Камень-1. Часть 4. Чистота — залог здоровья. Зачистка, баня и прочая гигиена. - Александр Бельский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Накажем со всей жандармской строгостью. Где это произошло?
Прапор раздражённо махнул рукой в сторону ближайшего дома. На мягкой после дождика почве следов было изрядно, но три аккуратные вмятины читались на раз. И сорок пятый-растоптатый Стасика тоже был чётко виден. Вёл он не к ближайшему дому, а назад, к предыдущему. Эти адреса проверяли другие команды. Но Фабий ясно помнил знаки на воротах. В ближайшем доме хозяева были признаны условно благонадёжными, а вот обитателей заинтересовавшего Тополя подворья прибрали под белы руки, уж за какие грехи — Фабию Пута доложить не успел. Картинка понемногу, как фотоизображение в проявителе, вырисовывалась.
Два фактора были важнейшими. Первое — Тополь, чтобы не работать, готов был свернуть горы. И второй, не менее значимый. Стасик был, не смотря на своё изящное телосложение, вечный голодняк. Он жрал всё съедобное или почти съедобное, до чего мог дотянуться. Зелёные яблоки с дерева, мимо которого проходили маршем, сухарь, вытащенный втихаря у товарища, куриный костяк, недообглоданный, с точки зрения Тополя, остальными... Даже сырые грибы, всё могло ухнуть в ненасытную утробу этого проглота. Очевидно, что голод победил любовь, и Федулов, под его гипнотическим воздействием, отправился шерстить ближайший пустой дом. Прикинув, подходит ли вылизывание чугунков под мародёрство и, соответственно, военно-полевой суд, Фабий, вздохнув, решил, что, к сожалению, нет. Но свою порцию зульпиёв субтильное чудовище уже заслужило и, несомненно, сейчас огребёт. Тихо и скрытно, как к врагу, он проник в опустевший двор. Как и следовало ожидать, калитка была лишь прикрыта. И сразу же Игорь увидел треногу. На удивление, она стояла не у дома, а у курятника. Впрочем, логично. Дом, наверняка заперт и опечатан, а курятник — нет. Не то, чтобы Тополя остановило благоговение перед законом, нет. Но криворукость и лень уберегали его от воинского преступления в виде взлома и проникновения, толкая всего лишь к мелкому нарушению — посещению курятника с любезно распахнутой дверью. И взволнованное квохтанье ряб и пеструшек говорило, что да, там есть кто-то посторонний. Еще тише, прямо уже не как к просто абстрактному врагу, а к эльфийскому чуткому дозору, Фабий подкрался к птичнику и скользнул в открытую дощатую дверь.
Глаза пока ещё не привыкли к темноте, и приходилось полагаться на иные чувства. Острый запах птичьего помёта и чуть менее сильные — комбикорма, пера и прочей дряни, у Фабия, например, аппетит отбили бы напрочь, но громкое чмоканье и сёрбанье говорили, что Стасику плевать на такие мелочи. «Он там что, кровь из хохлаток сосёт живьём?» — с отвращением подумал Игорь, но сам же себя опроверг, догадавшись — яйца! Тополь жрал яйца, прямо сырьём и без соли.
Фабий уже хотел, используя эффект внезапности, выскочить из-за угла и рявкнуть на яйцееда, доводя его до икоты и вибраций в позвоночнике, но тут всё пошло вразнос.
Тело, не рассуждая ни секунды и игнорируя протест от неизбежного контакта с куриным помётом, само рухнуло на дощатый пол курятника, слегка припорошённый сеном-соломой, и катнулось влево. Рухнуло, выполняя тысячи раз отработанные движения, едва только заслышало щелчок тетивы по кожаному наручу и шелест. Звуки, знакомые до дрожи. Дрожи вонзившейся в цель стрелы. Эльфийские звуки.
Так что, когда наконечник шмякнул в тело и Тополь надрывно всхрапнул, Фабий уже лежал на спине, прижимаясь к дощатой стене левым боком, а в правой руке был словно прыгнувший в неё револьвер. «СвеТка» больно врезалась в спину, а, самое главное, громко пробарабанила по дощатому полу в момент переката, выдавая его с головой. Он, правда, не сомневался, что его и так видели, из кишки коридора деться было некуда, а на фоне двери его силуэт рисовался — чётче не бывает. Так что наверняка была вторая стрела, просто он вовремя срубил свой силуэт и ушёл в диагональ. Но — это всё потом! «Чекан» оглушительно гавкнул, извергая сноп сиреневатого порохового пламени, и тут же — ещё раз. Вновь, не думая, а лишь делая вдолбленое тренировками, Фабий уже опять перекатывался, теперь в обратную сторону. И вовремя!
Ровно туда, где была его тушка секунду назад, вонзилась, дребезжа растроенным харазским комузом, толстая, в его указательный палец, и длинная стрела. И прилетела она отнюдь не с той стороны, откуда первая, наверняка попавшая в Тополя.
Заячий визг как раз оттуда порадовал Фабия — хотя бы один его выстрел, несомненно, попал в цель. Что было колоссальной удачей, учитывая, что он стрелял на звук щёлкнувшей тетивы, и стрелял в эльфа. Как бы ты их не ненавидел, но считаться с тем, что бойцы они знатные, стоит. А попадаться им живым — нет. Лично вот ему сейчас будет кисло. Эльфов, как минимум, двое. И раненый тоже вовсе не должен сбрасываться со счетов. Во-первых, тяжесть ранения не ясна. Во-вторых, эльф и раненый — угроза не эфемерная. В-третьих, покажите мне ушастого, вылезшего из пущи без целой кучи пузырьков с декоктами. Вплоть до большого исцеления! А вот место второго ухоносца не известно ему вовсе. Там, куда перьями указывает стрела, его уже наверняка нет и в помине. В отличие от Фабия, выдавшего себя вспышками и практически оставшегося при этом на том же месте. Тренировки, оно, конечно, хорошо и здорово. Однако… Огневой бой не бывает предсказуемым. Никогда. Это как в боксе. Три вида ударов, и всё. Тренируйся! Наработай алгоритм, и ты — готов быть чемпионом! Но только вот чемпионами становятся единицы. Любой опыт, любой твой намозоленый сотнями тренировок алгоритм может вдребезги разбиться о случай (хотя всё равно, алгоритм — это намного лучше и полезней, чем его отсутствие). И в бою случайностей — сотни. А в скоротечном, внезапном и на короткой дистанции — тысячи. Тут подготовка, ясен пень, важна особо. Но не менее важно и соотношение сил, и как эти самые силы расставлены. Тактически он всё сделал как нужно — срезал высоту себя, как мишени, прижал одного из двух противников. Но оставаться вот так, лёжа в узкой кишке коридора, нельзя категорически! Тут и торкнуться некуда, так что зажмут его, и зажмут резво, одна надежда — продержаться до тревожной группы, которая должна примчаться на его пальбу. И не лежать! Путей у него всего два. Либо назад, к двери на улицу, либо вперёд, в один из двух коридорчиков между клетками. Назад нельзя, снимут на фоне двери, как паутинку с плеча. А
