Секунда между нами - Эмма Стил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, я позвоню тебе потом, хорошо? – говорит Хилари и крепко ее обнимает.
– Давай, – отвечает Дженн уже со своей обычной улыбкой.
Хилари выбегает за ворота, рыжеватые волосы развеваются за спиной. Я стою позади Дженн.
И окончательно сбит с толку. Что я должен был здесь увидеть? Как моя тайна связана с ее тайной?
Я должна тебе кое-что сказать.
Слова Дженн снова сиреной звучат в моей голове.
Восемнадцать
2009
ДЖЕННИ
Она слышит звук их шагов по тротуару. Утреннее солнце выглядывает из-за сонных зданий Старого города. Слева на своем насесте дремлет замок, на Каугейт тихо, булыжная мостовая отдыхает после очередной ночи с беготней из бара в бар. Рядом уверенно шагает Дункан. Дыхание у него не сбилось даже после пятикилометровой пробежки. Когда они добираются до наклонной улицы, которая ведет обратно к мостам, Дженни ощущает прилив энергии и взбегает на холм так быстро, как только может.
Дункан появляется на вершине мгновение спустя, и они ненадолго останавливаются у бара Greyfriars Bobby, чтобы перевести дух. Небо окрашивается свежей синевой, их ноги розовеют от октябрьской прохлады.
– Ты просто чемпион, – выдыхает Дункан и упирается руками в колени.
Дженни улыбается. Обычно она бегает одна, до начала занятий, когда Дункан еще спит, положив руку на быстро исчезающий отпечаток ее головы на подушке. Но сегодня он почему-то захотел отправиться с ней. Она ничего не имела против, – темп у них был одинаковый.
Он выпрямляется и поднимает руки за голову.
– Я хотел спросить, может, поужинаем где-нибудь сегодня вечером? Пицца или что-то в этом роде.
– Сегодня, боюсь, не получится, – отвечает она. – Вечером я встречаюсь с Кэти в одном клубе. Она на пару дней вернулась в Эдинбург, если ты помнишь.
Дженни делает упражнения на растяжку ног и вдруг ловит себя на мысли: как удивительно, что Дункан предлагает ей это. Обычно они ужинают дома, насколько позволяет их студенческий бюджет. К тому же по вечерам Дженни обычно работает в кинотеатре.
Дункан выглядит напряженным.
– Все нормально? – спрашивает она.
– Я хотел отдать тебе это, когда ты вернешься домой, – говорит он, запуская руку в карман. Его голубые глаза вдруг посерьезнели.
– И что же это такое?
Он протягивает ей маленький белый конверт, потерявший форму после пребывания в его кармане.
– Что это? – улыбается она.
Покрутив конверт в руках, Дженни открывает его и достает открытку. На ней надпись витиеватыми буквами: «С первой годовщиной!», а внизу – ярко-розовое сердечко. Дженни едва не передернуло от этой слащавости, но, посмотрев в открытое, искреннее лицо Дункана, она устыдилась своего порыва и улыбнулась. Она и забыла, годовщина у них сегодня.
На самом деле она не смогла бы назвать точную дату, когда они стали парой. Как-то у нее это не отложилось. Она помнит только, что они начали сближаться примерно через пару месяцев совместной жизни, которая текла в простом, размеренном ритме. Они вместе корпели над книгами, вместе ходили на занятия и возвращались домой. А потом однажды вечером все случилось будто само собой: лишний бокал пунша на гавайской вечеринке студенческого клуба, и она постучалась к нему в комнату, когда добралась до дома. Она знала о его чувствах. А он просто ждал, когда они появятся и у нее.
– Там внутри тоже кое-что есть, – говорит Дункан, улыбаясь, и она разворачивает открытку.
«Милая Дженн, спасибо тебе за этот чудесный год. С любовью, Дункан».
Она поднимает глаза.
– Я люблю тебя, Дженн, – скороговоркой выговаривает Дункан, и она чувствует, как екает ее сердце.
Он заглядывает ей в глаза, и в этот момент на них внезапно налетает порыв ветра.
Дункан впервые произнес эту фразу и теперь как будто ждет ее реакции. Ей приятно слышать эти слова и нравится ощущение упорядоченности и спокойствия, которое она испытывает рядом с ним. Но разве это должен чувствовать влюбленный? Да, это мило и приятно. Дункан отличный парень, на самом деле даже идеальный, но ей казалось, она могла бы чувствовать что-то другое. Более сильное, яркое. Наверное, она чересчур романтична. Дурочка. Сама же видела, еще в детстве, чем заканчиваются романтичные истории.
