Десант стоит насмерть. Операция «Багратион» - Юрий Валин

Родевич мрачно молчал, а Незнамов кивнул на двери КП:

— Что-то с нашими проводниками вообще завозились. Сложный кастинг, аж жуть. Идти бы пора…

— Я загляну, доложусь, — Женька пошел к исклеванной осколками двери дзота.

На лавке, аккуратно держа между ног ППШ, сидел парень в полувоенной форме — этот с интересом глянул на Землякова. Коваленко слушал разговор, застыв пятнистой глыбой в тесном углу. Партизанское руководство беседовало с невысоким подчиненным, тот, с карабином «маузер» за плечом, мялся перед столом.

— Когда с Двадцатым отрядом стояли, ты Моложевеческим лесом ходил? — утомленно уточнял партизанский комбат.

Обладатель карабина неопределенно дернул узким плечом.

— Поборец, ну? Говори толком! — сдерживая негодование, подбодрил замполит.

— Чаго?[63] — без особого энтузиазма откликнулся стрелок.

— Михась, ты отвечай, когда спрашивают, — довольно угрожающе посоветовал усач Путелин. — Моложевеческим лесом часто ходил?

Поборец, судя по голосу, боец из весьма юных и упертых, снова дернул плечом, но все ж расщедрился и признался:

— Ходил. Я ж лётаць не умею. Ходил.

— А дальше? К Крынкам?

— Чаго?

— Твою ж… — Путелин очевидным усилием удавил в себе справедливое негодование. — Поборец, ты разведгруппу провести можешь или нет? Если маршрут по ходу уточнится? Задача особой важности, осознаешь?

Поборец помолчал, видимо, осмысливая и проникаясь ответственностью задания, и сообщил:

— Если пойдэм и уточнится — сможу. Если тут торчать — не сможу.

Комиссар глянул на молчавшего Коваленко:

— Проведет, не сомневайтесь. С дисциплиной у парня не очень, но район он как свои пять пальцев…

— Я понял. Выступаем, — Коваленко осторожно, чтобы не задеть макушкой бревна потолка, поднялся.

Из-за реки донесся треск пулемета.

— Вот же немец неугомонный, — покачал головой Путелин.

На свету Женька присмотрелся и сделал вывод, что парень тот самый — трофейщик. Грязнющие портки спутать еще можно, но креативную пару сапог — вряд ли. Ладно, будем надеяться, в паре со следопытом-автоматчиком пацан вверенную группу доведет благополучно.

— Товарищ майор, мы сразу выходим? — деловито спросил автоматчик.

— Я к связисту загляну и идем, — Коваленко поочередно показал на автоматчика и парнишку: — Знакомьтесь: Петр Бородич. Наш проводник. Михаил Поборец — тоже проводник. Работать вместе будем.

Петр с достоинством пожал руки контрразведчикам, у сопляка Поборца ладонь была грязноватая, а сам парнишка выглядел сонным и вялым. Женька решил, что младшему проводнику лет шестнадцать, не больше. Наверное, из тех Крынков он родом, вот и снарядили местного.

— Ну что, нашел? — спросил Земляков.

— Чаго? — удивился Поборец.

— Что в тягаче искал. Нашел?

— Не, няма, — мальчишка покосился на кобуру на боку переводчика и несколько оживился: — А у вас чаго за пистоль?

Эх, совсем пацан. Женька хлопнул по кобуре:

— Да штатное оружие. Как положено.

Мальчишка, потеряв интерес, присел на корточки, натянута на голову замусоленное кепи — до Землякова, наконец, дошло, что именно с юным расхитителем тягачей не так — беспалый парнишка. На правой руке среднего пальца не хватает — видимо, отдавило чем-то.

Стрельба за рощей между тем усиливалась.

— Начинается, а мы как раз уходим, — ни на кого не глядя, заметил Родевич.

— Суетиться не будем. У нас своя свадьба. Успеешь навоеваться, — пообещал Нерода.

Внезапно в воздухе засвистело — Женька не раздумывая прыгнул в траншею, товарищи офицеры тоже не сплоховали, да и парнишка-проводник не заснул — свалился на переводчика, слегка приложив Землякова карабином.

Лопнули на склоне разрывы — судя по звуку, мелкие 50-миллиметровые мины.

— Звиняюсь, — сказал Поборец, стряхивая с кепи насыпавшуюся землю и подтягивая к себе «маузер».

— Дело житейское, — успел ответить Женька, и тут вспыхнула столь яростная стрельба, что стало не до разговоров.

Взрывы, автоматные очереди, захлебывающиеся строчки МГ, крики…

— Немец по дороге прорвался!

От траншей «опорного» до опушки ближайшей рощицы кустарник был вырублен — Женька с изумлением различил среди стволов перебегающие фигуры в «чужом» камуфляже. Черт, близко-то как! Руки уже вскидывали карабин, откидывали штык…

— Занять оборону! — орал Нерода.

