Русский Нострадамус. Легендарные пророчества и предсказания - Елена Шишкина

«Недолго тому вору лютовать и грабить. Соленым будет его конец и вонючим».

Дьяк Назар Чистый был вторым по влиятельности лицом при царском дворе. Он был инициатором введения дополнительного налога на соль, отчего сильно подорожала соленая рыба, которая была основным блюдом на столе и у богатых, и у бедных россиян. Возмущенные непосильными налогами, мздоимством и казнокрадством царских чиновников, москвичи схватили дьяка и стали избивать, крича: «Вот тебе за соль!» Затем бросили его в кучу навоза и утопили.

О смерти судьи Земского приказа Леонтия Плещеева

«Черная душа — смерть лютую зовет. Не останется у него ни дома, ни скарба, а от него самого ни косточки, ни волоска».

Судья отличался изощренной жестокостью. О его зверствах ходили страшные слухи. К тому же он брал взятки и «чинил неправый суд». Толпа пришла к Алексею Михайловичу с требованием выдать им Плещеева. Среди народа были не только простолюдины, но и вольные люди, и даже стрельцы. Царская охрана довольно вяло отреагировала на опасность, которая грозила государю (видимо, стражи тоже были обижены судьей), и царь, испугавшийся за свою жизнь, выдал Плещеева на расправу. Его растерзали на кусочки (не осталось «ни косточки, ни волоска»), а его хоромы были разрушены практически до основания.

О судьбе боярина Бориса Ивановича Морозова

«Высоко взлетел сокол, да больно падать придется. От всего добра останутся лишь щепы да черепки. Самому же старость коротать в обители».

Чернь требовала выдачи не только Плещеева, но и «главного вора» — боярина Морозова. Как свидетельствуют дворцовые хроники, Алексей Михайлович со слезами вымолил жизнь своему любимцу, но пообещал «удалить от себя». Боярин был отправлен в монастырь. А его дворец народ разрушил, причем во время погрома никто ничего не похитил. Люди с остервенением ломали ценные вещи, говоря: «То кровь наша!» Первое время царь вел с ним переписку, и он как бы пребывал в почетной ссылке. Но потом у Алексея появился новый фаворит, а Морозов так и умер в монастыре в безвестности.

О судьбе «первого русского канцлера» Ордина-Нащокина

«Хранить ему большую печать. И славы немало будет, и почестей, и власти. Но упадет низко за своеволие и потворство иноземцам».

Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин был выдающимся деятелем своего времени. Прогрессивный, образованный боярин привлек внимание царя, и тот утвердил для Афанасия Леонтьевича пост, которого раньше в России не было, — Главного директора. Ему действительно было доверено хранение Большой печати, что делало его почти всемогущим. Из-за козней дворцовых интриганов он попал в немилость и попросил отставку на год. Но политика царя за это время изменилась — он запретил иностранцам торговать где-бы то ни было, кроме Архангельска. Ордину-Нащокину, известному своими проевропейскими взглядами, так и не довелось вернуться ко двору. Он принял постриг и умер монахом.

О судьбе князя Василия Голицына

«Семь лет его счастливое число. Мудр князь, и добр, и учен. И много доброго сотворит для России. Но сгубит его запретная любовь. Лишится через то он и чести, и вотчин и будет гоним».

Князь действительно любил царевну Софью. Когда она стала регентшей, он занял все важнейшие посты в государстве. Он определял и внутреннюю, и внешнюю политику России. По свидетельству современников, Голицын был человеком прогрессивным, образованным и мечтал о реформах в стране, в том числе и об освобождении крестьян. При нем были заключены договоры с Китаем (о том, чтобы русские переселенцы беспрепятственно селились на границе), с Речью Посполитой о «вечной уступке Москве Киева». Однако честолюбие Софьи погубило и саму царевну, и князя. Он возглавил два неудачных военных похода на крымских татар, чем вызвал всеобщее неудовольствие в стране. К тому же он не сумел убедить Софью оставить регентство и уступить престол возмужавшим братьям (Петру к тому времени было уже 17 лет). В результате Василия Голицына лишили «чинов и состояния» и отправили в позорную ссылку, Софью же, как выше было рассказано, — в монастырь.

О смерти протопопа Аввакума

«Сгорит сей праведник в огне своей веры. И оплачут его святые небеса. Но имя его будет жить в веках и станет знаменем древлеправославной веры».

Как известно, Аввакум был казнен за нежелание принять никоновскую церковную реформу. Метафора «сгорит он в огне своей веры» означает, что протопоп собственноручно запалил свой смертный костер и умер, не отказавшись от своих убеждений. В момент его сожжения пошел внезапный ливень — «оплакали его небеса».

О судьбе боярыни Феодосьи Прокопьевны Морозовой (урожденной Соковниной)

«Беда за боярыней по пятам ходит — поманит сладким пряником, да тут же кнутом оходит. Добротой ее будут пользоваться все, кто не поленится. За красоту жены будут ненавидеть. Редкой любовью супружеской судьба одарит, да ненадолго. Богатства бесчисленные в цареву казну уйдут, а сама погибнет в сыром подвале от горя и болезни».

Феодосья Соковнина была дочерью богатого и именитого боярина и редкой красавицей. В те времена дворянские и боярские жены «белили и румянили лица, брови и ресницы сурмили». Можно представить себе этих сановных жен, которые «были на одно лицо», потому как белил клали столько, что они скрывали природные черты. Феодосья же косметикой не пользовалась, чем вызвала гнев других боярынь. Они даже написали челобитную царю, где упрекали ее за гордыню: «старается выделить себя среди нас». Замужество ее действительно оказалось на редкость удачным. Глеб Морозов, сын всесильного фаворита царя, «полюбил ее больше жизни и сделал своей женой». Феодосья тоже полюбила доброго, ласкового и внимательного мужа. Но их счастье было недолгим. Через несколько лет счастливого брака Глеб умер. Утешение боярыня нашла в монастыре, куда удалилась переживать горе. В это время там проповедовал протопоп Аввакум. Он так яростно обличал Никона и его реформы, что сердце боярыни «предалось ему всецело». Она стала не просто защитницей старой веры, а и сама стала проповедовать ее среди и бояр, и простых людей. За эту деятельность она была приговорена к заключению и умерла в тюрьме от какого-то заболевания. Причем свою кончину она почувствовала заранее и, отдав охраннику самый дорогой предмет — обручальное кольцо, попросила принести чистую сорочку и немного воды, чтобы помыться перед смертью. Своим убеждениям она не изменила даже на смертном одре. Единственным желанием умирающей было, чтобы ей сложили пальцы в двуеперстие.