Она берет его за руку и говорит:
– Я тоже тебя люблю.
Вечером того же дня
РОББИ
Внутри все вибрирует. Электронный ритм. Жарко, темно. Вспышки стробоскопа[30], клубы сигаретного дыма, крики людей. Звук становится все громче. Вступают басы. Безумная музыка. Безумные люди. Проклятье. Я зажат телами со всех сторон. Передо мной сцена с диджеем. Большой клуб на Виктория-стрит. Я бывал там раньше.
Но где она? Нужно найти ее. Как же отыскать ее здесь? Хорошо, хоть Дункана не будет поблизости. Чувствую боль в груди из-за слов, которые она ему сказала. Я тоже тебя люблю. Естественно, до меня у нее была своя жизнь, но слышать, как она говорит эти слова другому парню, просто невыносимо.
Луч стробоскопа выхватывает знакомое лицо. Кэти. Она изменилась, повзрослела. Ее глаза ярко накрашены в художественном стиле, на щеках и плечах блестки. Она двигается в такт музыке. И тут появляется Дженн в черном топе. У нее еще длинные волосы, но выглядит она уже старше: это взрослая версия Дженн, ничем не отличающаяся от той, которую я любил. У меня замирает сердце.
Музыка начинает перетекать в другой трек, Кэти останавливается и смотрит поверх голов на Дженн. Выпьем? Дженн кивает.
Я протискиваюсь сквозь толпу к бару. Здесь немного тише, но мне очень повезет, если я смогу хоть что-то разобрать. Почему мы здесь? Девушки устраиваются у бара, Дженн кладет сумку на стойку. Эта потрепанная коричневая сумка сохранилась до сих пор, – Дженн ни за что с ней не расстанется.
– Миленько, – говорит Кэти, кивая на сумку. – В стиле ретро.
Поглядев на сумку, Дженн с нежностью улыбается:
– Ага. Это была папина сумка. Мама нашла ее, когда мы переезжали, и я немного ее переделала.
Она достает кошелек:
– Возьму нам выпить.
– Уверена? – Кэти приобнимает Дженн за плечи. – Ну, спасибо, mon ami. Прости, я сегодня на мели. Этот Париж – чертовски дорогое место. А работа в художественных галереях оплачивается так себе, позволю себе заметить.
– Не говори ерунды, – успокаивает ее Дженн. – Я редко куда сейчас выбираюсь из-за работы, так что мой банковский счет не так уж плох. В любом случае надо взять что-нибудь Дункану, он скоро придет. Так что этот раунд за мной.
– Дункан? – переспрашивает Кэти, и блестки на ее лице как будто потускнели.
Мне знакомо это чувство.
– Да. Извини, я совсем забыла, – у нас, оказывается, сегодня годовщина. Надеюсь, это не проблема?
– Нет! – неожиданно резко говорит Кэти. – Просто я думала, мы проведем время только вдвоем, ну, как в старые добрые времена. Мы ведь редко с тобой видимся… Ведь ты так и не добралась до Парижа.
– Прости, пришлось работать все лето. Я не думала, что будет какая-то проблема, если сегодня…
– Это не проблема, просто…
– Просто что?
– Ну… – Кэти поворачивается к Дженн и берет ее за руку, лежащую на барной стойке. Ее глаза слегка затуманенны, она нетвердо стоит на ногах. – Просто я не думала, что ты до сих пор с Дунканом, – невнятно выговаривает Кэти. – Ну, ты ведь переехала к нему, чтобы учиться в университете, а через неделю у вас уже все серьезно. Да ты все веселье пропустила.
– Кэти, я…
– Мы уже на втором курсе, а ты так ничего и не попробовала.
– А что я должна попробовать? – спрашивает Дженн, уже более твердым голосом. Она внимательно смотрит на Кэти и выглядит абсолютно трезвой. – Я собираюсь стать врачом, – говорит она. – И это для меня самое главное.
Кэти и бровью не повела.
– Конечно, я понимаю. Но я сейчас говорю о твоей жизни, Дженни. Случайные встречи, друзья, случайные мужчины, путешествия, просто веселье – вот это вот все, понимаешь?
– Разве я не веселюсь с тобой сейчас? – говорит Дженн. – Знаешь, не все могут позволить
