Академия темных. Игра на выживание - Лика Верх

– Нужно время. Ты все поймешь.

Одни загадки. Я будто очутилась в середине ребуса, который, с какой стороны ни глянь, состоит из множества подребусов, таких головоломных, что в жизни не разгадать.

– А как же учеба? Еще и турнир скоро, – заволновалась я.

Откладывать уроки с друзьями я не хотела – они мне нужны, на турнир тоже забить нельзя, и готовиться к краже надо. Как все успеть?!

– Придется совмещать, – «обрадовал» Джен. – У тебя все равно выбора нет.

На редкость позитивный он человек, даже завидно. Поставил перед фактом, и крутись теперь, как хочешь, а дело делай.

Джен покинул меня далеко за полночь. Целительница хотела выгнать его гораздо раньше, но он настоял на своем присутствии в моей палате, сославшись на то, что без него мне будет смертельно скучно и тоскливо. Скромностью он явно не страдает, но это как раз случай адекватной самооценки. Без него я бы действительно заскучала. А еще он исполнял роль сторожа, любезно посылая подальше всех, кто рьяно стремился ко мне прорваться.

Среди несостоявшихся посетителей были адепты разных факультетов и курсов. Новость о моей трагической стычке с манкорой облетела всю Академию в считаные минуты. Слухи везде распространяются мгновенно.

Кстати, посетить меня намеревался и Витор. Джену даже не пришлось ничего говорить. Витор зашел, окинул мрачным взглядом наши веселые лица и вновь, хлопнув дверью, удалился. Вообще-то я и сама хотела с ним поговорить, но от общения с Дженом стало так радостно на душе, что портить настроение я желанием не горела. Поразмыслив, решила, что разговор может подождать до завтра, и расстраиваться не стала.

Дин с Маленой тоже прибегали. С пирожными и конфетами. Друзья были неимоверно довольны той выволочкой, которую устроил Витору мой отец. Дин с порога пропел отцу дифирамб за «свершившееся правосудие», где назвал его «великим и могучим», и пообещал «восхвалять его до конца своих дней». Джену все это так понравилось, что он выспрашивал подробности и хохотал, как мальчик, когда Дин в красках описывал представление.

Джен и Дин походили на шкодливых юнцов, обсуждающих сделанную пакость. Дин цитировал приговор отца, и они долго смаковали каждое слово. Мы с Маленой умиленно наблюдали за этой парочкой, смеясь скорее над ними самими, чем над рассказом, который Дин приправил парой-тройкой колких шуток в адрес «безмозглого жениха, не способного защитить свою невесту». Судя по веселью, царившему в диалоге мужчин, они прекрасно понимали друг друга и вообще были на одной волне.

Я не упустила момента поговорить с Маленой на тему «брата».

– Красивый, правда?

Ответа не требовалось, мне просто надо было начать разговор.

– Да… – мечтательно ответила подруга, чем еще больше подтвердила мои догадки.

– И девчонки за ним толпами бегают…

Малена напряглась:

– Да.

Конечно, да. Сама была свидетелем массового воздыхания в столовой.

– И тебе он нравится…

Уголки ее губ дрогнули в улыбке.

– Да…

– Как парень…

– Да… – на автомате сказала она, а когда сообразила, округлила глаза и завиляла: – То есть нет. В смысле как брат нравится, а не то, что ты думаешь. … Он же брат и нравится как брат…

– Мален. – Я пресекла поток ее несвязной речи. – Это ведь хорошо видно.

– Что видно?

Нет, такая наивность!

– Он нравится тебе как парень. Только почему-то ты ни себе, ни ему в этом не признаёшься.

Подруга отвернулась, закусила губу и больше не проронила ни слова. Я и так поняла свою правоту. Только слепой не заметит ее томных взглядов, вздохов и улыбок, какими встречают разве что любимого мужа, но никак не брата, пусть и неродного.

Спать я легла сразу после ухода Джена. Я тоже хотела уйти в комнату, но меня не пустили. Сказали, что я еще слишком слаба и мне лучше находиться в лазарете. Разумеется, я заартачилась, но меня осадил все тот же Джен. Тогда я плюнула на всех и, вернувшись в постель, стала ждать. Я ждала Витора. Я рассчитывала, что он придет снова и мне удастся поговорить с ним без его «психов». Только вот дождалась я кое-кого другого…

Дверь тихо приоткрылась, и в комнату проскользнул магистр Айнех.

Я притворилась спящей и целиком превратилась в слух.

Я не понимала, зачем он пришел. Да, он спас меня, я ему благодарна, но его поведение меня напрягало. То, как он держал мою руку, его фраза «девочка моя»… Сомнительно, что он ходит ко всем адепткам в лазарете, держит их за руки и называет «своими».

