Смотритель маяка - Роман Конев

– А говоришь, челюсть сломана. – Артём вытер лицо рукавом, посадил щенка на лавку позади себя.

– Опять будешь распускать руки? – Чёрная фигура сливалась с ночью. Артём ориентировался по гадкой физиономии. Ему вспомнился фильм «Последний бойскаут» с Брюсом «Крепким орешком» Уиллисом и Дэймоном Уайансом в главных ролях.

– В челюсть или под дых? – спросил он.

– Бить человека в наручниках незаконно.

– Такая сволочь, как ты, не имеет права рассуждать, что законно, а что нет.

– Хватит меня оскорблять!

– Надеюсь, психиатр сможет точно поставить тебе диагноз. С головой у тебя определённо не всё в порядке.

Кулак Артёма утонул в животе не по годам рослого изверга. Фигура в дурацком наряде согнулась, а потом и вовсе съехала на землю. Из-под лавки начали доноситься отрывистые стоны.

Артём взял щенка на руки:

– Пойдём, Джефф, впустим полицию. Парню нужно о многом подумать. А лучшие мысли приходят наедине с собой.

2

Изображение с установленных по периметру школы камер видеонаблюдения выводилось на единственный монитор. В темноте подсобки мерцал разбитый на квадратики с картинками экран. Именно в нём он и приметил разрастающуюся точку чёрно-белого костра. Помимо футбольного поля, камеры обозревали парадное крыльцо, вестибюль, каждый из трёх этажей, столовую, фасад школы и спортивный зал. Техника стоила денег, и втыкать камеры в каждый угол могли позволить себе не все школы и родители. Кликом мыши он мог вывести нужное помещение на ширину экрана.

Джефф съел один из двух бутербродов, принесённых Артёмом из дома для ночного перекуса. Он выглядел здоровым, грыз теннисный мячик, который Артём любил бросать об стену, и подглядывал за своим новым хозяином блестящими глазами. Отсмотрев в интернете фотографии разных пород, Артём не нашёл среди них похожего щенка. Придётся обращаться за консультацией к кинологу.

Подсобка, ласково прозванная охранниками «каморка», не изобиловала излишествами. Старая кровать с продавленной металлической сеткой скрипела, стоило на неё прилечь. Артём смазал стыки подсолнечным маслом, но проблема не исчезла полностью. Просто звук стал не таким мерзким. На тумбочке стоял квадратный телевизор с кинескопом. В качестве антенны использовались две обмотанные кабелем пивные банки. Окно в расположенном под лестницей первого этажа чулане отсутствовало, и телевизор ловил сигнал с искажениями. По слухам, в давние годы здесь находилось книгохранилище. Если Артём и развлекался во время работы, то читал книги или смотрел лекции в интернете. Топорная телевизионная реклама приводила его в уныние. Он привык к благу выбирать передачи по своему вкусу, а не следовать телевизионной программе.

В дверь шкафа для одежды удобно вклеено зеркало высотой в человеческий рост. Офисное кресло с вырванными подлокотниками и заляпанной засохшими пятнами тканевой обивкой не регулировалось. И последний предмет: школьный письменный стол с монитором, за которым Артём писал рапорты и заполнял журнал дежурств шариковой ручкой.

Он отложил бутерброд и погрозил Джеффу указательным пальцем.

– Я не могу жевать, когда ты на меня так выразительно смотришь, – пожаловался он. – Один бутерброд тебе, один мне. Честнее некуда. Дай мне спокойно покушать.

Щенок завилял хвостом, ближе подполз к Артёму.

– Один из нас совсем не воспитан, и это точно не я. – Он пил умеренно горячий чай, иногда проворачиваясь на кресле. Щётка помогла убрать большую часть сажи с рубашки и грязи с брюк. Объяснения для начальства написаны, аккумуляторный фонарик заряжался в сети.

– Пора делать обход, – обратился он к щенку, закончив с едой. – Составишь мне компанию? Только обещай не делать луж в неурочных местах.

Он включил в телефоне приложение радио «Сумерки», сбавил громкость и закрепил телефон на ремне. Музыка спасала от одиночества. Далёкие голоса не старились, ничего не требовали, бесплатно даря радость или грусть. Прямо сейчас Михаил Боярский чередовал куплеты с Ольгой Зарубиной в ностальгически-невинной песне Шаинского «Небо детства».

При отсутствии кружков школа запиралась на ключ в восемь часов вечера. Кабинеты классов на ночь закрывались. В редких случаях Артём заставал после восьми учеников и учителей. В основном один охранник приходил на смену другому. Они вместе совершали обход, подписывали акт, и школа оставалась до утра в распоряжении Артёма. И так из раза в раз. Около полуночи Артём совершал ещё один обход, уже в одиночку. Последний раз проделывал это ближе к шести утра. Он не был в теме, соблюдали ли коллеги процедуру. Люди, вдвое превосходившие Артёма по возрасту, не нуждались в советах или контроле вечно задумчивого юноши.

Свет фонаря выхватывал из темноты половину школьного коридора. Артём предпочитал не включать свет, хотя имел такую возможность. Джефф путался под ногами, иногда отставая, чтобы обнюхать наливной пол. Артём со смешанными чувствами подсчитывал в уме, во сколько ему обойдётся содержание собаки. Тысяч пять в месяц, без учёта посещения ветеринара. Придётся продать почку или ограбить банк.

Связка ключей от некоторых кабинетов болталась на вдетом в пояс кольце. Он выборочно отпирал двери, визуально осматривал стёкла в окнах, проверял отсутствие посторонних следов. Особо ценные кабинеты находились под сигнализацией. Например, кабинет директора или канцелярия с личными делами учеников.

Закончив с левым и правым крылом первого этажа, Артём прошествовал мимо лестницы второго этажа в узкий по меркам взрослого человека коридор, который соединял основное здание с пристроем спортивного зала. Джон Бон Джови восклицал из телефона, что «если она уродлива, то он тоже уродлив»[7].