Собственно, оборону уже заняли. Партизаны и опергруппа открыли огонь по опушке. Из дзота вел точный огонь «максим». Немцы мигом исчезли и из ельника больше не высовывались. Стрельба шла у дороги — там долбили чем-то серьезным: Женька различал знакомые выстрелы орудия самоходки, остальное было не очень понятно.

— Немцы вдоль дороги вклинились, «бэтэр» у них или еще что-то, — сказал Незнамов. — Комбат в контратаку народ собирает…

Перебегали по вершине холма партизаны, бронебойщики тащили ПТР. Мелькнула фигура замполита, призывно взмахивающего тяжелой противотанковой гранатой…

В траншее появился Коваленко. Озабоченно отер большие ладони о штанины:

— Полагаю, остановят. На той стороне фрицев в поле уже положили. Наблюдаем попытку скоординированных действий. Неудачную. А мы под шумок вдоль реки проскочим… Проводники здесь?

— Здесь, товарищ майор, — из-за поворота траншеи выглядывал Петр Бородич.

— Скульптора нет, — несколько растерянно доложил Нерода.

— Та-ак… высушу на месте, — Коваленко крутанул карабин, кажущийся в его руках игрушечным. — Ищем. И выходим немедленно. Держать контакт, не рассыпаться…

Контакт держать было трудно. Мелкие немецкие мины заставляли то и дело падать на землю. Куда делся Родевич, было понятно: на возвышенности справа от дороги шла яростная перестрелка и рвались ручные гранаты — в низкорослом ельничке партизаны схватились с прорвавшимися немцами. Женька сообразил, что забрал порядком левее: здесь была поднимающаяся от реки дорога, несло дым над сыроватым желтым песком. Рядом с переводчиком бежал Незнамов и кто-то из партизан. Ниже, под коротким скосом к дороге, бахнуло — Женька увидел «двадцать третью»: самоходка неловко стояла в кювете, звенья гусеницы расстелены позади, над рубкой поднимался дым, задняя «калитка» распахнута настежь, кто-то неподвижно лежал среди борозд вывернутого гусеницами песка. Подбили… Но «сучка» еще вела бой — шевелилась в боевом отделении смутная фигура — выстрелило орудие…

— Стой! Под пулемет! — крикнул Незнамов.

Женька с досадой сообразил, что нужно было определиться сверху, но тело уже катилось по склону, сапоги зарывались в рыхлый песок. Земляков чудом не навернулся, устоял, балансируя все-таки чертовски непривычным штыкастым карабином, выбежал на дорогу. Чувствуя, что стреляют именно по нему, успел увидеть дальше по дороге разбитую машину и еще какие-то механизмы — те были еще подальше, — упал, закатился под прикрытие катков самоходки. Рядом, скорчившись, лежал человек: промасленные штанины комбеза — Захар, заряжающий. Сбоку от самоходчика ДТ, не устоявший на неуклюжих сошках, с десяток гильз…

— Жека, ты вообще олень! — с ходу в следы гусениц рухнул Незнамов, не медля потянулся за ручником. — По сторонам хоть иногда смотри!

— Не успел, — оступившись на снарядной гильзе, Женька запрыгнул внутрь самоходки — половинка «калитки» висела искореженная. Гарь и запах горячего металла, лейтенант с неестественно повернутой головой и блестящим, вишневым от крови погоном, дымящаяся гильза на его коленях. Неузнаваемое лицо наводчика: нос и рот сплошь в пузырящемся, черно-красном:

— Москвич? Осколочный давай.

Укладку Женька уяснил еще тогда, в пути, — извлек девятикилограммовое тело выстрела.

Волжанин наводил, лихорадочно крутя маховики:

— Колпачок сверни…

— Я ж…

Окровавленные руки выдернули снаряд, волжанин фыркнул, обдавая густыми брызгами, свернул головку снаряда:

— Эх… Ребят хоть убери…

Лязгнул затвор орудия. Невольно втягивая голову в плечи, Женька подхватил под мышки безвольное тело лейтенанта… Выстрел! Откатом вроде и не задело, но живое и мертвое тела разом вывалились из «калитки». Женька, упираясь каблуками в песок, оттащил мертвого командира под брюхо машины. Незнамов, дав короткую очередь из ручника, коротко оглянулся:

— Жека, диск у них глянь…

Земляков, смутно осознавая, что и с другой стороны самоходки кто-то стреляет — видно, партизаны подтянулись, — полез обратно. Наводчик, фыркая, работал: снаряд — затвор — снова к прицелу. Женька выколупывал из укладки толстые пулеметные диски…

— Прикрывай, разведка, прикрывай, — невнятно выплевывал волжанин. — Сейчас я ее…

Вываливаясь с дисками, Женька расслышал странный свист — это ж болванка. Впритирку прошла…