Я с замиранием сердца ждала, что он будет делать. Вдруг он решит поцеловать меня, а я этого не хочу и залеплю ему пощечину, а мне еще учиться здесь и на его занятия ходить… Мои опасения, хвала богам, не оправдались. Магистр сел на стул у кровати, и… все. Просто сидел и смотрел. Я ощущала его взгляд, блуждавший по лицу, рукам, ногам… Просто до того, как он вошел, мне стало жарко, и я откинула одеяло в сторону. Потом уже было поздно накрываться.

В какой-то момент меня бережно укрыли одеялом, не преминув провести рукой по моим волосам. А я вдруг вспомнила, как меня, страдающую похмельем, укрывал Витор. И ведь знаю теперь, что его забота имела под собой корыстные мотивы, не зря же она показалась мне странной… Но он ухаживал, значит, умеет это делать. Может, он не плохой, притворившийся хорошим, а хороший, притворившийся плохим? Но даже если и так, я едва ли смогу относиться к нему иначе.

Хотя сейчас меня должен волновать не Витор, а магистр, не спешащий убирать руки с моих накрытых одеялом плеч.

– Ты даже не представляешь, – шепотом на грани слышимости заговорил Айнех, – как я испугался, когда понял, что могу потерять тебя и никогда больше не увидеть…

От откровений магистра я оторопела. Неужели он в меня…

– Я ни за кого так не переживал, никогда. Ни разу за свою долгую жизнь не испытывал давящего чувства страха, растущего с каждым днем, пока ты была без сознания…

Кто-нибудь мне объяснит, что творится: один «жених» – садист, другой, магистр, тайно влюблен. Что день грядущий мне еще готовит?

– Спи, моя девочка… – Айнех, едва коснувшись, поцеловал меня в уголок губ, еще раз провел рукой по волосам и, осторожно прикрыв за собой дверь, вышел.

А я лежала, глядя в потолок и осмысляя услышанное. Теперь я уверена на сто, нет, на сто пятьдесят процентов – магистр Айнех влюблен в меня. И, черт, я ведь не узнала бы об этом, не случись этой трагедии. И вот оно, великое сомнение: лучше было бы не знать или все-таки хорошо, что я узнала?

С такими мыслями я и заснула. Заснула и очутилась на знакомой мне как мои пять пальцев поляне. И я нисколько не слукавлю, сказав, что обрадовалась. У меня были вопросы, на которые таинственная вечная спутница могла знать ответы.

– Ты начнешь, или мне беседу вести? – Я легла на траву, разглядывая плывущие облака и радуясь солнечным лучам.

– У тебя много вопросов, – со смешком протянул голос. – Даже слишком много…

Точно, она ведь видит все мои мысли или слышит… В общем, знает. Я и забыла об этой особенности.

– Что из бедлама в твоей голове ты хочешь узнать в первую очередь?

Бедлама… Наведешь тут порядок, когда одна новость шокирует больше другой.

– Как я выжила?

Да, этот вопрос очень важен. С полученными увечьями я просто не могла выжить.

– А что тебя смущает: тот факт, что ты жива, или что ты сама не смогла себя спасти?

Меня обвинили в беспомощности?

Я, между прочим, пыталась себя спасти! Но в последний момент промахнулась, и… Ой, совсем забыла про лук и стрелы. Ладно, утром обязательно выясню, где они.

– Я хочу знать, каким образом мне удалось выжить. Айнех не успел бы при всем желании, змеюка действовала быстро и точно.

Голос явственно хмыкнул, словно я спрашивала очевидные вещи, понятные даже пятилетнему ребенку.

– Милая моя, тебя спасло кольцо, активированное клятвой на защиту.

Я взглянула на правую руку. Саламандра казалась… дохлой. Обычно она обнимала камень, а сейчас лежала на нем, повесив голову.

– Хороша защита… Если бы не Айнех, никакая клятва не спасла бы…

– Если бы не клятва, – недовольно оборвал голос, – ты бы отправилась на тот свет в первую секунду. Манкоры, да будет тебе известно, молниеносно сжимают шею противника хвостом, поражая сонную артерию, так что шансов спастись нет никаких.

Хорошо, что я лежала, иначе упала бы точно. А голос продолжил:

– Скажи спасибо Витору за то, что он так подло воспользовался твоим невменяемым состоянием.

Спасибо? Да уж я скажу. Все скажу! И пусть он фактически спас меня от гибели, это не снимает с него вины. Он ведь мог нормально со мной поговорить, а не вынуждать меня принимать клятву, пока я толком не соображала. Объяснил бы, мол так и так, опасность велика, скопытиться можешь…

– Да ты не стала бы его слушать! Принципиально, – прервала поток моих мыслей спутница. – Ты ведь упертая.