Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых - Наталья Филимонова

– Ой… – тихо проговорил Серёжа, без сил привалившись к двери.

Теша проглотил недожёванный кусок булки.

– Э… галлюцинация? – задумчиво спросил Серёжа то ли Тешу, то ли самого себя.

– Сам ты эта… цинация, – проворчал Теша, дёрнул хвостом, вздохнул и вылез из тумбочки. – Теша я. Закроватный. Квартирный. Кушаю вот.

– Галлюцинация, – печально заключил Серёжа. – Ещё и разговаривает. И ест, главное… Мои же булочки и ест. Это у меня от голода, значит…

– Голод – это да, – загрустил и Теша, – голодно тут, ничего не скажешь…

– И шоколадки у меня все пропали, и даже булочки из столовой всё время… Так это ты, что ли, мои булочки схомячил? – опомнился Сёмочкин и даже, кажется, от этой мысли разом поверил в Тешину реальность.

– Эй! – Вожатый попытался снаружи открыть дверь, к которой Серёжа привалился изнутри. – Ты что там делаешь? Давай быстрее уже!

– Я сейчас! – крикнул Серёжа, обернувшись.

– Слушай! – торопливо зашептал Теша: – А где ты свои конфеты доставал? У нас дома они всегда были в кухонном шкафчике, а здесь я всё никак не найду местного месторождения….

Серёжа странно посмотрел на Тешу и вздохнул.

– Боюсь, родятся они в магазине в городке… идти туда надо. И покупать. А меня сейчас в красном уголке каком-то запрут… нельзя нам в город.

– Хм… – Теша внимательно осмотрелся вокруг. – Запрут, говоришь? А если выберешься, прихватишь на мою долю тоже?

– Да уж куда там – выбраться…

– Рюкзак возьми, – посоветовал Теша и деловито схватил первый попавшийся рюкзак.

– Стой! Это же не мой, это Домбаяна… вот этот мой…

…Через минуту Серёжа вышел из комнаты, поправляя на плече чем-то туго набитый рюкзак.

– Булочки взял, чтоб не скучно было, – бодро пояснил он недоумевающему вожатому. Тот посмотрел на рюкзак, готовый, казалось, лопнуть, но, ничего не сказав, молча пошёл показывать дорогу.

Красным уголком называлась одна из комнат на первом этаже главного корпуса. Когда-то давным-давно здесь стоял пионер на вахте и хранились всевозможные дипломы и награды, не говоря уже о знамёнах. С тех пор в комнате осталось немало хлама – те же самые знамёна, гипсовые бюсты, какие-то грамоты в рамках… Потом комната превратилась в кладовку: сюда приносили ненужные вещи, которые вроде бы отслужили своё, но выкинуть жалко, да и числятся на балансе лагеря. Из мебели здесь были стол, накрытый скатертью из тёмно-красного бархата, несколько колченогих венских стульев и большой комод, зачем-то принесёный сюда в незапамятные времена. В комоде хранились кипы методической литературы по педагогике и папки со сценариями старых праздников. В разных углах комнаты в беспорядке валялись гитара без одной струны, старый пионерский горн и груды каких-то тряпок.

Во времена правления строгой Нагайны здесь высиживали часы наказания провинившиеся из младших отрядов.

– Тебе назначили тут час сидеть, – сообщил Константин Алексеевич. – Можешь ну порисовать тут, – он огляделся вокруг, но никаких принадлежностей для рисования не нашёл, – ну или почитать… – Он указал на невнятные корешки книг на комоде. – Я перед отбоем за тобой зайду.

Дверь закрылась за вожатым, ключ повернулся в замке, и тотчас же рюкзак за спиной Сёмочкина зашевелился.

– Можешь меня выпускать, – сообщил Теша.

– Ага, – Серёжа, неловко поворачиваясь и слегка подпрыгивая, высвободился из лямок рюкзака, поставил его на пол и развязал тесёмки. – Ну и как ты предлагаешь отсюда выбираться?

– Сквозь стену, – буднично ответил Теша. Удивительное дело, но, хоть Теша доставал ростом почти до плеча Сёмочкина, он без особенного труда помещался в его рюкзаке. А если бы захотел, то поместился бы, наверное, и в сумке поменьше. – Пошли! – Он схватил Серёжу за руку и решительно направился к стене с окном. Из наглухо запаянного окна открывался вид на забор, которым была обнесена территория лагеря.

– Постой! – Серёжа едва успел подхватить свой изрядно полегчавший рюкзак, по инерции сделал несколько шагов следом за Тешей… и оказался на улице.

– Обалдеееть… – пробормотал Серёжа, озираясь и тряся головой. Теша между тем неожиданно прижался к нему и крупно задрожал.

– Ты чего? – удивился Сёмочкин. Странные события сменяли друг друга, так что Серёжа уже забыл удивляться самому факту существования Теши.

– Н-ничего, – пробормотал Теша, подрагивая и нервно дёргая хвостом, – страааашно… На улице всегда так, я уже знаю.

