Тайна на шестерых - Эдуард Янович Салениек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Велта удивилась: до чего же логично говорит паренек!
— Хорошо, я согласна: только парторгу! Если же его не будет, завтра поеду к нему сама.
Велта собралась уходить. Затянув потуже платочек, оглянулась.
— Сколько же вас? Один, два три… восемь.
— Как так — восемь? — Лиените уже не сиделось на месте — она вьюном крутилась вокруг Велты. — Нас девятеро. Кого же недостает… Байбы! Куда же она девалась?
— Вероятно, скот пасет, — подумал вслух Гирт Боят.
— Нет, не пасет, — сразу отозвался Янка Силис. — В поле с их скотом старушка крестная.
— Забралась, наверное, в какой-нибудь овраг и читает себе!
Трудно было понять, хвалит Лиените Байбу за это или порицает.
Пионервожатая стала прощаться. Неожиданно Лиените заглянула ей в глаза.
— А вы не удерете?
Велта даже растерялась:
— Куда, почему?
— Непонятно?.. Ну, испугаетесь… Скажете, а ну ее, Одулею, со всеми этими лесными бандитами!.. Вот смотрите, вы только чуть-чуть повыше меня.
— Давай тогда убежим вместе.
— Нет, мне никак! У меня же тут вся родня.
— Тогда и мне никак. У меня тут тоже вся родня. На одной только Кивитской горке сразу восьмеро!
5
В то время как на Кивитской горке имя Мада было произнесено по меньшей мере раз пятьдесят, перед самим парнем, обдав его горячей пеной, снова вскипел дьявольский котел.
Скрутулиха давно уже поклялась, что домик Лапиней для нее все равно что разбойничье логово, от которого дорога ведет прямо в пекло. Никогда в жизни нога ее не ступит на эту проклятую богом землю, и единственное, что она себе позволит, так только плюнуть в сторону Лапиней.
Но в лихой час взял да испортился сепаратор для молока. Кое-что соображал и Том — постучать молоточком, подкрутить гайку. Но тут его малое умение не помогло: сколько он ни пыхтел над сепаратором, из обеих трубок продолжало струиться одно молоко. А ведь какая добропорядочная хозяйка допустит пропажу сливок!
Так как вблизи был один только мастер, то пришлось Скрутулихе поступиться своими клятвами. Повязав голову толстым шерстяным платком и заботливо укутав в мешки сепаратор, как больное дитя, гордая Дарта завернула на телеге к Лапиням. Могла ли она знать, что ее там ждет…
Позднее Скрутулиха так изобразила перед своими домашними это неприятнейшее происшествие. У Лапиней ее чуть было удар не хватил. Руки и ноги уже стали неметь. Лишь в последнюю секунду она опомнилась и взмолилась: «О господи, спаси меня, старую рабу твою!» И тогда он, великий и милосердный бог, возвратил жизнь ее рукам и ногам, а заодно вернул на место и очи, которые уже было выскочили из глазниц.
Да, женщина с более слабым характером наверняка отдала бы богу душу. Надо же пережить такое: только Дарта Скрутул въезжает к Лапиням, как сразу ей на глаза попадается — кто бы вы думали? Покойник Мад!
Прошло всего лишь немного дней, а как дьявол преобразил Мада: надел на парня фиолетовую майку, длинные серые штаны, на ноги напялил черные ботинки, на голову нахлобучил солдатскую фуражку. С лица Мада исчезли синие пятна: вместо них расцвели веснушки, — и как она только признала этого выродка!
Когда миновал первый смертельный испуг, что оставалось делать хозяйке? Да то, что сделали бы на ее месте все, почитающие бога, а не дьявола: насупила грозно брови, сжала кулаки и двинулась прямо на Мада. А он, как увидел хозяйку, сразу задрожал, зашатался, схватился за козлы, выпустив из рук пилу — парень как раз был занят распиловкой дров.
А хозяйка в эту минуту почувствовала себя сказочной героиней, попавшей в пещеру к чудовищным драконам. Только вот самих драконов не видать… Тем лучше!
Соскочив с телеги, Скрутулиха цепко ухватила паренька за плечо. На лице у того отразился ужас. Скрутулиха прорычала что-то непонятное ей самой и поволокла к телеге разом обмякшего Мада. Еще минута, одна коротенькая минутка, и хозяйка со своей добычей покатила бы так, что пыль столбом…
Но все погибло из-за непредвиденных обстоятельств. Заговаривая Мада, отгоняя от бедного мальчика одолевшую его нечистую силу, Скрутулиха забыла о мощи своей луженой глотки, и из нее вырвались такие громкие звуки, что их не могла не услышать старуха, мать главного дракона; самого его, очевидно, дома не было.
Дальше события развивались трагически. Старуха выскочила во двор и, быстро уяснив обстановку, схватила коромысло и пошла на незваную гостью.
— Ах ты, кулацкая ведьма! — Она съездила коромыслом Скрутулиху по плечам. — Сейчас же верни парня!..
Так нечистая сила восторжествовала. У Скрутулихи теперь уже не глаза грозили выскочить из орбит, а само сердце рванулось вон из груди. Она так хлестала коня, что телега понеслась вскачь по ямам и кочкам, сепаратор выкатился из мешков и разбился окончательно…
При въезде в собственный двор Скрутулиха в звериной злобе, скрежеща зубами, пустила коня напрямик, через цветочные клумбы, сломала куст жасмина. Затем, оставив вконец загнанного коня, бросилась к колодцу. Сопя и кряхтя, вытащила ведро с водой и завопила:
— Ульрих!.. Ульрих!..
Заспанный парень, зевая, выполз из дома. Схватив за шиворот, мать с силой пригнула его к ведру, как теленка:
— Пей!
Ульрих помертвел. Все домашние знали, что на милую мамочку время от времени находят припадки черного безумия. В злой час умопомрачения она может совершить самые дикие вещи: изрезать ножом подушку, а пух пустить по ветру, разбить стенное зеркало, выбросить в окно посуду; может прибить самого сильного. В такое время с ней шутки плохи. Лучше всего подчиниться без разговоров, а потом улизнуть потихонечку.
— Ну!..
Ульрих пил через силу, однако мать по-прежнему бушевала:
— Чего сосешь, как комар? Пей, сказано!.. «Смердит, смердит»! Мерзкие твари, откуда такие взялись! Из-за вас только коня зря мучила, гоняла за водой к соседям…
Чем громче вопила Скрутулиха, тем острее ее опаляла злоба. Заскочив в дом, она выволокла во двор Айну и самого Тома:
— Пейте, пока не лопнете!
И без жалости совала их головы в воду.
6
Под вечер Инта, собрав букет цветов, подкралась к задумавшемуся над чем-то Нолду и, весело смеясь, набросила ему на голову венок из одуванчиков.
— Хватит тебе размышлять в одиночку, мудрец! Бежим лучше к Леиням, там скоро начнутся всякие игры.
— Не могу. Некогда мне.
— Подумаешь, какой занятой! О дяде Петере можешь больше не беспокоиться, вожатая сама договорится обо всем со взрослыми. — Инта
