвовал в жизнях последних, задавая определенные рамки для того, чтобы дочки не гуляли по ночам и не шатались по впискам, где могут напоить или подсадить на наркотики, изнасиловать или даже убить…

Да что там говорить, мой мир наверняка бы изменился, если бы каждый «отец», чья подружка залетела (увы, в мое время «нежелательная» беременность имеет место быть в основном вне семьи, хотя бывают и исключения), поступил бы действительно как настоящий отец, приняв ребенка, взяв на себя обязательства материально обеспечивать и малыша, и его маму. Да даже просто бы спас свое дитя, не дав убить его в материнской утробе!

Сейчас, обнимая и прижимая к себе кроху, я особенно остро понимаю, какой это страшный грех – отнять жизнь у совершенно беззащитного, надеющегося увидеть мир и познать родительскую любовь человечка, отнять с согласия и даже по желанию родителей! Остается только скрипнуть зубами от злости к малолетним дурам и недомужикам, решивших, что они достаточно взрослые, чтобы начать трахаться, но совершенно не способных отвечать за свои поступки и принимать ответственность.

Сразу вспомнилась статистика абортов в России с 2005 по 2018-й год – как-то решил уточнить эту информацию после громких заявлений о том, что абортами убито больше людей, чем во время Великой Отечественной. Статистика действительно ошеломляет – родители «казнили» более пятнадцати миллионов малышей за тринадцать лет. Конечно, это не равная цифра с потерями в ВОВ (двадцать семь миллионов) – но если смотреть на отдельно военные потери (имею в виду военнослужащих) или именно гражданские потери, то по отдельности цифра выходит действительно огромной. А если сравнить с Русью в настоящий момент – ну что же, с 2005 по 2018 год, несостоявшиеся мамы и папы (с отцов за убитых детей никто ответственности не снимает!) казнили столько же людей, сколько ныне живет во ВСЕХ городах, весях и крепостях. Всех до единого – а заодно еще и всю мокшу, и волжских булгар, и ясов с касогами… Надо же куда-то «определить» оставшиеся пять миллионов – если брать оценку численности населения Руси в тринадцатом веке в десять миллионов человек?! Другими словами, «мамочки и папочки», коим их собственные родители не объяснили, что секс – это прежде всего таинство продолжения рода, и что «партнером» должен быть любящий человек, готовый создать семью, угробили столько народа, сколько не смог угробить Батый… И встали в один ряд с немецкими нацистами, за три года оккупации и боевых действий на территории СССР расстрелявших, разбомбивших, сжегших заживо и отравивших газом в концлагерях, заморивших голодом такое же число гражданских… И не надо тут влезать со своим «это же другое!». Раньше детей в материнской утробе разрывали на куски и этими же кусками доставали – смерть вполне себе сравнимая с изуверствами нацистов! Сейчас вроде как вызывают преждевременные роды – и едва появившихся на свет крошечных младенцев кидают в жестяной таз, где крохи и умирают от голода и холода… Что блин, сильно гуманнее?!