– Да что страшного-то? – Серёжа недоумённо оглянулся.

– Стен нет, потолок высоченный, пол непонятно какой, – Теша указал лапой на небо, затем на землю, – даже цветы без горшков, безобразие… Тьфу! Пошли, в общем!

Почти силком Теша подтащил своего спутника к забору, и без всякого труда оба прошли сквозь него.

– Ну вот, – Теша отвел глаза, – дальше сам доберёшься? Не могу я от дома далеко уходить…

– Доберусь, чего уж, – Сёмочкин пожал плечами.

– Ну и ладушки, – торопливо закивал Теша, – ты только про мои конфеты не забудь… Ну всё. Ну, я побежал.

Серёжа Сёмочкин только кивнул и некоторое время ещё смотрел вслед быстро удаляющемуся квартирному. Сквозь прутья забора было видно, как тот бежал – мелко перебирая короткими ножками и поджав длинный хвост – к корпусу отряда. Потом мальчик пожал плечами – чего только не бывает! – повернулся и зашагал прочь от лагеря.

На чердаке было шумно.

– Нельзя в жизнь людей вмешиваться! – сурово бурчал Прокопий Капитонович. С ним неожиданно согласились и Маруня, и Соколовский-Квартирный, без поддержки которых Теша чувствовал себя особенно неуютно.

– Подумаешь, Правила! – с горячностью выкрикивала Нюся. – Я их сама сто раз нарушала! Сто раз! И ничего!

С Нюсей соглашалась почти вся молодёжь – квартирные, анчутки и все прочие. Мавка из-под ванной вообще считала, что Теша поступил необычайно романтично, и загадочно смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Теше было не по себе.

– Чего уж там, – вздохнул он, наконец, – я теперь вообще, можно сказать… преступник.

Мавка и Нюся одновременно вздохнули и расплылись в мечтательных улыбках.

…К вечеру над лагерем и лесом засобирались тучи. Где-то вдалеке сверкали молнии, слышались отдалённые раскаты.

Вернувшись в знакомую комнату в своём корпусе, Теша не сразу смог успокоиться. Для этого ему пришлось прежде всего доесть запасы булочек, которые Сёмочкин принёс из столовой. Все-таки выход на улицу для большинства квартирных – событие из ряда вон, а Теша Закроватный, в отличие, например, от соседки Нюси из-за Шкафа, никогда не отличался склонностью к приключениям.

Однако драгоценное время шло, а обе спальни всё ещё были пусты. Теша, наконец, решил, что пора бы и исследовать комнату девочек. С этой целью он пробрался сквозь стену, вышел на середину комнаты, чтобы осмотреться… и тут же юркнул под ближайшую кровать, поскольку дверь в комнату в эту же минуту открылась, и вошли все девочки.

– А мне не очень нравится «Искатели», – продолжая какой-то разговор, возмущалась одна из близняшек. – Ну глупо же, ну что мы тут будем искать?

– Всем, значит, нравится, а тебе не нравится! – спорила вторая близняшка.

Другие девочки, перебивая друг друга, бурно обсуждали происшествие с черепахой. Арам поклялся Ксюше, что завтра же выпустит Че в лес, но в это почти никто не верил.

Гроза тем временем разыгралась не на шутку. Громыхало уже совсем рядом, а молнии, вспыхивая, освещали комнату неестественным синеватым светом, от которого пропадали тени.

– А я вот грозы боюсь… – заныла Лизанька, забравшись с ногами на кровать.

– Скажи мне лучше, чего ты не боишься, – вздохнула Эля Мухтиярова, которая уже подошла к своей кровати и собралась расправить её.

– Конечно, тебе легко, ты же ничего не боишься…

– Да что я тебе, не живая, что ли? – вспыхнула Эля.

– А чего ты боишься? – обернулась Катя с любопытством.

– Папу… – Эля понурилась. – Ну, то есть не папу, а… он вообще-то не ругается даже, только смотрит так, знаешь, с разочарованием…

– Почему? – изумилась Катя.

– Ну он… он участковый тут. А мамы у нас вечно нет, она в командировках всё время. А мы с папой. Он говорит, я должна быть как взрослая и ответственная. А я не справляюсь… – Эля вздохнула. – Вот сейчас за лагерем он мне присматривать поручил. А тут всё время неприятности какие-то.

В этот момент что-то заскреблось в окно, и в неровном свете молнии девочки увидели… корявую тёмную руку, перебирающую пальцами по стеклу!

Все девочки разом взвизгнули.

– Да это же ветка, трусихи! – повысила голос Эля. – Дерево у нас перед окном! Дерево!

Несколько секунд все настороженно молчали, затем послышались тихие шаги. Лиза ойкнула и закрыла глаза. Шаги стихли.

– Ой, девочкиииии… а что у меня есть! – Вика таинственно понизила голос, и все разом повернулись к ней. Она жестом фокусника вытащила из кармана шорт огарок свечи и гордо продемонстрировала его. – У Ксюши утащила, она и не заметила!