Ущелье смерти - Юрий Бахорин

— Откуда ты знаешь?

— Да уж знаю. Слышала я ваш разговор от начала и до конца. Тебя догнать хотела, да не успела,— неожиданно для самой себя призналась она.

— Хвала богам,— сказал он с видимым облегчением,— а то я опасался, что тебе нашептали чего не было… Но если ты все слышала сама, то я тем более не понимаю…— Он посмотрел в глаза возлюбленной.

— Не строй из себя младенца! — гневно воскликнула девушка.— Чего ради она решила признаться тебе в любви?

— Это ее дело,— резонно заметил Север.— Моя-то в чем вина?

— А вот насчет вины не знаю. Что между вами произошло? Ты ясно сам сказал об этом — о той ночи! Неужто не помнишь?!

— Я хоть раз обманывал тебя? — спросил он, пытливо вглядываясь в ее глаза, но за пылавшим в них гневом не разглядел ничего — Не произошло ничего, о чем тебе следовало бы знать. И давай закончим,— твердо произнес он.— Я не стану об этом говорить.

— Ну так я стану,— прорычала она.— Между вами что-то произошло, а поскольку это что-то ты упорно от меня скрываешь, то нетрудно догадаться, что это! Теперь она ловит тебя в коридоре и заявляет, что любит и намерена ждать… Почему ты не отшил ее?! — вскричала она.

— Просто пожалел,— откровенно признался Север.

— Чуткость проявил?! — Она едва не задохнулась от ярости, и Север понял, что должен что-то предпринять, иначе дело кончится скверно.— Готовишь для себя тылы, Вожак?!

— Ну перестань!

Он попытался поцеловать девушку, но тут же отпрянул, потому что она чуть не укусила его. Он не выдержал и расхохотался, но тут же понял, что сделал это напрасно.

— Я задушу тебя! — прошипела она.

— Нет, ты никогда не сделаешь этого,— сказал он и, хоть она сопротивлялась, нежно прижал к себе.

Она вновь попыталась укусить его, и вновь это ей не удалось.

— Еще как сделаю, вот только руки освобожу,— пообещала она.— Ну, что ты пялишься на меня?!

— Я любуюсь,— честно признался он, перехватил за спиной ее запястья левой рукой, а правой попытался убрать с лица разметавшиеся медные кудри. Но она отшатнулась от него, как от зачумленного.

— Он любуется! Сейчас глаза повыцарапываю!

— Да что ж я стану делать без глаз-то? — опешил Север.

— На гадюку эту болотную пялиться перестанешь, а мне и такой сгодишься. Ненавижу,— добавила девушка, как видно, для того, чтобы он понял: она не шутит.

— Неправда,— мягко возразил он.— Я чувствую, что меня любят.

— Ну вот еще! — кипела она.— Тебя ненавидят! А если не повинишься, то прикончат!

— Нет.— Он качнул головой, понимая, что ее злость уже проходит.— Этого никогда не случится.

— Кто это тебе сказал? — запальчиво спросила она.

— Твои глаза,— прошептал он.

— Мои глаза?! — Она окатила его яростным взглядом.— Мои глаза тебя ненавидят!

— Твои глаза говорят, что ты любишь меня…— гнул он свое.

— С чего ты взял, мерзавец?! — прошипела она.

— Твои глаза обожают меня именно за это.

— Что за чушь ты порешь, глупец?!

— Ты и в Шадизаре вращалась среди мерзавцев. Просто не нашла среди них достойного себя.

— Уж не ты ли это?! — взъярилась девушка.

— Мне кажется, да.

Она отчаянно рванулась и укусила его за губу. Потом за вторую. Впилась жалящим поцелуем. Руки выскользнули из-за спины и обвились вокруг шеи Севера.

— Я задушу тебя! — на миг оторвавшись от его губ, вновь пообещала она.— В своих объятиях…— И накинулась на него.

В свою комнату Халима вернулась вне себя от злости. Она впилась зубами в подушку, словно в глотку недосягаемого врага. Великая Волчица! Да что же с ней происходит?! Почему рыжая стерва все время выигрывает?! Ведь она не колдунья, а всего лишь шадизарская воровка. Правда, красивая, но и только! Так почему же раз за разом Халима терпит поражение в этой борьбе за Севера? Все, что она ни делает, оказывается не к месту и не ко времени! Не помог даже дар Тени! А сколько та вела разговоров о том, что необходимо соблюдать осторожность. Чего там осторожничать, если она надавила изо всех сил, а рыжую девку на колени поставить так и не смогла!

Халима почувствовала, что злится и на Тень, словно та тоже была виновата в ее, Халимы, неудачах. Слезы бессильной ярости потекли из прекрасных глаз. Соленая влага расплылась темными пятнами по расшитому замысловатым узором шелку. Колдунья оторвала заплаканное лицо от мокрой подушки, и ее полубезумный взгляд принялся блуждать по комнате, пока не наткнулся на графин с вином. Девушка почувствовала страшную жажду, как будто не пила целую вечность. Она встала, подошла к столу, и рука ее потянулась к графину, да так и замерла на полпути, когда взгляд Халимы коснулся фруктов в высокой вазе и ножа, который лежал там же. На мгновение она испытала непреодолимое желание схватить этот нож, догнать рыжую стерву и всадить в нее клинок.

Усилием воли Халима отогнала от себя опасные мысли: холодная сталь — не ее оружие. Но ведь и колдовство оказалось бессильным! Что же делать? Ярость с новой силой начала закипать в ее душе. Спокойно! Спокойно! Трясущимися руками девушка налила вина в кубок и заставила себя отойти к окну. «Успокойся! — еще раз прикрикнула она на себя.— Успокойся, пока не наделала непоправимых глупостей!» Она пригубила вино и посмотрела в синее небо, жалея, что сейчас не ночь: созерцание звезд лучше всего успокаивало ее. Она пила вино маленькими глотками, старательно разглядывала проплывавшие по небу облачка и чувствовала, как злость отступает.

Халима еще немного посмотрела на ватные клочья облаков, и мысли ее соскользнули в прежнее русло, только теперь она думала о происшедшем совсем иначе. «Что толку злиться на других, если сама кругом виновата?» — с горечью подумала девушка. Ведь знала же, что чем сильнее человек, даже если он не маг, тем сложнее одержать над ним верх… А в том, что воровка сильна, могла убедиться хотя бы по тому, как стоически та перенесла наказание. Не повесилась, как ее подруга, а скорее всего даже не вспоминает о нем сейчас. Она же, понадеявшись на свое колдовство, повторила попытку в Доме Огня и проиграла. Да и дар Темного Властелина, пожалуй, оценила неправильно. Разве он не предупреждал ее, что надо соблюдать осторожность и что для начала следует испытать свои силы на заведомо слабом противнике? Тут она вспомнила о перстеньке на пальце соперницы и выругала себя последними словами…

Халима рассмеялась, но смех получился невеселым. Интересно все складывается. Жизненные тропки, по которым идут она и рыжая девка, постоянно переплетаются. Вероятно, потому, что они соперницы. Но как разнятся эти тропы! Несмотря на все изгибы пути и подстерегающие на нем опасности, эта тварь сумела добиться всего, о чем только могла мечтать. Север с ней, а положение свое в Логове она упрочила настолько, что, хотя власти и не обрела, но и саму ее теперь пальцем тронуть никто не посмеет! А она, Халима?! Что ни поворот, то падение, а о каждое препятствие она набивает шишки. И в результате, вместо того чтобы праздновать победу, она стоит у окна и подсчитывает потери!