Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - Сергей Черняховский

Именно на нем ответственность за принуждение Югославии к дейтонской капитуляции, расчленившей страну на части и ставшей прологом ее будущего уничтожения. Именно при нем Россия санкционировала создание Гаагского трибунала, где осуждают сербов, защищавших свою страну, но, как правило, оправдывают сепаратистов, ее разрушавших. Причем, как правило, преступления хорватских и боснийских сепаратистов приписывают сербам, несмотря на все опубликованные свидетельства об истинных виновниках убийств мирных жителей.

Именно при нем Россия в экстренном порядке подписала невыгодный ей договор об СНВ-2 — причем Козырев так торопился, что добился от Ельцина его подписания вопреки практике и здравому смыслу, на пару с уже проигравшим выборы и уходящим со своего поста президентом Бушем, на деле больше не представлявшим Америку.

Именно при нем, попытавшийся выстроить в условиях, как считали «окончания Холодной войны», самостоятельную позицию ООН, Генсек последней Бутрос Гали, возражавший против бомбардировок Югославии, был по требованию США лишен своего поста. И на его место избран представитель нью-йоркских элитных финансовых кланов Кофи Аннан, будущий организатор агрессии против Югославии, отторжения у нее Косово, агрессии против Ирака, разоружения Ливии.

Именно при нем Россия в 1993 году одобрила вступление Польши в НАТО. Именно при нем российская внешняя политика, по свидетельству Строуба Тэлботта «сделала возможным для Соединённых Штатов достижение конкретных трудных целей, которые не могли быть достигнуты через какие-либо другие каналы: ликвидация ядерного оружия на Украине, вывод российских войск из Балтии, получение согласия России на расширение НАТО, вовлечение России в миротворческую миссию на Балканах». И по этому же свидетельству именно тогда в своей внешней политике «Ельцин соглашался на любые уступки, главное — успеть между стаканами…».

Г. Зюганов дал такую оценку деятельности Козырева:

«Это позор для России. Впервые на посту министра иностранных дел оказался человек, который слушал скорее госдеп, нежели голос своего народа и своего правительства. Были преданы все национальные интересы, которые только мыслимы. Все то, что можно плохого сделать для России, он тогда сумел, начиная от того, что чуть не разбежались половина сотрудников профессиональных в МИДе, а МИД у нас всегда был очень профессиональным, до того, что молодежь отказывалась идти на эту работу. Это было редкое убожество, о котором с болью вспоминаешь, что на таких высоких постах вдруг оказываются такие никчемные и бездарные люди, для которых нет ни интересов России, ни народа, ни нашей великой государственности». В ответ Козырев лишь объявил эту оценку идеологизированной. Хотя в словах лидера КПРФ ничего собственно идеологического и коммунистического увидеть невозможно. Зато сам бывший министр назвал эти слова похвалой себе: «Вот все, что говорит Геннадий Андреевич — это мне подтверждает, что, значит, я внес тот самый вклад в историю, который ему не нравится, а значит, я сделал то, что хотел в тот момент. Ради этого я уходил из союзного МИДа к Ельцину»[8].

А слова Алексея Митрофанова: «Козырев был… внятным и понятным большинству публики министром иностранных дел России. Можно не соглашаться с тем, что он делал. Я, например, не вхожу в число его политических сторонников, это известно. Но… прямо и откровенно: мы должны поступиться многими принципами, чтобы в цивилизованный клуб наций войти. Вот так формулировал политику Козырев. И он мне был абсолютно понятен», — прокомментировал так: «…хорошие слова. И Алексей Митрофанов действительно уловил то, что мне кажется важным. Я действительно проводил политику и пытался ее объяснить. И я считал, что это важно».

Для него, по его же словам, Россия всегда была чем-то средним между Ираком Саддама Хусейна и Северной Кореей — а ему хотелось жить, «как в США» — пусть и в колонии самих США.

И за это он готов был заплатить, чем угодно: кровью других народов. Самостоятельностью своей страны. Ее интересами, и, тем более, интересами ее союзников.

К середине 1990-х гг. даже у окружения Ельцина он стал вызывать отторжение. И своей политикой, и определенными чертами личного поведения, и личных нетрадиционных пристрастий. Свою отставку в 1996 году он объясняет частью избранием в Государственную Думу. Частью — тем, что был с чем-то не согласен. Но к этому времени он явно стал общественным аллергеном. И в политике ему места больше не было.

Хотя после ухода из ее он явно жил неплохо. И преуспел в бизнесе. Уже в январе 1998 года избран членом совета директоров американской корпорации ICN Pharmaceuticals. С января 2000 года — стал вице-президентом международной фармацевтической корпорации ICN и генеральным директором корпорации по Восточной Европе. В декабре 2007 года — избран председателем Совета директоров ОАО АКБ «Инвестторгбанк».

Ведь все же не так уж и даром он отвечал «Да», на все требования иностранных дипломатов.

Робкая амбициозность

Когда-то он начинал вполне просто и достойно. По-советски. Родился в семье поэта, ушедшего позже на фронт. В 19 лет пошел работать на завод — не какой-нибудь, а «Серп и Молот». Жил напротив того места, где снимали знаменитый фильм «Дом, в котором я живу». Правда и в нем сегодня умудряется рассмотреть нечто «ниспровергающее» и противостоящее «тоталитаризму».

Работал как будто бы рабочим, потом стал секретарем комитета комсомола. Учился сначала в металлургическом техникуме, а потом в МЭИ, в 28 лет закончил и получил диплом инженера-электрика. Стал конструктором и начальником сектора электропривода и автоматизации — обычно одно из самых квалифицированных заводских подразделений.

И в 30 лет, в 1966 году, попал на работу заграницу, причем не в «другой мир», а во вполне свой и более чем просоветский — на Кубу. Не в Польшу, не в Чехословакию. И, вернувшись через два года, оказался на вполне хорошей работе — в НИИ металлургического машиностроения. И на неплохих должностях: главный инженер проекта, заведующий лабораторией, заведующий отделом. Партгрупорг, член партбюро отдела. Потом три раза ездил в Японию — значит, явно связями с диссидентами себя не скомпрометировал.

Как этот человек весной 1990 года стал выдвиженцем «Демократической России» и одним из разрушителей страны — сказать сложно. Чем он был недоволен, кому мстил… Может быть, обиделся, что больше не посылали на работу за рубеж. Может быть — чувствовал ущемленность от того, что при таком неплохом старте так и не поднялся выше завотделом. Хотя и занимал эту должность — с наукой явно не клеилось: кандидатскую диссертацию защитил лишь в 1984 году, почти в пятьдесят лет. Те, кто имел способности и навыки исследовательской работы, особенно по техническим наукам, к этому возрасту уже защищали докторские. Тем более — сама должность была профессорская.